Ангел из авоськи
Шрифт:
Волосы его разметались от ветра, видно, ехал без шлема, пахло от него «техникой» и чем-то еще неуловимым — нежным и тягучим. «Духами, чем же еще», — подумал папа и похвалил себя за сообразительность. Но строгость нужна, и он сурово спросил:
— Ты где был?
— А в чем дело? — ответил сын.
— Мать море слез пролила, а ты даже не позвонил.
— А что, я всегда звоню?
— Нет, конечно, — сдался папа, — но, видишь, тут такая ситуация… Баба Паша и ее подружки…
— Меня не интересует баба Паша с ее подружками, — сообщил надменно сын и повернул к двери.
— Нет, ты подожди минуту! — крикнул
— А вот уж это мое дело к кому клеится, — нагло заявил сын и, открыв ключом дверь, бросил из-за плеча, — спокойной ночи, па!
Ничего толком не узнав от мужа о разговоре, Наталья промаялась всю ночь без сна. Картины, представляющиеся ей, заставляли ее дрожать от ужаса и гнева. То ей казалось, что сын приводит к ним в дом «эту старуху» и говорит, мол, знакомьтесь, это моя жена. То виделся ей какой-то маленький уродливый старичок, который называл ее бабушка, то вдруг прямо на глазах в старичка превращался ее юный красавчик, блистающий Макс, Максимилиан… Мальчика отняла, околдовала эта баба! Или он сошел с ума, заболел?.. И как лечить? Тинатин?.. Ерунда! Слишком глупа, чтобы что-нибудь придумать неординарное, да и подружки, конечно, такие же… Бедный ее мальчик! Околдованный! Это же ясно! Ведь в кино-то она вся в гриме! И снимается Через сетку. Наталье рассказывали, как снимают этих стареющих див. Может, и дома у нее какие-нибудь приспособления? А он еще дитя и не понимает ничего… Но он же видит ее, видит! Или… уже глаза застило?
Под самый рассвет Наталья с трудом, но заставила себя немного успокоиться. Хватит! Надо действовать! Вон, уже и баба Паша ничего не говорит, только головой качает, и, когда Наталья садится утром в машину, соседки липнут к окнам.
Последнее время Макс как-то совсем не заговаривал о деньгах, будто они ему не были нужны… И Наталья с ужасом поняла, что он где-то работает! Чтобы содержать?!
— О-о, — застонала она и решительно постучала в дверь комнаты сына.
Послышались легкие шаги. Дверь открылась. На пороге стоял Максик.
Наталья еле-еле сдержала внезапно подступившие слезы и жалобно прошептала:
— Мальчик мой… — И больше ничего не смогла сказать.
Макс буквально втащил ее в комнату — спортивно-холодноватого стиля, ничего лишнего, и спросил:
— Хочешь кофе?
Да, вот что надо было ей в эту минуту — чашку горячего сладкого кофе, чтобы как-то согреться внутри и смочь хоть что-то толковое из себя выдавить.
Она попробовала точно так же легко и весело, как и он, ответить:
— Не отказалась бы!
Скоро они сидели за столиком, и Наталья вдруг увидела на стуле небрежно брошенный бронежилет. Видимо, когда она стучала в дверь, он собрался его надевать. Сердце и печень поменялись местами, и она скорее хлебнула кофе, он оказался очень горячим, к счастью, наверное, это и спасло ее от глубокого обморока или скоропостижной смерти. Бронежилет! Она знает, что это такое! Но никогда не видела его у Макса! Откуда? И — зачем? Но с Максом надо держать ухо востро, не так спросишь, ничего не услышишь. Как, видно, и получилось вчера вечером у папаши.
— А эта штука тебе куда? — спросила спокойно (ей так казалось!) Наталья.
— Да так, — ответил беспечно Макс и рассмеялся, — подарила одна дурочка…
Все. Весь ответ. Что еще можно
— Ты что-то сегодня совсем рано, — попыталась продлить разговор Наталья.
— Разве? — удивился Макс. — Я вполне выспался. Мам, ты что-то хотела? Тебе помочь в чем-то?
Вот он — хороший сын и добрый мальчик!
Но как и чем он ей поможет! Себе бы помог.
— Нет, просто папа немного обижен на тебя. Он хотел вечером поболтать с тобой, а ты как-то довольно грубо ему ответил… — лепетала Наталья, понимая, что лепечет. И прыгнула в ледяную прорубь. Но — в другую.
— Знаешь, папа, как всегда, не сказал тебе главного: ты принят (хотя документы еще не пришли, но это не важно!) в парижскую Эколь Финансик и, наверное, недели через две тебе уже надо будет лететь туда. Правда, здорово? — И она жалко покривилась, что должно было означать счастливую улыбку.
Макс внимательно осмотрел, именно осмотрел, ее лицо, изучил и спросил:
— Спасаете? Ну давайте. Только я никуда не поеду. И буду жить и работать здесь. Пока. Уж этот год — точно, не хочу вводить вас в заблуждение. А работаю я, чтобы вы уже все знали, — в автосервисе, и неплохо зарабатываю.
Наталью прорвало:
— Макс, ты поедешь учиться в Париж! Как можно отказываться? С твоими данными! С нашими возможностями! Многие хотели бы этого, но не могут! А мы всю свою жизнь отдали тебе, старались для тебя, и что теперь?.. Занюханный автосервис? Ты что, сошел с ума? Ты не имеешь права не ехать! Подумай, из-за кого ты не едешь? Ты не едешь из-за…
— Мама! Дальше ни слова! Или мы с тобой поссоримся очень серьезно! — крикнул он и уже спокойнее произнес. — Я не поеду, а вот по какой причине — тебя не должно касаться. И давай, мамочка, прекратим эту сцену. Я вас не заставлял богатеть, вы сами это сделали. Для меня? Спасибо. Я постараюсь отдать вам все долги. Только пожалуйста без обид. — Он видел, что у нее набухают веки. — И не надо меня ни от чего и ни от кого спасать. И слушать сплетни. Я ничего не буду тебе объяснять, потому что ты не поймешь. Прости. Но ничего дурного я не делаю.
Он замолчал, явно ожидая, когда она уйдет. Она встала, согбенная, как старуха, и пошла к двери. Там она обернулась и со слезами и пафосом сказала:
— Спасибо, сын. Если ты хотел убить меня, то ты это сделал.
Он улыбнулся:
— Ну-у, мамочка, зачем такие жестокости! Потом, потом ты скажешь мне все, что хочешь, ладно? И я, клянусь, выслушаю все, а теперь — спешу. Пока.
Он чмокнул ее в голову и нежно выпроводил за дверь.
Старик ушел из дома рано. И как обычно, поплелся в даль бульваров. Об этом сообщила Тинка, непосредственно следившая за его домом, и Ангел, зная стариковы привычки, заверила, что теперь его не будет часа три, верняк!
Макс, Ангел и Тинка ушли, оставив на телефоне Алену. План у них был такой. Тинка на стреме во дворе, Ангел — на дальних подступах (хотя рвалась с Максом), а Макс — прямиком в хату старика, за рукописью учителя.
Макс принес из дома какие-то хитрые инструменты и сказал, что они открывают практически все.
— А если здесь не откроют? — спросила Ангел.
— Будем решать, — отрезал Макс.
Он, конечно, не сказал девицам, что прихватил с собой пистолет. Всякое может произойти!.. Бронежилет, конечно, оставил дома. Смех!