Ангел
Шрифт:
— Будь сдержан, Питер. Хотя я владею их умами и в состоянии убаюкивать их высокую бдительность иллюзорными картинками, я не собираюсь устраивать здесь преждевременную мясорубку, если вдруг что-то пойдёт не так. Тем более что именно сейчас у меня в ней не будет никаких шансов. Возможно, я и убью здесь какое-то их количество, но отнюдь не всех. Мои возможности в силу каких-то причин здесь, на Земле, сильно ограничены. Вероятно, Он каким-то образом об этом позаботился. Уравнял шансы, если можно так выразиться. Да и задачи у меня здесь другие.
Заметив недоверчивый взгляд Питера, пришелец терпеливо пояснил:
— Даже для Бога, человек, понятие «всесилие» и «бессмертия», о котором ты подумал, довольно относительно. Не для Него, ибо Он — не бог в простом понимании этого слова. Я — Его соизволение, жест благодушия, допущенное к некоторым возможностям. Но не более того. И лишь с Его ведома и при поддержке Его незримой, но присутствующей повсюду Власти, питающей меня, мне и дозволено быть искрой, несущей Его Свет. И Именем Его творить то, на что мне отпущен "кредит доверия". Я — носитель Его идей и Воли. Которому даны «полномочия», говоря земным языком. Он — сама Основа, и вот ей позволено и подвластно всё. А «божество», то есть жалкое подобие отблеска Его величия, коих на деле немало существует в Упорядоченном, может существовать, как данность, вне зависимости от того, поклоняются ли ему живые существа, или воспоминания о нём стёрлись из памяти их. Такой вялый «божок», от которого отвернулись сторонники, мёртв, как глиняный колосс, засунутый куда-нибудь в чулан, в который никто не ходит за ненадобностью. Он не разрушен и не убит. Он — не существует. А подобные мне — другая сторона условности бессмертия. Которая всё же уязвима. Ты ведь в состоянии представить себе, что в Сущем есть силы, способные удерживать материю в подчинённом состоянии? Да-да, именно те, что в совершенстве владеют умениями подчинять материи. Вы назвали бы их шаманами, жрецами силы, как-то ещё. Однако в сравнении с вашими «волшебниками», по-настоящему не владеющие даром пленить Великое, другие в состоянии сделать так, что бессмертное существо будет жить, даже расчленённое и разбросанное по частям в диаметрально противоположных частях Вселенной. Ничто для этого — идеальное место. Помести туда одну половину, — скажем, отрубленную верхнюю, — вторую можно беззаботно посадить в клетку и бросить шутки ради здесь, на Земле. Части тела будут жить, но окажутся столь же беспомощны и бесполезны, как если б были мертвы. Тонхи — прежде всего воины, но их каста Мыслящих и Вопрошающих владеет собственными «фокусами». Они черпают свои силы от того, кто владеет их родиной, из Ничто. Не имея прямой незримой Его поддержки, не находясь под пристальным Его взглядом, я рискую быть поверженным. Как это уже случалось. А именно сейчас мне не хотелось бы иметь дело с ними, творящими ритуал за спинами атакующих меня масс. К середине зимы, — а это, как я понимаю, крайний срок, к которому тонхи намерены и вполне в состоянии сделать из вас свой рабочий зверинец, — я либо должен найти способ убить их самому, что крайне проблематично. Выполнимо, но проблематично. Либо суметь открыть Врата тем, кому это по плечу искони. Тем, кто однажды уже практически уничтожил их, как племя, и лишь странная, непонятная мне жалость Его к ним, позволили тогда им выжить и безнаказанно исчезнуть в неведомых далях. После череды их поражений в первых битвах и бегства от моего гнева я искал тонхов почти семь миллионов лет, если мерить по вашему летоисчислению. И нашёл с большим трудом на самых задворках дальнего космоса. На самом краю их собственного Ничто. Спрятались они хорошо, слов нет. Но мне удалось выкурить их и оттуда. Они вновь подняли в воздух свои старые корабли. Тогда я было решил, что смогу окончательно покончить с ними. И усердно взялся за дело. Но Ничто в последний момент постоянно приходило к ним на помощь, выпивая мои силы. Делая меня уязвимым. Лучший воин Мира, призванный и допущенный в Свой круг самим Основателем Начал, я терпел поражения, пока Он не донёс до меня всей Истины, не открыл всех, изначально заложенных Им же самим в череду событий, тайн. И тогда я понял, что можно уничтожить слуг, лишь разделавшись с постоянно питающим их Владыкой.
— Погоди, Клоффт… Что же ещё такого сделали они, эти горемычные, если подлежат истреблению, предназначены к полному уничтожению? — этот вопрос взволновал не всё понимающего пока Питера, и похоже было, что именно сейчас он может получить долгожданный ответ на один из самых важных вопросов. Возникших из рассказа Маакуа и событий последних недель.
Вопреки ожиданиям Гарпера, существо не кинулось в объяснения сразу, а некоторое время словно напряжённо думало, будто решая, стоит ли стоящий перед ним человек тех сокровенных знаний, которые он желает иметь в своей маленькой и бестолковой голове.
Наконец он вроде бы решился, но начал неохотно, как если б без позволения на этот акт выдавал чужую тайну:
— Хорошо, человек. Я расскажу тебе Историю Начала… До того момента, как появилась даже сама Земля, как на ней появилась первая жизнь, как вспыхнуло её Солнце и начал даже свой круговорот ваш Звёздный Дом, сама ваша Галактика, Его гением и силой, в порыве великодушия и стремления к самопознанию природы Бесконечностей, и было создано Ничто. Малый, почти карликовый мир, оказавшийся довольно агрессивным в своём энергичном стремлении во что бы то ни стало выжить, развиться, преуспеть, на который возлагались в дальнейшем большие надежды. Как на альтернативу бесконечно мирному и доброму к тому времени Хаосу, в котором уже отбушевали страсти Первичного Созидания. А потому — значительно ослабевшему, расслабившемуся, так будет точнее. Освободив Ничто от бремени и ига соблюдения однажды выработанных и сложенных Законов, присущих Хаосу, и которым подчинялось всё живущее в нём, Он смотрел и мыслил этим далеко, очень далеко. Стареет и умирает всё, нет ничего вечного. Даже в Хаосе. И чтобы уберечь Вечность от трансформации в зависимую от капризного и своевольного Времени вялую составляющую, Им и была заложена новая, самая жизнестойкая на тот момент, Первоначальность. Сама основа Великой Пустоты. То есть — Ничто. Он вложил в него всё самое лучшее, что мог и чего достиг Он сам к тому времени. Исходя из набираемого даже Им опыта в бесконечности творений и управлении Сущим. Оно училось жить. Училось само создавать и совершенствовать. Непрестанно и почти успешно. Что радовало и пленяло Его безмерно. В нём, в этом новом и заинтересованно смотрящем на Бытие новорожденном Ничто, вскоре самостоятельно и практически без вмешательства из Хаоса уже начали зарождались миры. Свои собственные миры, немного убогие и несовершенные, но которые шли своим, обособленным путём. Населявшие их существа были изолированы от стареющего Хаоса с его прежними ошибками, но благодаря Его щедрости они питались энергиями, поскольку Ничто, пытаясь родить самостоятельно, и создать могло лишь полное ничто. На вашем языке это можно назвать однополостью, неспособностью к одностороннему воспроизведению. Для того, чтобы «оплодотворять» и корректировать, улучшать, совершенствовать Пустоту, в неё требовалось забрасывать, вливать готовые, переработанные и улучшенные на основании предыдущего опыта, энергии. А поскольку в любом мире, под любым светилом щедрость к младшим детям, к любимым самым поздним чадам и творениям, как и любовь, — зачастую воистину безгранична и не знает пределов, — то в Ничто энергии уже скоро били ключом. Рассудив, что новый Мир всё же не может быть самопроизволен, бесконтролен и безголов, Он счёл за благо выбрать и поселить в нём Того, кто пестовал бы Его творение, имея определённую самостоятельность решений и право действия. Для этого в Ничто ушла некогда созданная с особым тщанием и особой заботой субстанция, что ранее жила здесь, а спустя миллиарды лет — проклюнулась уже там в новом облике… и запросила новой Силы. Как казалось сначала, вполне резонно и обоснованно. Управление подобными масштабными формациями требует наличия особого, постоянно подпитываемого «резерва», ибо удерживать взаимосвязи в крайне натянутых межзвёздных составляющих на начальных этапах в новых мирах крайне трудно. Особенно в таких, как этот антипод Упорядоченного. И Он благословил этот силовой «транзит». Трещал напряжённый эфир, попутно и мимоходом губя, разрывая в клочья древние миры самого Хаоса вместе с его обитателями, но наполняя и «утрамбовывая», уплотняя концентрацию самых чистых, самых «отборных» Мировых сил в по-прежнему ненасытном Ничто. Это не слишком беспокоило Высшие сферы, ибо сама природа становления и гибели миров предполагает либо их крайне медленное дряхление и мирное погружение в небытие, либо стремительную, катастрофическую по скорости и масштабам, гибель. В расцвете сил и именно по «случайным», казалось бы, стечениям обстоятельств. Однако в Его мире ничто не бывает случайным. Есть лишь предвиденные и созданные закономерности. Ни одна галактика, как и ни одно, даже самое простейшее насекомое, не рождается и не умирает в нём случайно. Что же произошло в "один прекрасный день", как вы говорите, что сделало Ничто насыщенным силою и мощью настолько, что захоти оно тут же властвовать, ему вряд ли кто-либо сумел бы помешать? Даже Он.
Прежде всего — в одночасье возникший крайне ощутимый дисбаланс сил и концентраций материй между Ничто и Хаосом, приведший к катаклизмам внутри ближайших к Пустоте систем. К катастрофическим и сверхмощным возмущениям материи, вдруг обнаружившей внутри себя внезапно возросший бешеный потенциал сил, способных разорвать Упорядоченное, способное самостоятельно творить и губить миры. Эдакая сверхактивная опухоль внутри флегматичного и мирного организма. Возник конфликт силовых полей и пропорций между критической массой сжатой в пружину дикой энергии и спокойной разреженностью окружающего её пространства. Пустота бунтовала и настойчиво требовала свободы. А пребывающее в статичности налаженного покоя Упорядоченное было уже не в состоянии придушить, усмирить бунтующие потоки. Будучи по природе своей несоизмеримо меньшим, чем Хаос, крохотное, но ставшее неимоверно могучим Ничто добилось вдруг того, что его набухшая внутренняя мощь превзошла силу оскудевшего, изрядно потратившегося на него ближайшего Хаоса. И Оно могло уже, используя собственные резервы, тянуть из Хаоса всю его энергию, не испрашивая на то позволения свыше, что и стало активно делать, используя весь свой чудовищный потенциал, разрастаясь быстро и неудержимо. Процесс этот было уже не остановить… Ничто переросло своего прародителя, и в нём возрос и окреп Тот, кто в Пределе своём стал подобен Творцу…
Когда отягощённый заботами Он внезапно это обнаружил, было уже поздно. В Мире возникла новая, более никем не регулируемая сила, способная так же творить и убивать, как и сам Высший разум… И с ней пришлось начать считаться. Ибо масштабное и решительное столкновение, начатое бы вдруг с целью изничтожить «выскочку», могло привести к полной гибели самого Сущего. В великом терпении и мудрости Его весь Мир получил шанс продолжать существовать. Потому как Он избрал своей методикой довольно мягкие способы борьбы. Хотя и я, и многие другие, верные Ему, настаивали первоначально на полной и немедленной нейтрализации Второго мира. И лишь мягкая мудрость Его слов и показанное нам ближайшее будущее, ожидающее Сущее после развязывания полномасштабной войны, умерили наш воинственный пыл. Осознав возможность гибельных трансформаций, мы решили действовать выборочно, нанося «точечные» удары и выкашивая силы Ничто постепенно, чтобы не спровоцировать коллапса. Мы не успевали, и Ничто опережало нас постоянно, но, связанные своим решением, и зная истинные последствия поспешности, мы были бессильны предотвратить многие побочные явления, что постепенно делали Мир уже другим…
Ближайшие к Ничто миры быстро исчезли в его прожорливой пасти, в некоторых вспыхнули ожесточённые войны за территории, на которых можно было ещё некоторое время существовать, не опасаясь быть проглоченными загадочной и ревниво хранящей свою обособленность Пустотою. Никто не знал, что ожидает тех, кто окажется втянутым в её прожорливую горловину. Как лишь потом, позже, стало ясно, — перемещаемые, поглощаемые им миры либо приспосабливались к новым условиям существования, таким как повышенная плотность материи, увеличенная сила притяжения планет, более дальние расстояние между ними, большая активность главенствующих в системах звёзд… Либо безжалостно истреблялись оказавшимися вдруг весьма многочисленными коренными жителями. Если по каким-то причинам «гости» отказывались сотрудничать с хозяевами, их система переставала дышать в прежнем ритме. И на её порабощённом теле взрастали новые, натурально местные, споры. Именно из таких систем и вышли нынешние тонхи. То есть «сильные». Те, кто гораздо раньше назывались своим настоящим именем, именем от рождения: деоммандами. Теми, кого на Земле вы величаете демонами… Именно их «лица», в виде случайного искривления зеркала Пространства, явившегося отражением когда-то кому-то из древних ваших предков, и запечатлели в виде олицетворения "слуг Зла". В принципе, на самом деле ваши «провидцы» оказались не уж и далеки от истины. Тонхи сумели подняться практически выше всех на ступени своего развития, поскольку родились под тяжёлыми звёздными телами и материями, дарующими им необычную крепость и силу. Они — выходцы с оборотной стороны Вселенной, Питер. Чистые воины Ничто. Пустоты, Тьмы, как примитивно сказали бы ваши не слишком понимающие в этом жрецы. И именно они, деомманды, смогли хитростью поработить в своё время дар Творца. Посланца. Ту изначально чистую силу "Сына первородного Света", что вначале держала в мягкой узде их суровый и не слишком гостеприимный мир, и подчиняла своему мудрому правлению. Но деомманды своими экспериментами над структурой генов Творения породили тёмное чудовище, которое, едва родившись в их лабораториях, вскоре вырвалось на свободу. И назвало себя Верховным. Попробовав на вкус это слово, оно нашло его привлекательным. Как и всё связанное со смыслом этого слова. В ужасе пытались бороться с ним даже сами создатели и окрестные миры. Но, созданное изначально самим Творцом, заложившим в него самое лучшее и величайшее, так неосмотрительно отнятое у Хаоса, а затем тщательно, удачно и продуманно усовершенствованное наиболее развитой «местной» расой, Чудовище взяло верх над всеми. И уже сами его создатели поклонялись ему, как Творцу. И даже куда охотнее. Ибо оно поработило окрестные миры, для начала грубо и жестоко подмяв под своё величие склонивших перед ним головы самих деоммандов. Потому как его методы оказались по духу близки им самим. А затем, с их же грозной в силе помощью, прибрало к рукам и все остальные свои обитаемые миры, слив их в неимоверном усилии в единый «народ». В «тонхов». Это было крайне тяжело, но извращённый, могучий и по-своему гениальный разум Того смог сделать и это. И тогда возникла абсолютно новая формация, во главе которой стоял так пугающий вас "Верховный Демон"… Со своим несметным, жестоким и крайне действенным воинством.
…Шло время, из Ничто не было никаких «вестей», оно притихло, коварно затаилось. Хотя по-прежнему исправно глотало свою долю добычи из сочного и податливого тела Упорядоченного. Он смотрел на это снисходительно и с огромным, неисчерпаемым терпением, как отец благосклонно и с улыбкой взирает на своего младшего, силою отнимающего всё лучшее у старших своих братьев, не решающихся на глазах у родителя надавать негодяю тумаков, и потому послушно отдающих тому требуемое…
И порою отец даже поощряет это воинственное стремление взять желаемое силою, как если б каждый отец, видящий, что его младший не вышел ростом, старался сделать малыша сильнее сверстников, и даже сильнее своих родных. Эдаким карликовым агрессивным крепышом среди мягкотелости остальных семейных…
…Питера бесконечно удивляло, как легко, свободно и даже совершенно владеет земными терминами пришелец. Словно он рос и воспитывался в наших реалиях. А тот всё говорил, старательно подбирая понятные землянину слова и понятия, выбирая из чуждых высоких определений упрощённые земные аналогии явлений, как когда опытный учитель объясняет малышам трудные для их сознания истины, о чём Гарпер даже и не догадывался:
— Но любое затворничество и скрытость кончаются, когда выросший и окрепший организм почувствует, что вполне способен померяться силами с родителем. И за несколько миллионов лет до того, как на Земле появились вы, жалкие и слабые существа, из бездны Ничто в Хаос ринулись полчища их собственных солдат. Двенадцать миллионов лет копили силы и ковали ресурсы его миры. С той поры, как пришёл к ним Владыка. Всё это время не утихал «насос», пожирающий тело Хаоса, и дело кончилось тем, что в Ничто возникла редкая возможность произвольно и намеренно, целенаправленно и свободно сжимать пространство и время, что позволило изначально разрозненным мирам стать существенно ближе, теснее во взаимодействии. И Тот, кого породила ошибка Вечности, достиг пика своего могущества. Пока он не покидал пределов своего мира, всё выглядело почти забавно. Эдакий всесильный господствующий разум в границах собственной небольшой вотчины. Но как только стало ясно, что игры закончились, и над населённым Хаосом, называемым уже давно Упорядоченным, нависла реальная угроза, была предпринята попытка образумить и усмирить гордеца. До меня к нему, каждый в своё время и во главе собственного могущественного, объединившего усилия с соседями, народа, ушли Двое. Но…
Все, кто один за одним отбывали в Ничто, назад так и не вернулись. Как потом стало понятно, они были либо рассеяны в жестоких боях по системам, либо пленены и влились в ряды чужого воинства. Головы тех Двоих нам прислали «упакованными» в астероиды. А их воины стали просто межзвёздной пылью. Многие расы канули тогда в неизвестность, навсегда стерев с листа Вселенной саму память о себе. Три с лишним миллиона лет длилось вялое противостояние, и вот из Черноты ринулись на мягкое тело старого Мира полчища откормленных, смелых и сильных хищников. Более семисот шестидесяти миллиардов воинов. Тут уже встал вопрос не просто рядового пограничного конфликта, а вопрос выживания одной из сторон Вселенной. Потому как с каждым сражением их число могло расти. И оно росло. Непрерывно, как исправно получающая питание магма. Не уменьшаясь в числе, невзирая на несомые им потери. Потому как предлагая выбор наименее защищённым планетам и малым мирам, — сдаться или умереть, — они обращали тех в своих воинов и рабов. Они пришли со стороны мрачной галактики Аадерум, по имени которой и назван ваш главный страх в догмах наивной веры. И придя, за пару десятков тысяч ваших лет понемногу поставили на колени всех, до кого смогли дотянуться. Начали осторожно, с окраин, и затем, став ещё сильнее, замахнулись на большее. Увлечённый своими идеями и разочарованный в Ничто Творец уже мягко спроваживал с Земли её первых и самых коренных жителей, — анаггеалов. Нас. Тех, кого тонхи называют Труаргхами, то есть по их представлению, "ужас несущими". И кто пришёл на ещё дикую, кишащую первобытными гадами планету. Кто очистил часть её площадей от омерзительных существ и заселил, украсил её, уходя от гибнущего естественным путём сектора своей, самой старой части, Вселенной. Нам девять миллиардов девятьсот семнадцать миллионов лет, человек. Это почти столько же, сколько самому вашему Солнцу. И даже больше, чем Земле. За это огромное время мы стали настолько отшлифованным и крепким камнем, что о наши грани разрезалось немало задиристых рас. Мы такие же дети Его, самые древние и из первых, просто за давностью лет были Им подзабыты. Но оставались преданными ему все те миллиарды лет, что существует наша никогда не менявшие имени раса. Раса гордых анаггеалов, — тех, кого вы извратили до имён «ангелов», пририсовав нам дурацкие крылья и лишённые мужества лица. Наверное, чтобы вашим жрецам не пугать самих себя нашим истинным обликом…