Андрей Боголюбский
Шрифт:
Пришлось это сделать и сейчас. Густые лапы елей низко склонились над мягким мхом.
Марина, теперь уже переодетая в женское платье, ехала между братом и женихом. Последние устроили девушку под одной из елей на ночлег, а сами расположились невдалеке. Марина мирно заснула, братья продолжали тихо разговаривать.
– Эх, только бы в поход идти не скоро!
– заметил Фока.
– Пожить бы подольше с матушкой и женой!
– Теперь не скоро князь на войну подымется!
– ответил Василько.
– Не легко соберёшь
– Да и на Новгород он зорко поглядывает… Новгородцы народ беспокойный.
– Князя Юрия они любят… По ним пришёлся… Не в батюшку. В спор с ними не вступает.
– Как бы только посадник новый не повздорил с князем?..
– Мирно проживут…
Долго беседовали молодые люди, пока не заснули крепким сном. Безмолвие леса, прохлада, царившая под его сводами, убаюкивали путников, они проспали долго. Солнце уже было высоко и пробивалось сквозь густую хвою леса, когда молодые люди двинулись дальше. Только на другой день показались вдалеке новгородские стены.
О поражении союзной рати в Новгороде уже было известно. При осаде Вышгорода погибло не мало новгородцев, оставивших осиротелые семьи.
Призадумались старый Акинфий с внучкой и Елена о судьбе своих близких. Велика была их радость, когда старик увидел подъезжавших к дому дружинников с девушкой.
– С кем это они едут?
– изумился старый гость.
Но бросившаяся навстречу приехавшим с криком "Моя дочь!" Елена разрешила его сомнения.
Радость поселилась в доме старого Акинфия. Он сам и вся семья его ухаживали за приезжими.
– Да уж как пристал к тебе наряд девичий!
– восхищалась Евфимия, надев на невестку свои лучшие одежды.
Восхищался девушкой и Василько, не сводя с неё влюблённого взгляда.
– И впрямь пригожа ты стала, Марина!
– заметил и старый хозяин дома.
– Максимом был так себе парень, а Мариной сделалась - куда как хороша стала!..
XLVIII
В голове суздальского князя продолжали роиться думы, как бы снова получить влияние на Юге.
За последнее время он проживал больше всего в селе Боголюбове.
Подозрительность князя к приближенным усилилась. Только старый Михно мог беспрепятственно входить к нему во всякое время.
Князь по-прежнему был набожен, молился каждую ночь, подолгу простаивая на коленях. Заботился о благолепии храмов Божиих, любил сирых, убогих, щедро раздавая милостыню.
Братья первой жены его, Кучковичи, не пользовались преимуществом перед Ясинкиными, родственниками его второй жены, прибывшими вместе с нею. Дружина князя тоже переменилась. Старых дружинников осталось немного: некоторые погибли в бою, часть осела на земле, другие перешли к князю Юрию в Новгород.
Как-то раз утром с юга, от Ростиславичей, прискакал гонец.
– К тебе, князь, с посылом!
– проговорил он. Пытливо взглянул на него старый князь.
– Сказывай, по какому делу!
– Прислали меня к тебе Рюрик, Давид и Мстислав… По губам Андрея пробежала усмешка.
– Что ж им от меня надо?
– сурово спросил он. Гонец смутился.
– На киевском столе сидит князь Ярослав Изяславич… - начал говорить посланный.
Но князь перебил его:
– Знаю… Известно мне, что князь Святослав с ними в распре, не люба мне она…
– Просить велели они тебя помочь сесть на киевском столе брату их Роману!
– Додумались!
– насмешливо проговорил Андрей.
– А ране, так меня оттуда гнали?!
– Какой ответ прикажешь отвезти, княже?
– Скажи, чтоб пождали немного. Пошлю я к братии своей в Русь… А как придёт от них весть, так тотчас дам ответ!..
Князь всё ещё колебался, в чью пользу решить дело.
– Как ты полагаешь, Михно, - обратился он к старому мечнику, оставшись с ним вдвоём, - уважить мне просьбу князей?
– И не моги, княже!
– горячо возразил старик, всё ещё не забывший оскорбления, нанесённого ему Мстиславом, и надеявшийся отомстить ему.
– Оставь их ссориться! Пусть Святослав ссорится с Ярославом…
– А про Ростиславичей ты забыл?
– заметил князь, пытливо глядя на Михно.
– Нисколько… Пусть и они ввяжутся в эту кашу! А там придёт время, ослабеют они все… Тогда ты их легко осилишь.
– Ин, правду говоришь, - согласился князь.
– Пождём, коль так…
На другой день послам был дан Андреем уклончивый ответ. Он обещал, как вчера, послать к братьям, чтобы переговорить с ними.
– А ты и вправду послать не вздумай, княже!
– продолжал советовать Михно.
– Не должное ты творишь, княже!
– отозвался присутствующий здесь Кучкович.
– Не твоего ума дело, Семён!
– прикрикнул строго на него Андрей.
В душе Кучковичей давно росла злоба на бывшего свояка, переставшего пользоваться их советами.
Семён сдержал себя и чуть слышно промолвил:
– Твоя воля, княже! Где нам, людишкам, знать!
Но между тем он незаметно переглянулся со своим зятем, Петром Курковым, находившимся в милости у Андрея.
– Нет ли вестей из Новгорода от Юрия?
– снова обратился Андрей к Михно.
– Ничего не слыхать, княже!
– ответил тот.
– А должен на этих днях Василько побывать здесь…
Задумался Андрей.
– Сон мне привиделся сегодня… Странный таковой… Никак не объясню его.
– Какой такой? Расскажи мне, княже!
– Не стоит, старик!.. Не все ведь сны от Бога… Коль не пришлёт на днях гонца Юрий, - продолжал он, - отсюда спосылать надо!..
– Аль тревожишься о Новгороде?