Ангел Габриеля
Шрифт:
У меня будет ребенок от другого мужчины.
— Нет. — Гейб обхватил руками ее лицо, потому что хотел заглянуть в ее глаза. — Вы ходите за меня, и ребенок будет нашим! Как для нас обоих, так и для всех!
У нее на глаза снова навернулись слезы.
Они явятся сюда!
Ну и пусть! Они больше не тронут вас и не отнимут ребенка!
Безопасность! Неужели она так и останется для нее лишь мечтой? Лора открыла рот, готовая произнести слова согласия, но тут сердце перевернулось у нее в груди, и она
— Как я посмела так поступить с вами?
В ответ он прижался губами к ее губам. Потребность была, Лора не могла ее отрицать, не могла делать вид, что ее нет. Она почувствовала ее, когда он отнял губы от ее губ и, собственнически проведя рукой по ее волосам, остановился на затылке. Инстинктивно, желая ответить, она поднесла другую руку к его лицу. Так они и стояли, утешая друг друга.
Не только в ней живут чертики, подумала Лора. Не только ей нужны любовь и понимание. Глядя на такого сильного мужчину, легко забыть, что он тоже может испытывать боль. Желая утешить, она обняла его еще крепче.
Он мог бы погрузиться в нее, в ее мягкость, в ее великодушие.
Именно это он и хотел запечатлеть на полотне: ее теплоту, ее дух. А на это, нужно признаться, у него никогда не хватит мастерства! Эту основную составляющую ее красоты передать невозможно! Ее можно только холить и лелеять.
— Вы нуждаетесь во мне, — пробормотал Гейб, отстраняя ее. — А я нуждаюсь в вас.
Лора кивнула и положила руку ему на плечо, сказав этим, как ей казалось, все.
Из-за новых ураганов Гейб только через три дня рискнул предпринять поездку в город. Лора наблюдала, как он допивал последнюю чашку кофе прежде, чем надеть пальто.
Постараюсь вернуться как можно скорее.
А я бы предпочла, чтобы вы не спешили и следили за дорогой.
— Джип идет, как танк. — Он принял перчатки, которые она ему протянула, но не надел их. — Мне очень не хочется оставлять вас одну!
Гейб, я уже давно сама забочусь о себе.
Обстоятельства изменились. Мои адвокаты, вероятно, послали разрешение на вступление в брак.
Она тотчас же принялась суетиться с грязной посудой.
Быстро сработано.
Им и платят за то, чтобы они быстро работали, а связался я с ними три дня назад. Если мне удастся, я привезу с собой мирового судью.
Чашка выскользнула у нее из рук и плюхнулась в мыльную воду.
— Сегодня?
— Вы не передумали?
Нет, но…
Я хочу, чтобы в свидетельстве о рождении стояло мое имя. — Гейб увидел, что Лора заколебалась, и им овладела паника, безотчетная и волнующая. — Будет проще, если мы поженимся до рождения ребенка.
Да, наверное, это правильно. — Все казалось каким-то скоропалительным. Она окунула руки в воду и снова начала мыть посуду. Ее первый брак тоже был скороспелым, водоворотом цветов, шампанского и белого
Конечно, вы предпочитаете что-нибудь более торжественное, но в данных обстоятельствах…
Нет. — Она повернулась и заставила себя улыбнуться. — Нет, меня это не волнует. Если вам удастся все устроить сегодня, что ж, прекрасно!
Хорошо. Лора, мне было бы спокойнее, если бы вы отдохнули до моего возвращения. Сегодня вы плохо спали.
Она снова повернулась, Да, она плохо спала. Кошмар вернулся, и она не сомкнула глаз до тех пор, пока в конце концов Гейб не скользнул в постель рядом с ней.
Я же уезжаю не слишком далеко!
Гейб, если вы поцелуете меня на прощание, это не будет для вас слишком большим испытанием?
Лора улыбнулась, повернулась, с ее рук еще капала вода, и подняла губы к его губам.
Мы еще даже не женаты, а вы уже целуете меня так, будто мы двадцать лет вместе! — Гейб легко изменил настроение, ущипнув ее губу. Через несколько секунд она уже прижималась к нему, и в этих объятиях не было ничего случайного.
Вот так-то лучше, — пробормотал он. — А теперь ложитесь. Я вернусь меньше чем через два часа.
Будьте осторожны.
Он закрыл дверь. Через несколько мгновений она услышала звук заводящегося мотора. Перейдя в гостиную, она проследила, как отъехал Гейб.
Как ни странно, но, даже когда в домике установилась тишина, она не чувствовала себя одинокой. Неслышно рассмеявшись, она признала, что нервничает. Невесты имеют право нервничать. Если Гейб добьется своего, а она уже верила, что он всегда добивается своего, то они сегодня же будут женаты.
И ее жизнь, Лора эхо понимала, снова изменится.
На этот раз к лучшему. Она сделает свою жизнь лучше.
Боль в пояснице усилилась, и Лора прижала к ней руку. Обвиняя в этом неудобный матрас и беспокойную ночь, она подошла к портрету.
Гейб закончил его накануне. Он предупредил Лору, что картина сохнет несколько дней, поэтому она не стала притрагиваться к ней. Она села на табурет, которым иногда пользовался Гейб, и стала изучать свое лицо.
Значит, вот какой он ее увидел, подумала она. Кожа бледная, только на скулах чуть заметный румянец.
Отчасти эта белизна, эта прозрачность делала ее похожей на ангела, как он и называл ее. Она выглядела так, словно грезила наяву, что с ней не раз случалось в те часы, когда Гейб писал ее портрет.
Однажды она заметила ему, что во взгляде, в губах женщины на портрете слишком много ранимости. А вот в позе, в повороте головы чувствовались сила и независимость, но они терялись из-за печального взгляда ее глаз.
Слишком уж много она прочла в этом взгляде, решила Лора, чувствуя, как боль в спине становится все более глубокой и тупой. Она потерла спину и стала осматривать домик.