Анчутка
Шрифт:
– Господин егерь, – анчутка удрученно сгорбился, – как же без меня? Мы же вон как разбойников прогнали. Как же я тут один то буду?
– Ты разбойников с ведьмаком не путай.
– Так если ведьмак, я прикинусь хухликом, за хухликов то им никто не платит. Зато я караулить буду, если поспать захочется. – И, уткнувшись Лехе в затылок, снова попросил, – не прогоняй, Леха.
Леха задумался. Как ни крути, а к анчутке он начал привыкать. Да и веселей вдвоем в дороге, хоть будет с кем словом обмолвиться. И своих анчутка видит издалека, не будут шиши да ауки шутковать в дороге.
– Ладно, идем.
– УРРРААААА!!!! Пошли!!!! – анчутка взбодрился и даже замахал крыльями в восторге.
Однако перед дверью возникла новая проблема – карауливший вход хухлик жалобно посмотрел на Леху, анчутку и спросил, – господин егерь, а вы куда?
Анчутка смерил его строгим взглядом, – ты с какой целью интересуешься?
– Все ушли, а мне что делать?
Леха только открыл рот, чтобы ответить, но анчутка его опередил.
– Сиди и жди, когда придут вожди.
– А когда они придут? – Хухлик сильно удивился.
Анчутка смерил хухлика страдальческим взглядом, посмотрел на егеря, – дурачок он у нас сызмальства. Из неблагополучных, так сказать, слоев общества.
Кикимора
Дорога до постоялого двора, если верить объяснениям домовых, шла почти прямо. На деле же, как любая дорога среди скал, крутилась словно блоха под частым гребешком. Только к обеду Черные Скалы остались позади, и дорога наконец выпрямилась, уходя в дремучий лес.
Леха, приободрившись, поглядывал по сторонам, шагая ровным шагом человека, привычного к переходам. Анчутка временами соскакивал с рюкзака, рыскал по кустам, заглядывал под старые пни – в общем, что-то вынюхивал.
– Ты что высматриваешь? – Леха заинтересовался анчуткиными поисками.
– Говорят, в здешнем лесу гномы ключик потеряли. А ключик непростой, а от какой-то двери, которая запирает дверь в подземный замок. Вот найти бы.
Леха задумался. Про потерянный ключ слухи ходили давно, причем не только среди нечисти. Но от какой он двери – версии ходили самые противоречивые.
– Если ключ найдешь, что ты с ним делать будешь?
Анчутка даже опешил от такого странного вопроса.
– Как что делать, Леха? Дверь в замок открою.
– А где она, эта дверь?
Вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз. Анчутка завошкался на рюкзаке, и Леха даже не оборачиваясь слышал, как он скребет затылок.
– Э… ну… наверное в Черных Скалах, где же еще.
– Гениально. А как ты узнаешь, что это тот самый ключ? Может, кто от амбара обронил?
Анчутка задумался и, подумав минутку, вдруг спросил.
– Леха, вот откуда у тебя столько ненависти?
Егерь чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Ты сейчас что такое меня спросил?
– Вот так вот взял и разбил мечту. Я, может, с детства мечтал, как этот ключик найду, а теперь что? Найду я ключик, а радости уже не будет. Буду смотреть и думать – либо от замка, либо от амбара. Так и сгрызут меня мрачные сомнения. Такая уж моя горькая доля: мне бы золотом шить, а меня молотом бить.
– Мрачные сомнения? – Леха развеселился. – А у нечисти бывают разве мрачные сомнения?
Но анчутка не ответил. Похоже, загоревал в предчувствии мрачных сомнений.
***
Когда лес начал редеть и потянуло болотом, анчутка тронул егеря за плечо.
– Леха, подожди. Там что-то непонятное. Вроде пыхтит кто-то, но не человек.
Леха остановился, надел очки и прислушался. Кроме птиц да лягушек ничего не было слышно. Однако у анчутки слух другой, он хорошо слышит недоступные для человека звуки. И не только звуки – чутье у него тоже странное и необыкновенное. Уксус может не учуять, а вот шиша или хухлика найдет безошибочно.
Анчутка соскочил с рюкзака и исчез в траве. Егерь никак не мог привыкнуть к мгновенным переходам нечисти из видимого состояния в невидимое, и какое-то время вглядывался в густую траву, которая становилась все выше в сторону болота.
Едва Леха скинул рюкзак, как анчутка появился прямо под ногами и замахал лапами.
– Там кикимора в сетке запуталась, не может выбраться. Ругается, на чем свет стоит.
Кикимора сидела на кочке возле болота и издали напоминала муху в уголке заботливого паучка. Леха достал нож, примерился и начал осторожно обрезать сеть. Кикимора трещала без умолку, словно сорока.
– Понаставили силков, зайца отловить им надо. Я бы знала такое дело – притопила бы их немедля, пока беда не пришла. Да меня, понимаешь, дернуло спросонья – увидела веревочку, дай, думаю, спряду. А оно потянуло, поплутало, да вот и врасплох застало. Оно, лихо, не лежит тихо: либо катится, либо валится, либо по плечам рассыпается.
Освободив кикимору от силков, Леха убрал нож и присел рядом с ней на кочку. Все кикиморы имели одну тайную страсть – они не могли пройти мимо клубка пряжи. Очень любили прясть, хотя умения не было в этом деле никакого. Поэтому просто путали нити. Возможно, они пытались плести милые их сердцу заросли водорослей, но любое хозяйство после тайного визита кикиморы терпело нешуточный убыток в пряже.
Освободившись от пут, кикимора стала немного успокаиваться.
– Спасибо, господин егерь, не зря про тебя и твои подвиги анчутка нам всю ночь рассказывал. А то сидела бы я в силках, покуда веревочки бы не сгнили. А хозяйство бы тем временем в поруху пришло. И так одни убытки, никакой радости.
– Это анчутку благодари, не меня. Я бы и не услышал, мимо прошел. А он у нас такой – ничего не скроется, никого не упустит.
Анчутка от таких слов так расправил плечи, словно ему в спину вставили кол. И, само собой, нос задрал.
Егерь усмехнулся, но решил, что немного авторитета среди местной нечисти анчутке не помешает.
– Ладно, уважаемая, доброго тебе здравия, да лезь больше в силки спросонья. А то подумают, что заяц, да зажарят на вертеле. Ну а нам пора.
– И куда путь держите?