Ангел из Сетубала
Шрифт:
– Бедный Доменико. Повис как бабочка на игле в гербарии, – дрогнувшим голосом проговорил Ван Хайден. – Не приведи господь!
Он истово перекрестился.
– Вот тебе и долгожитель, – грустно произнес я и тоже перекрестился. – Прощай, Доменико!
В это время наш бриг, выброшенный на рифы, под напором мощных волн дрогнул и сдвинулся на полметра назад. Вода стала заполнять трюм.
– Бежим, Питер! Иначе утонем!
Я бросился на корму к спасательной шлюпке.
– Давай, Перейра, спускай лодку на воду и жди меня! Я сейчас!
Голландец метнулся к лестнице, ведущей вниз, и скрылся в люке. Я отвязал канаты, удерживающие шлюпку, спустил ее на воду и
– Питер! – заорал я отчаянно. – Питер!
Наконец голландец появился на палубе. Он бежал, что-то волоча за собою. Дождь не прекращался, волны с неистовством бились о рифы, грозя сию минуту столкнуть наш корабль в океанскую пучину.
– Прыгай в лодку! – крикнул он мне.
Перемахнув через ограждение, я спрыгнул вниз и оказался в лодке.
– Принимай, Диего!
Он стал спускать на веревке кованый сундук.
Это были сокровища Родригеса, награбленные им и его бандой! Они, согласно пиратскому кодексу, должны были быть разделены между всеми членами команды в соответствии с их долями. А теперь все эти богатства принадлежат мне и Ван Хайдену. Я подхватил сундук и установил его в лодке. Голландец отвязал шлюпку и бросил канат мне. Он перелез через ограждение и прыгнул в лодку. Но в это время волной лодку чуть-чуть отодвинуло от брига, и голландец, не рассчитав, плюхнулся в воду между шлюпкой и кораблем. Через секунду он вынырнул, но второй волной шлюпку бросило назад к бригу и голландца припечатало к борту. Он вскрикнул и, взмахнув руками, исчез под водой. От такого удара он мог потерять сознание, и я бросился в воду за ним. Погрузившись на несколько метров, я буквально наощупь обшаривал темное пространство вокруг себя, напрягая зрение, вглядывался в черную толщу воды. Но тщетно, Питера не было.
Я вынырнул, жадно схватил порцию воздуха и снова ушел под воду. И опять безрезультатно. Я сделал третью попытку. И вдруг боковым зрением я увидел светлое пятно справа от себя под килем корабля. Сначала я подумал, что это большая медуза, но, подплыв ближе, увидел, что это была белокурая голова голландца. Течением его унесло немного в сторону, и своею одеждой он зацепился за острые обломки руля. Я быстро освободил одежду и, ухватив его за ворот рубахи, потянул за собою наверх.
Мы вынырнули. Признаков жизни Ван Хайден не подавал. Я перевернул его на спину и поплыл к лодке. Одной рукой я греб, а другой тащил за собою товарища по несчастью. Лодку уже отнесло метров на двадцать, но в темноте я хорошо видел ее, выкрашенный белой краской, борт. Я плыл из последних сил, ибо понимал, что лодка – последний шанс остаться в живых, и это придавало мне силы. Наконец я достиг цели. Ухватившись одной рукой за борт шлюпки, я перевел дух и немного отдышался. Собравшись с силами, я втолкнул в лодку Ван Хайдена, а затем влез в нее сам. Быстро вставив весла в уключины, я приготовился грести куда-нибудь, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого проклятого места.
В последний раз я взглянул на ставший мне родным бриг «Санта-Круз». Он стоял израненный, беспомощный, покорно снося оплеухи и тумаки от рассвирепевшей стихии. Корабль тихо умирал. Он почти до самой палубы погрузился в воду и терпеливо, как баран на бойне, ждал своего конца.
И вдруг меня пронзила какая-то непонятная жалость к этому кораблю, на котором я провел не самые лучшие годы своей жизни. Я всегда считал его своею тюрьмой. И вот сейчас, когда «Санта-Круз» погибает, мне до слез его жалко, ведь это была часть моей жизни и сейчас она вместе с бригом уходит на дно.
Корабль сдвинулся на несколько метров, освобождаясь от державших его рифов, и медленно пошел вниз. Скрылась под водой палуба, пушки, палубные надстройки. Над поверхностью оставалась единственная уцелевшая мачта, медленно исчезавшая в черной клокочущей пучине. На верхушке ее бился и метался, словно в предсмертной агонии, черный флаг с белым черепом и скрещенными костями. Но и он вскоре исчез в темной беснующейся бездне. Я стоял в раскачивающейся лодке и смотрел, как умирает корабль. К горлу подкатывался комок. Прощай, «Санта-Круз»!
***
Шторм бушевал всю ночь. Но к утру все успокоилось, тучи исчезли, небо стало чистым и свежим, словно его только что вымыли. Солнце неторопливо и размеренно двигалось к зениту. Дул легкий южный ветер. Океан был тих и кроток. После безумной ночи он спал. Дыхание его было ровным и спокойным. Вдох, и наша лодка плавно поднималась вверх, выдох, так же плавно опускалась вниз. По глади океана, словно бриллианты, рассыпанные по голубому шелку, сверкали и переливались всеми цветами радуги солнечные зайчики. Царило спокойствие и безмятежность.
В кормовом отсеке шлюпки было самое необходимое: бочонок пресной воды, мешочек с сухарями, коробка с солониной, две головки чеснока, два пистолета и два мешочка с пулями и порохом, большой нож, несколько рыболовных крючков, кулек с солью, кресало, фитиль и карта в кожаном тубусе.
Обозначив на карте наше местоположение, мы стали думать, что делать дальше. Либо плыть в направлении, где проходят морские торговые пути, либо направиться к одному из Багамских Островов?
Первый вариант Ван Хайден отмел сразу. Во-первых, неизвестно, сколько нам придется ждать проходящее судно, а вода в бочонке имеет свойство заканчиваться. Во-вторых, наши спасители станут нашими убийцами, когда увидят груду золота и драгоценных камней в нашем сундуке. Говорил Питер убедительно, и я с ним согласился. Мы решили плыть к Багамским Островам.
Примерно через неделю плюс-минус один-два дня, мы будем у восточной части архипелага. Высаживаемся на ближайшем острове, набиваем полные карманы золотыми монетами, сам сундук надежно прячем и, набрав бочонок воды, отправляемся в Нассау или во Фрипорт. Оттуда на попутном корабле плывем в Португалию. Там мы покупаем или арендуем корабль, спокойно возвращаемся на остров и забираем сундук.
Арендовать корабль или купить его во Фрипорте или Нассау было невозможно, да и опасно. В то время это было пристанище пиратов и прочего сброда. Плыть в Португалию за кораблем, конечно, дольше, но зато надежнее и безопаснее. Как только мы вернемся в Лиссабон, мы разделим содержимое сундука поровну, я отправляюсь к себе домой, а Ван Хайден на этом корабле поплывет к себе в Голландию. Ну и конечно, будем часто приезжать друг к другу в гости и, естественно, дружить до самой смерти.
Договорившись обо всем, я отправился отдыхать, а голландец сел за весла. Особенно трудно было грести днем. Был конец июня, разгар лета. Установился полный штиль. На небе ни облачка, солнце палило нещадно. И некуда было скрыться от этого пекла. Нас постоянно мучила жажда. Запасы пресной воды катастрофически уменьшались. Потянулись длинные, изнуряющие дни унылого скитания по пустынному океану.
А на шестой день нашего плаванья произошел случай, едва не стоивший нам жизней. Я проснулся после полудня и еще лежал на дне лодки, глядя в раскаленное добела небо. Ван Хайден был за веслами. Я уже собирался вставать, чтобы сменить его, как вдруг услышал недовольный голос голландца.