Аненербе. Оккультный демарш СС

фон Паль Лин

Особенный интерес вызывала разновидность гальдрастафов — агисхьяльмы, или шлемы ужаса. По древнему преданию, обладая таким шлемом ужаса, Зигфрид смог победить коварного змея, страшнейшее чудовище. Как пишет современный исследователь Торссон, «согласно Северному мифу, обладание этим «шлемом» приносит способность вселять парализующий ужас в сердца врагов и наделяет владельца другими магическими силами. …Могущество «шлема ужаса» связывалось со способностью змеи парализовать свою жертву. Он стал символом змеиной силы, исходящей изо лба мага. Этот символ в действительности представляет собой своего рода карту или схему, руководствуясь которой возможно особым образом управлять энергией в магической работе. Агисхьяльм рисуется на воображаемом поле, представляющем различные уровни действительности, и каждый конкретный «шлем» призван «покрыть» все или некоторые из этих уровней. Пергамент или иной материал, на котором рисуется «шлем», представляет для мага всю вселенную. Наружные поля этого пергамента символизируют объективную вселенную или её внешнюю манифестацию; ближе к центру находится субъективная, внутренняя вселенная, или психический мир, а в самом центре располагается центральное «Я» мага, для которого создаётся этот «шлем». Центр также может представлять собой объект магии». На самом деле тут работал скорее не рисунок (агисхьяльм),

а сам маг — ибо только своей волей и силой он должен был направлять энергию из центра по всем четырём сторонам света (по линиям рисунка) вовне или же «собирать» энергию со всех четырёх сторон света в центр. А «шлем ужаса» был своего рода подсказкой, как и в каком порядке всё это совершать. В более поздних магических практиках для этой же цели использовали другие техники, которые принято называть халдейскими, откуда и пошли вычерчивания кругов-ограничителей (магических кругов) и работа с направлениями, с созданием магического алтаря, призыванием разного уровня духов и связыванием их договором.

Древний змеиный культ (а он прослеживается чуть ли не у всех народов Европы) был забыт, сам образ Великого Змея стал считаться абсолютно негативным, магические «шлемы ужаса» дольше всего сохранялись на севере Европы, но и там, в конце концов, сменились магией юга. И хотя в Третьем рейхе действительно очень интересовались агисхьяльмами, работать с ними никто не умел. Если когда-то это знание передавалось из поколения в поколение среди жреческого сословия древних ариев, то к двадцатому столетию, когда немцы решили отыскать его следы, конечно же, всё было давно утрачено. А сами рисунки «шлемов ужаса», которые иногда находили в экспедициях историки рейха, ничего конкретного рассказать не могли. Это были всего лишь очень странные рунескрипты, истолкованные к тому же людьми другой культуры, и для того, чтобы ими правильно пользоваться, нужен был бы попросту… живой маг древних северян. Или хотя бы подробная инструкция из далёкого прошлого. Такой инструкции не было ни у вездесущего «Аненербе», нет и у сегодняшних исследователей рун. Так что в рейхе пошли единственно возможным путём — постарались свести воедино рунологию и средневековую ритуальную магию. Ведь если о древних сейде и гальде почти ничего не известно, то от средневекового чернокнижия осталось множество гримуаров. И Гиммлер их старательно изучал.

Последний отголосок рунической магии выплеснулся в Кенигсберге. В самом конце войны туда были отправлены знатоки рун, которые и проводили специальные мероприятия: накладывали заклятия и ставили защитные руны на здания города-крепости. Только никакие руны уже не могли спасти умирающий рейх. Даже живой волк, которого провели вокруг замковой стены, и тот не защитил Кенигсберга. А вот киевские колокола, рассказывают, сыграли интересную, хотя и странную роль. Они были привезены из оккупированного Киева и установлены на самую высокую башню города. И больше всего во время штурма города пострадала именно эта поющая башня. Она спасла Кенигсберг от полного разрушения, принимая все артиллерийские удары на себя. После штурма она стала совершенно чёрной. Но была ли это магия и какое тут значение имели рунные гальдрастафы, об этом история умалчивает.

Путешествие Отто Рана за Святым Граалем

У Гиммлера была навязчивая идея: если нет инструкций, как пользоваться магией рун, то есть ведь древние артефакты, которые могут и должны работать, потому что в них заложена магическая сила. Это могли быть ритуальные предметы, получившие имя священных реликвий. Не обязательно христианских, но полученных христианами как победителями прежних владельцев. Хотя множество таких священных артефактов было попросту уничтожено ещё в древности, но некоторые уцелели из-за того, что были связаны с именем Иисуса Христа. Одним таким магическим предметом было копьё Лонгина, история которого уходит в глубокое дохристианское время. Оно считалось священным по очень простой причине — согласно легенде, легионер Лонгин проткнул этим наконечником подреберье Христа, и тем самым копью передалась его божественная сила. Такой священный предмет (истинный или нет — это уже другой вопрос!) реально существовал и хранился в Хоффбурге — Венском музее Габсбургов. Этот наконечник, как мы ранее рассказывали в «Гитлерборее», собственно говоря, и послужил источником вдохновения для юного Гитлера. Тот тоже считал его реликвией, причём своей личной (это и не мудрено: рейх был создан одним лицезрением копья!). Так что, когда наконечник со всеми почестями был перевезён после аншлюса из Австрии в Нюрнберг, Гиммлер стал копья домогаться. Он неоднократно просил фюрера передать копьё Лонгина в его институт для изучения и работы. Гиммлер был убеждён, что этой реликвии место в его Вевельсбурге, а совсем не в каком-то Нюрнберге, хотя и считалось, что это древняя городская святыня. Гитлер, естественно, копья не отдал. Единственное, что было в силах Генриха Гиммлера, — сделать с него копию. Эта работа была проведена. Копию наконечника изготовили из музейных артефактов, чтобы оно выглядело исторически правильным. И эта копия и хранилась в Чёрном Замке. Но… Копия всего лишь копия. И Гиммлер это хорошо понимал. Можно использовать гвозди времён Христа и наконечники времён римской империи, но копия от этого всё равно никогда не станет оригиналом! Так что Гиммлеру нужна была другая реликвия. Ей даже было отведено в замке особое место. И реликвия, о которой грезил рейхсфюрер СС, называлась Священным Граалем.

Тут придётся пояснить, почему же это Гиммлер, член НСДАП, которая религии Христа не признавала и на первых порах вообще собиралась покончить с римским папой, подослав к нему убийц, вдруг так стремился получить едва ли не главную святыню христианства, считавшуюся утраченной. У Гиммлера к христианству было особое отношение. Он считал, что реликвии этого вероучения накопили магическую силу, которую можно поставить на службу рейху. Само христианство он воспринимал как ещё одну очень древнюю церемониальную магию, в чём, собственно говоря, был прав, ибо таковой оно и является, наследовав древние восточные обряды и просто заменив верховное божество и его окружение Богом-Отцом, Богом-Сыном и Святым Духом, триединым и меняющим формы проявления Богом. Для него эта подмена значения не имела: ведь за христианским Богом скрывался древний языческий Вотан. И Священный Грааль, то есть чаша, в которую, по преданию, была собрана кровь Христа, был для него вотаническим артефактом, существовавшим задолго до иудейских событий 33-го года нашей эры. К самому Христу у рейхсфюрера было тоже отношение сложное: учёные рейха сделали однозначный вывод — с расовой точки зрения Иисус не был иудеем, он был арием. Так что и Грааль для Гиммлера был мистическим сосудом, куда была собрана, может быть, кровь последнего настоящего ария.

Ещё

Вирт, руководивший «Аненербе», собирался искать этот Грааль. Но он связывал существование некоей мистической реликвии с отдалённой пустыней Гоби и горами Тибета. Туда он послал экспедицию Шеффера. Не столько в Шамбалу, сколько к людям, которые могли что-то помнить и что-то хранить — к наследникам древнего учения бон по. Но Гиммлер так не думал. Он был уверен, что чаша сия где-то близко, скорее всего, в Европе. Это была одна из святынь, которой, по преданию, владели рыцари храма — тамплиеры, и которая бесследно исчезла после их уничтожения. Гиммлер верил в реликвии и в то, что они не погибают. Поэтому, когда на немецком историческом горизонте появился молодой исследователь Отто Ран, ему и было доверено искать Священный Грааль.

Трактовками Грааля занимались и до Рана, и многие вообще не воспринимали его как чашу. Например, человек, давший толчок мистическим настроениям фюрера (и Гиммлера), Ланц фон Либенфельс, вообще называл Грааль «панпсихической чашей», в её реальность он не верил. Для него панпсихический Грааль был вместилищем духовной крови ариев — неиспорченной расовыми смешениями души нации. Чтобы понять, что это означает, нам придётся повторить то, что было написано об этом немецком мистике-романтике в нашей «Гитлерборее». Ланц фон Либенфельс начинал свою жизнь как монах Цистерианского монастыря, и, судя по всему, мальчик-Гитлер посещал именно ту церковь, которой руководил Либенфельс (пути снова странным образом сходятся!). Характерно, что на фронтоне церкви был древнеарийский символ свастики. Ланц фон Либенфельс немало путешествовал и из одной из поездок привез немало древних книг. Состава его библиотеки мы не знаем, но Ланц фон Либенфельс изучал различные древние тексты, и изучение этих текстов привело его к однозначному выводу: история подменена, искажена и скрывает от нас настоящую правду. А настоящая правда в том, что в древности существовали цивилизованная раса ариев и дикое человечество, мало чем отличающееся от животных. Арии, по сути, были богами и потомками богов, но они были крайне неразборчивы в связях, поэтому породили на свет чудовищ, смешивая свою божественную кровь с взятыми для сексуальных развлечений представителями низших народов. Этих людей-обезьян Либенфельс явственно видел на барельефах Ближнего Востока: рослые и прекрасные воины-арии ведут их, пленённых, в дар своим царям. У пленённых неарийские и почти нечеловеческие черты. Ланц фон Либенфельс считал, что предки поступили весьма неразумно, вступив в интимные отношения с пигмеями-полулюдьми. Весь семитский Восток — это последствие распущенности древнеарийских нравов. А расплачиваемся за это несчастье мы — неся в своей крови не только божественную субстанцию ариев, но и тлетворную жидкость не-долюдей. И для него Грааль был внематериальным объектом, вобравшим настоящее прошлое и настоящий дух ариев-ассов.

Отто Ран первоначально верил, что чаша Грааль так же материальна, как и любая другая чаша на земле. Он ещё в школе увлёкся древней историей, и конкретно историей ереси катаров. Ран очень внимательно читал «Парсифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, и он пытался проследить судьбу этого немецкого певца Грааля. Вольфрам фон Эшенбах был рыцарем-тамплиером, свою поэму он написал, пользуясь ещё более ранним текстом, который — по его словам — принадлежал трубадуру Гийо. Следуя за своим средневековым героем, Ран обнаружил весьма интересный «духовный слой» — трубадуров и миннезингеров. И он стал внимательно изучать исторические свидетельства об этих людях. Для него стало ясно, что это было своего рода духовное братство, стремящееся к чистой любви, то есть в простые рыцарские времена эти люди сознательно отказывались от плотских отношений с женщинами, которым посвящали свою поэзию. В поисках истоков этих странных отношений, духовной любви он снова вышел на учение катаров. По Эшенбаху, Священный Грааль хранился в Замке Грааля на горе Монсальват. Было только одно место в средневековой Европе, которое удовлетворяло всем требованиям. Так, следуя за Эшенбахом и его Граалем, он оказался перед твердыней Монсегюёра — основного пристанища катаров. Они исповедовали особое христианство, самого высокого духовного толка. Кто они? Как связаны с Парсифалем? Ступая по путям средневекового поэта, Ран и сам оказался у стен Монсегюра. В тот год ему исполнилось 25 лет, Гитлер ещё не пришёл к власти, шёл 1929 год.

Лангедок и его земли были самой южной провинцией Франции. В 1929 году это была одна из самых отсталых провинций, куда практически не докатилась волна цивилизации. В городке Каркассонне Ран и обрёл свой Монсальват (в другой транскрипции — Мунсальвеш). Там сохранилась древняя крепость Монсегюр и церковь Ренн-ле-Шато. Это были хорошо известные ему по книгам места — последний оплот катаров, державший здесь оборону против рыцарей папы. По древней легенде, спасая реликвии своей веры, в ночь перед падением Монсегюра три отважных катара спустились по отвесным стенам на верёвках, чтобы спасти и унести в потайное место святыни Меровингов. Среди этих святынь, как считал Ран, был и Священный Грааль, фигурировавший в предании как кубок Дагоберта Второго. Ран составил карты Монсегюра, пытаясь понять, какова его ориентация по сторонам света; особенно важным было найти точку восхода солнца и понять, где относительно замка расположены другие святые места катаров. Он постоянно бродил по окрестностям и беседовал с местными жителями, надеясь услышать от них хотя бы обрывки древних легенд. Ран исследовал Монсегюр и нашёл, к своему удивлению, подземные ходы. Один из них вёл в грот Сабарт, другой — в грот Ломбрив (называвшийся местными жителями Собор). Это были потаённые схроны катаров. В таких занятиях он провёл всё лето 1929 года. Осознавая то, что он увидел и услышал, Ран вдруг понял, что знает, где искать Грааль!!!

Но что такое вообще Священный Грааль? Эшенбах писал о нём в «Парсифале»: «Святого Мунсалвеша стены Катары и ночью и днём стерегут. Святой Грааль хранится в нём, Грааль — это камень особой породы. На наш язык пока что нет перевода, Он излучает волшебный свет! Но как попасть в Граалево братство? Надпись на камне сумей прочитать! Она появляется время от времени, С указанием имени, рода, племени, А также пола того лица, Что призван Граалю служить до конца. Чудесная надпись ничем не стирается, А по прочтении, за словом слово, Гаснет, чтобы появился снова Дальнейший список в урочный час, И так же, прочитанный, погас…»