Ангел возмездия
Шрифт:
В одном из номеров гостиницы обнаружили три безголовых трупа и записку: «Мы покушались на Елену Михась и мы убили ее, как и Корнея. Ангел возмездия явился к нам и забрал наши головы, которые вы найдете вместе с телом Корнея».
Экспертиза установила, что писал один из убитых, писал обычным своим ровным подчерком без признаков волнения или испуга. Все это смахивало на фантастику, но старое дело подняли и на всякий случай установили — не ездил ли Михась в Новосибирск. Не ездил, алиби имел железное.
А еще через несколько дней газеты запестрели новыми заголовками, телевидение вело прямой репортаж с одного из Иркутских болот. Какой то бомж обнаружил в болоте машину. Ее с трудом подняли, обнаружив в ней пять трупов, один из них держал на коленях три отрезанные головы…
Весть мгновенно облетела всю страну, журналисты, сами того не желая, придали ей мистический ужас. Страшная история пересказывалась из уст в уста, обрастала неимоверными подробностями. По телевизору как раз показали американский фильм, где убитый возвращается небом на землю, чтобы рассчитаться с убийцами. Определили в народе и символический срок — ровно через три года и три дня умерли трое преступников, в их виновности не сомневался никто. Люди, словно взбесившись, подкарауливали судью, которая вынесла тройке приговор о недоказанности, чтобы плюнуть в лицо. В суде каждый подсудимый давал ей отвод, народ считал ее пособницей дьявола, в магазине не хотели продавать продукты и одежду, автобус не ехал, если она входила в него. Журналисты изматывали вопросами, намекая на взятку или давление сверху. Судья повесилась прямо в зале суда, написав предсмертную записку, где рассказывала всю правду об оказанном на нее давлении и запугивании. Началось новое расследование.
А Корнея, как он и просил, похоронили рядом с Еленой. Осунувшийся за три года, Михась распрямился и словно помолодел. Впервые за это время он уснул сразу и крепко. Под утро к нему явилась Елена в образе светящегося ангела. «Я знала и верила, что ты отомстишь, и душа моя успокоилась. Живи счастливо, она любит тебя, и я даю свое бла-гославление». Образ растаял, Михась проснулся с бьющимся сердцем, ничего не понимая. Кто любит его, с кем предлагает Елена провести ему остаток жизни? Ничего не сообразил Михась, так и уехал на работу, решив посоветоваться с Татьяной.
К концу рабочего дня он вызвал Татьяну, чтобы обсудить с ней сон, но как только она вошла, упал как подкошенный в кресло. «Какой же я дурак, толстокожий слон, это же про нее говорила Елена, а я хотел посоветоваться с ней. Вот бы наворочал дров! Но как же так — надо любить, а я люблю ее, как младшую сестру». Он посмотрел на Татьяну совсем другими глазами, впервые посмотрел на нее как на женщину, и ему захотелось пригласить ее куда-нибудь. Словно кто-то содрал резко пленку с его глаз, открывая красоту ее лица, изящность и стройность фигуры, впервые он посмотрел на ее длинные ноги. Заметив, что она покраснела, он пришел в себя, мысленно обругивая последними словами за бесцеремонность осмотра.
— Присядь пожалуйста, Таня.
Она вздрогнула и покраснела еще больше, он второй раз назвал ее Таней, первый раз — у могилы жены.
— Таня, я хотел… — Николай замялся. — Нет, ничего, мы обговорим это в следующий раз. Завтра зайдите ко мне после работы.
Крапилина вышла, а Михась злился на себя. «Мальчишка, не смог пригласить девушку в кино. Какое кино, — улыбнулся он, — не семнадцать лет, пригласил бы в ресторан или домой. Нет, домой нельзя, она откажется, никогда не была у меня дома, как я ни звал. Поэтому и отказывалась, что любит, я же приглашал ее работать над диссертацией. Не стану рисковать, приглашу завтра в ресторан», — решил окончательно он.
Михась вызвал начальника охраны.
— Сейчас от меня вышла Крапилина, с этого часа станете охранять ее всегда и везде, выделите одну машину. Домой, на работу, по магазинам… понятно?
— Понятно, Николай Владимирович, все исполним, не переживайте.
— Да, вот еще что — сотик у нее есть?
— По-моему, нет.
— Так купите, чтоб сегодня же был, потом номер скажете.
Михась немного успокоился и решил поехать к себе, но вспомнил пустой дом, где его всегда ждала лишь одна душа, ставшая словно родной, Наталья Сергеевна Петрова, первая учительница Леночки по физике. Уже почти четыре года она жила в его доме, следя за чистотой и порядком. Иногда даже ругала его за то, что он засиживался допоздна за чертежами или расчетами, заходила и ворчала вслух, вытряхивая окурки из пепельницы. Николай улыбнулся и решил поехать в ресторан, в Леночкин ресторан, в котором он не был три года.
Подъехав, увидел табличку — мест нет, значит, процветает ресторанчик. Александр Аркадьевич встретил его внизу лично, проводил наверх, спросив, где желает отдохнуть Михась: в зале, отдельном кабинете или в кабинете директора? Николай Владимирович присел за свободный столик, попросил не беспокоиться и заказал сто граммов коньяка, закуску на выбор. Он словно делал прощальный вечер, вспоминая Елену, грустил, представляя, что его сыну исполнилось бы 3 годика. Вспомнил детей от первой жены и ее саму — жили они где-то на Урале, переехали из города, не оставив адреса. Не понимал этого Михась: как можно уехать, не сказав куда, разлучить отца с детьми. Пусть они разошлись, так получилось, но дети-то ни при чем, он помогал им. «Да, надо разыскать их, написать детям, может, помощь нужна какая… обязательно разыщу», — решил он.
Посидев немного, Николай уехал домой. Лег на кровать и снова задумался. Перед глазами вырисовывался образ Татьяны — ее лицо, фигура, ноги… «Слишком она молода для меня, мне сорок восемь, почти сорок девять лет. А ей, сколько же ей лет? Наверное, двадцать восемь или двадцать девять. Двадцать лет разницы — срок немалый. Как она станет жить со мной, стариком, когда ей исполнится сорок, мне стукнет шестьдесят»? Он вздохнул, отгоняя мысли, но они вернулись к нему вновь. «Почему Лена благословила меня»? — задал вопрос Михась и решил посоветоваться с Натальей Сергеевной. Он спустился к ней на первый этаж и решил рассказать все.
— Тетя Наташа, недавно ко мне во сне впервые пришла Лена, сказала: «Живи счастливо, она любит тебя и я даю свое благословление». Почему она так сказала, тетя Наташа?
— А ты как считаешь?
— Не знаю, но я сегодня впервые взглянул на нее, как на женщину, а не на сестру. Она действительно хороша, но очень молода для меня.
— Ты мужчина, и одному жить трудно, а Леночка, царство ей небесное, видимо, не хотела, чтобы ты выбрал другую. Она еще при жизни знала, что Татьяна любит тебя, вот и решила разбудить в тебе мужика, а не брата, — ответила Петрова.
— Вы даже знаете имя, о ком идет речь? — удивился Михась.
— А кто же его не знает? — улыбнулась тетя Наташа. — Все знают, и Леночка знала, только один ты и не знал. Любит она тебя безмерно, страдает, вся уходит с головой в работу, чтобы не думать лишний раз. Я никогда не была у тебя на работе — и то знаю все. И что докторская ее на подходе благодаря той же любви. А что делать, если ум есть, а ответной любви нет — только и остается, что диссертации защищать, — она засмеялась. — Приводи в дом, примем, как новую хозяйку, но диссертацию пусть защитит, не расслабляй ее.