Андрейка и лодырь Ромашка
Шрифт:
— Чего тебе!..
— Да спросить… Гриша приходил вчера читать про кота?
Зойка хлопала глазами, ничего спросонья не соображая, потом закричала:
— Это ты меня за этим будил? Да ты очумел, что ль? Вот навязался! Я те дам людей будить с котами своими.
— Ну, Зой… Ну, скажи… — канючил Андрейка. — Ну что тебе — жалко? Приходил?
— Он сроду не ходит! — ответила Зойка. — Он за границей разных кабаре насмотрелся, своим брезговает, презирает… А ты, Андрейка, черт, вот попробуй еще разбуди меня, я прямо не знаю, что с тобой сделаю!
И
Это Андрейку ничуть не огорчило, даже наоборот: еще и не прочитав амфибрахия, Гриша в панику ударился, а если бы прочитал, что с ним было бы? Глаз ему не шутка.
Березовую поляну Андрейка с друзьями вскоре освободили из-под мусора. Пришли с лопатами и кое-что в сторонке закопали, кое-что сожгли, а Моська все-таки не утерпел и отрезанные боты тети Фроси закинул ей через забор в сад. Опять стала полянка такая же. Может, только чуть похуже, чем была…
За хлопотами сочинить что-нибудь еще было просто некогда, и когда Зойка, увидав как-то Андрейку, крикнула: «Эй, поэт! Чего же больше ничего не приносишь?», Андрейка ответил: «Вдохновение не нашло! Как найдет, обязательно принесу!
РАЧЬЕ МЕСТО
Раков лучше всего ловить раколовками. Делаются они просто: на проволочный обруч натяни сетку с грузилом посередке, к ней привяжи приманку и на длинной веревочке закинь куда-нибудь, где водятся раки. Обрадовавшись неожиданному угощению, они со всех сторон собираются на пир. Тут раколовку нужно быстренько вытянуть, пока они не сообразили, в чем дело, и не удрали. Главное, найти хорошее место, где живет много раков. Тогда только поспевай вытягивать раколовку да выбирать оттуда зевак к себе в кошелку.
Наверное, под водой у них есть и села, и города. Они там живут и от своих домов отдаляться не любят. В одном месте то и дело вытаскиваешь их полными раколовками, а отойдешь за несколько шагов — раколовка пролежит на дне пустая и приманка не тронута…
У всех шапкинских ребят имелись свои раколовки: у кого одна, у кого две, а у Андрейки — много. Потому что Андрейка был великий раколов, а недавно отыскал себе такое место — прямо рачья столица.
Одно плохо — идти туда очень уж далеко, и дорога тяжелая — все по кустарнику да по зарослям…
В этот раз получилось, что с собой пришлось взять Читаку — человека книжного, дохлого, к тяжелым походам не приспособленного. Рюкзачище навесил — корову можно засунуть, на голове громадная шляпа держится на ушах, штаны чересчур велики — волочатся…
Сам Андрейка нес все только нужное: тяжелую связку раколовок и кошелку с кое-какими харчами.
Они тронулись в путь пораньше, чтобы прийти на место до самой жары: солнце только еще вышло из-за леса, грело слабо, роса еще не просохла, и тапки сразу промокли в высокой лесной траве.
Впереди лежала трудная дорога, — сквозь густые джунгли ивняка и крапивы, переплетенные лианами колючей ежевики.
— Если кто какое-нибудь место первый откроет, то имеет право название для него придумать, верно? — рассуждал Андрейка. — Я свое решил назвать так: Берег Синих Раков!
— Каких еще синих? — недоверчиво переспросил Читака. — Таких не бывает…
— Не бывает… — усмехнулся Андрейка. — А зачем я тебя веду? Чтобы ты своими глазами увидал, какие бывают синие раки! Они не совсем синие, как вот… небо! Но синеватенькие, голубоватенькие такие… Огромадные, как… морские! Поменьше, конечно… но клешни у них как прямо ножницы: так и шевелят ими во все стороны, даже брать боязно, того гляди укусит! А где ты ловишь, то не ловля, а кошачьи слезы.
— Кошачьи… — обиженно протянул Читака. — Я вчера семь штук поймал.
Андрейка схватился за живот:
— Сколько? Мараться не стоит! Столько штук я… в корыте наловлю! Ну-ка показывай, какие они были.
Читака честно показал половину ладони.
— Ну вот! Это так… рачьи дети. А мои — в пять раз больше. Шейка длинная, одной можно наесться, если не сильно есть хочешь… Чистые-пречистые, даже не надо их мыть, прямо вари в котле, никакой от них грязи. А твоих я знаю: чумазые они, в иле все, начнешь мыть, никак до чистого не домоешься… Таких нести — срамиться только. А те — особые… дикие. Нигде таких нет.
— И много ты их налавливал? — расспрашивал Читака.
— Ужасно! Видишь, все руки покусаны? Они!
— А чего же я их не видал?
— Поели! Не веришь — спроси хоть у матери, хоть у кого. Она говорит: не таскай ты больше этих раков, ну их. Аж язык больно от них. Да частично я их там варил и ел, чтобы не тащить такую обузу. Сам увидишь: весь берег в раковой скорлупке, пройти негде… Все я наел.
— Врешь!..
— Вру? Да если б я тебе показал, сколько у нас за сараем и в огороде валяется этой скорлупы, а сколько еще ее поросенок поел, даже боимся, чтобы у него не произошло засорение желудка… А вчера, когда я у окошка последних доедал, даже два кота прибежали, сели и глядят: чего я тут ем? Из Тюковки бежали на запах, своих я всех знаю, а те — чужие…
Отдохнувшие за ночь ноги в утренней прохладе шагали легко, весело.
Как на крыльях, ребята взлетели на гору — посмотрели вниз, на заливные луга…
— Перед их смелым взором открылся необъятный горизонт, — с восхищением произнес Читака, выпячивая свою тощую грудь и озирая луга, покрытые утренним туманом. — А вдалеке туземцы варили себе чего-то на завтрак.
И Читака показал на далекий синий дымок.
— Что за костерик там горит? — заинтересовался Андрейка. — И лошади пасутся… Пошли посмотрим? Сделаем небольшой крюк…
Сбежали обратно с горы и пошли по мокрому лугу. Сверху костер казался не так далеко, а шли до него долго, обходя тальниковые заросли и болотца.
Лошади оказались тюковские. Их пас тюковский парень, толстощекий и конопатый.
Вернее, он не пас, а спал на телеге с сеном. Лошади, прыгая на спутанных ногах, паслись сами.
Андрейка и Читака с интересом осмотрели лошадей, которых в Шапкине давно не водилось. Прискакал симпатичный жеребенок с пушистым, как метелка, хвостом и начал нюхать Андрейкину кошелку.