Ангел
Шрифт:
Я застыла, лежа на его груди и не понимая, что именно он произнёс.
Переезжать?..
— Вера?
Я приподнялась на постели и тихо спросила:
— Почему ты всегда называл меня только Верой? Я ведь говорила ещё на первом курсе, что Ника.
— Вероника.
— Полное имя — да. Просто все с детства называли меня Никой, и никак иначе.
Руслан усмехнулся.
— А я вот решил отличаться от остальных.
— Зачем?
Он пожал плечами и поинтересовался вместо ответа:
— Переедешь?
Я
А потом зачем-то сказала:
— Я не люблю тебя, Руслан.
Он поморщился и тоже сел на постели. Обхватил мои плечи руками и заговорил, заглядывая в глаза:
— Я знаю, что не любишь. Я не прошу любить меня. Я прошу переехать.
— Но это… — Я запнулась. — Это же обман…
— В чём? Я знаю, что ты не любишь меня, Вера. Где здесь обман?
Я молчала. Действительно, где?
Наверное, если бы в моей жизни не было {его}, я молчала бы и дальше. Но {он} был.
— Обман в том, что ты всё равно будешь надеяться на любовь. Даже если станешь говорить иное… Мы всегда надеемся на ответные чувства. Даже если знаем, что они невозможны…
Я думала, Руслан расстроится, но он улыбнулся.
— В надежде нет ничего плохого. Она дарит нам крылья. Как… ангелам.
— Ангелам?.. — переспросила я глупо, глядя на его светлую, как лунный луч, улыбку.
Руслан дотронулся кончиками пальцев до моих волос и кивнул.
— Ангелам. Ты — мой ангел, Вера. Переедешь?
Господи, откуда это желание ответить «да»? Малодушное желание…
Зачем давать человеку ложную надежду? Крылья… Их можно и оборвать, если очень постараться.
Я знаю. Я уже падала со своих небес.
— Я… подумаю.
Руслан улыбнулся шире — я всё-таки дала ему ложную надежду… — и опрокинул меня обратно на постель.
— У тебя ещё есть силы? — прошептал он.
Вместо ответа я прильнула к нему, целуя в губы, которые за сутки уже стали знакомыми.
Силы… Разве на это нужны силы — купаться в чужой любви, как в солнечном свете?
Нет, нет. Совсем не нужны.
Это был самый длинный день в моей жизни. В минуте будто стало не шестьдесят секунд, а двести.
Белый солнечный свет, отражаясь от снега, заглядывал к нам в окно. Он не менялся в течение всего дня, и казалось, что наша планета замерла, перестала двигаться вокруг солнца.
Но часы тикали.
Вокруг была тишина. Я слышала только дыхание Руслана. А моё сердце билось где-то в виске.
— Ты помнишь, как мы встретились? — спросил он ближе к вечеру, когда свет за окном почти померк.
Я покачала головой.
— Это было первого сентября на первом курсе. Неужели ты не помнишь? Нам тогда выдавали студаки. Тебе выдавали прямо передо мной. А когда назвали мою фамилию, я встал, сделал несколько шагов и упал на ровном месте… Вся аудитория хохотала. Помнишь?
Теперь я действительно вспомнила.
— Да, — я улыбнулась.
— Удивительно… прошло целых пять лет.
Целых? Мне казалось — всего лишь.
— А упал я тогда, потому что думал о тебе. Ты знаешь, у тебя такие глаза…
Мне стало смешно.
— Какие?
— Они будто вмещают в себя всё небо…
— Голубые просто.
— Не в этом дело. Голубые они у многих, а у тебя… Небо в твоих глазах кажется одновременно неприступным и беззащитным, ранимым… Его хочется защитить от бед и горестей. Но то, как ты держишь голову, и особенно твои волосы… Знаешь, в детстве я представлял такой же кудрявой Медузу Горгону.
Я фыркнула.
— Такой изысканный комплимент мне ещё никто не делал.
Руслан намотал прядь моих волос себе на палец и продолжил:
— Твои волосы кажутся живыми, Вера. Как змеи… Они искушают. Небо в твоих глазах говорит: я ангел, не смей думать обо мне. А волосы шепчут: нет, не такой уж я и ангел, думай, думай, думай обо мне.
— Значит, я на самом деле демон.
— Может быть, — Руслан скользнул губами по моей щеке. — Ты переменчива и противоречива, как небо и ветер… Как солнце и земля… Как жизнь… — Прижался к виску, целуя, одной рукой обнимая меня за плечи, а другой… Другая рука делала то, чего мне сейчас хотелось больше всего. — Мой ангел, моя Вера. В твоих глазах свет, но то, как этот свет действует на меня… Ангелы не могут вызывать такие чувства, понимаешь?
Я плавилась, я горела и сгорала в собственном огне. Выгибалась, мечтая, чтобы сильнее, резче, быстрее…
И Руслан подарил мне очередное удовольствие. Какое по счёту? Я давно перестала его вести.
И когда пожар внутри меня почти потух, я, потянувшись, словно кошка, встряхнула волосами.
Змеями…
— Нет… не понимаю… Какие чувства? Покажи…
Наши руки переплелись. В глазах Руслана я видела огонь и беззащитность…
— Демон, — прошептал он, и я засмеялась.
Это слово подходило мне гораздо больше, чем «ангел». Гораздо больше…
Все падшие ангелы становятся демонами, потеряв крылья, которые держали их на небесах.
2
Поздно вечером я ушла. Мне было нужно вернуться домой. Хотя бы для того, чтобы подумать, как я и обещала Руслану.
Тишина… гнетущая тишина, в которой я жила с восемнадцати лет — с тех пор, как родители развелись и завели каждый собственную семью, — вдруг начала тяготить. Могильным камнем ложилась на грудь, свинцовой цепью — на шею.
Жила же раньше так. Почему вдруг стало невыносимо? Почему вдруг стало плохо? Почему начало казаться, что в каждом углу скопилось горе, у которого есть глаза и руки — и оно смотрит на меня своими глазами, хватает своими руками, и тащит, тащит… В уныние.