Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.
Шрифт:
1950
*
Если б с древней громады
Пробудившимся взором
Ты окинул тогда окоём –
Где черты, по которым
Облик стольного града
Узнаём?
Над золою пожарищ
Будто мчались не годы,
Но века протекли и века.
И, как старый товарищ,
Льет по-прежнему воды
Лишь река.
Взлет венцов
И свободные вздохи
Этих форм ты б понять не сумел:
В их зубцах и изломах
Пафос чуждой эпохи
Онемел.
Уподобился город
Золотым полукругам
Изукрашенных к празднеству гор, –
Мирный, светлый и гордый,
Будто Севера с Югом
Разговор.
Поразился б прохожий,
Сын советского века,
Ритуальностью шествий и зал:
Это – новая Мекка,
Ее камни дух Божий
Пронизал.
И совсем непонятны
Были б странные речи,
Действа, игрища, таинства, хор…
И лишь пестрые пятна
Новых эр человечества
Отразил бы растерянный взор.
1950
*
Нет, – то не тень раздумий книжных,
Не отблеск древности… О, нет!
Один и тот же сон недвижный
Томит мне душу столько лет.
Ансамбль, еще не превзойденный,
Из зданий, мощных, как Урал,
Сомкнувших в сини полуденной
Свой беломраморный хорал.
И белоснежным великаном
Меж них – всемирный Эверест:
Над облаками, над туманом
Его венцы и странный крест.
Он – кубок духа, гость эфира,
Он веры новой торжество:
Быть может, храмом Солнца Мира
Потомство будет звать его.
Но поцелую ль эти камни,
В слезах склонясь, как вся страна,
Иль только вещая тоска мне
Уделом горестным дана?
Но если дух страны подвигнут
На этот путь – где яд тоски?
Гимн беломраморный воздвигнут
В урочный срок
ученики!
1950
*
Я мог бы рассказывать без конца
О тех неизбежных днях,
О праздниках солнечных тех времен,
О храмах и культе том;
О бого-сотворчестве; об ином,
Прекраснейшем ритме дней;
О дивных верградах – до облаков
Воздвигнутых по городам
На радость людям, – как водоем
Духовности и красоты.
Но страшно мне – весомостью слов
Загаданное спугнуть,
Прогнать воздушные существа,
Плетущие эту ткань,
Тончайший фарфор предсказанных дней
Разбить неловкой рукой.
1950-1955
ЭЛЬДОРАДО
Знаю. – Откуда? – Отвечу:
Нет, не душой, не рассудком, –
Чем-то неназванным в речи.
Там, в глубине естества,
Слышу я сладко и жутко
Шум от летящих навстречу
Будущих наших столетий,
Взлета их и торжества.
Внутренний слух обучая
Плещущим этим напевам,
Звонам их, кликам и вздохам,
Темному их языку,
Слышу от края до края
Штормы по дальним эпохам
С громом их, плачем и гневом,
С брызгами на берегу.
С кем говорили однажды
Их голоса ветровые,
Тот разучился покою
Прочной и хмурой земли:
Он – мореплаватель, жаждой
Будущей эры гонимый
И многопарусным строем
Правящий вдаль корабли.
Солнцем другим опалённый,
Омут грядущих мальстремов,
Новых созвездий восходы
Видевший издалека –
Как он поведает сонной
Скудной стране – о народах,
О многоцветных эдемах
Нового материка?
Вот, меж утихших сограждан,
В горнице душного дома,
Он на столе рассыпает
Золото сказочных стран:
Он повествует, как страждал
В зоне пустынь незнакомых,
Как, еле слышно ступая,
Крался в таинственный стан.
Но удивляясь червонцам
С чуждым гербом Эльдорадо,
Станут ли дети и внуки
Сумерками, при огне,
Гладя сожженные солнцем
Эти усталые руки,
О неразысканных кладах
Грезить и плакать во сне?
1950-1955
ДАЙМОНУ
К огню и стуже – не к лазури –
Я был назначен в вышине,
Чуть Яросвет, в грозе и буре,
Остановил свой луч на мне.
Чтоб причастился ум мой тайнам,
Дух возрастал и крепла стать,
Был им ниспослан жгучий даймон
В глаза мне молнией блистать.
И дрогнул пред гонцом небесным
Состав мой в детский, давний миг,
Когда, взглянув сквозь Кремль телесный,
Я Кремль заоблачный постиг.
Тот миг стал отроческой тайной,
Неприкасаемой для слов,
Наполнив весь духовный край мой,
Как Пасху – гул колоколов.
Что за дары, какой мне жребий
Таились в замкнутой руке: