Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4: Автобиографические материалы. Проза. Стихотворения. Письма.

Андреев Даниил Леонидович

— Господи, прости нам!

Идущий впереди

День победы, тьму и блеск его, Посвист вьюги по руинам, Жар напалма в очи детские —

Хор

— Господи! Прости нам!

В промежутках пения — из барака, где скрылась Девушка, доносится ее голос, но слов разобрать невозможно.

Идущий впереди

Сил —

поднять наш искупительный Крест забот о стане вражьем, Свет и жар любви целительной —

Хор

— Господи, подаждь нам… —

Идущий впереди

Сил — нести отраду множествам, Одичавшим, буйным, бражным, По ночным тропам порожистым —

Хор

— Господи! Подаждь нам! —

Процессия сворачивает к кострам.

Из барака доносится взрыв наглого, грубого хохота и — опять голос Девушки.

Ректор, в регалиях Главного Судьи, показываясь на балконе почти совсем разрушенного дворца

Пусть — ни трибуны, ни аудитории, Сгинул наш дом, сад, — Люди! Сама Немезида истории Шлет нас творить суд. Но укрепленные твердою верою В милость и в доброту, Мы справедливость привносим скорую В скорбную роль ту. Враг еще множит в подвалах заговоры, Прячется в глубь толщ, Но мягкосерд и гуманен наш приговор: Лишь восемьсот тыщ.

Вскрики

— Мало! Он робок, он трус! — Мало! — Зев — краснобая, а мозг — мула… — Смело карай, депутат! Смело! — Чтобы воронье выше туч взмыло!

Возгласы из времянок

— Бросьте… довольно!.. Долой кровь! — Взялся судить, так добром правь… — Видно, опять норовит вкривь — Тюрьмы заполнить битком вновь?

Еще голоса

— Срам, кто рычит на Судью псом: Он при Тиране страдал сам. — В тюрьмах свой суп отдавал всем… — Вникните в суть! не в размер сумм!

Главный судья, обращаясь к сопровождающим

Горек удел хитрить и лавировать Между Харибд и Сцилл. Радость — в одном: неусыпно веровать, Что идеал — цел.

Главный Судья покидает балкон.

В бараке странная тишина.

Двое

прохожих

— А видели у костров — юродивого? — Видел. Чудно! Осмеивают в народе его И поделом. — Но Везде отыщутся женщины, Чуткие до чудес… — Им все равно, что — жемчуг, Что глина, что Бог, что бес. — Но он заставляет слушать Всех нас другие слои… — Э, бросьте. Заржала лошадь, А вы уж, друзья мои, Готовы поверить в демона, Ревущего где-то в аду. — Понятно: от этого гомона И сам я точно в бреду.

Из барака крадучись выскальзывают несколько фигур. Девушки не видно.

Порыв ветра из радиоактивных пустынь медленно проносится над крышами.

Молодой архитектор, присев на груду битого кирпича

Где-то вот так же заносят пепел и вьюга Щебень Парижа, руины Святого Петра, И не жаль никому их, и нет задушевного друга, С кем подумать о «завтра», понять и осмыслить «вчера»…

Двое из народной милиции, входя в барак

Запляшет любой хулиган, Раз двум миллионам — помилование…

Долгая пауза.

Те же двое, выходя на крыльцо

Двенадцать ножевых ран И, кажется, изнасилование.

Голос Укурмии

Уицраоры Запада, Юга, Кто помог сокрушению ига! Властью новою, данною свыше, Назначаю вам сроки и ноши.

Голоса чужеземных уицраоров

Один

Невольным данником миротворствующего Сам обуздал я свою судьбу.

Другой

Язвимый жалом страстей упорствующих, Свой зев кусаю — убить алчбу.

Третий

Влачусь, послушный приказу царствующего, Не смея плетью вжечь знак рабу.

Укурмия

Вы — гонители Велг, вы — их стражи. Едините ж усилия строже! Каждый глыбу отломит от кряжа, Обоймет ее крепче и туже.

Уицраоры

— Откалываю скалу незыблемую Ох, тяжела. Ох, высока! — Поднимаю громаду вздыбленную — Два шага, Три шага. — Опускаю ношу зазубренную В щель врага, В дом врага.