Ангел
Шрифт:
– По-другому, – кивнула Санни. – Ты выглядишь более уверенным в себе и решительным. Но в то же время что-то гложет тебя – это заметно даже внешне, а уж по глазам… Твой взгляд постарел лет на двадцать.
– Со мной всё в полном порядке.
– Знаешь, Марти, вот ты упираешься, а ведь Санни в который раз права. Ты не подумай, что мы лезем к тебе в душу, но человек не меняется просто так, без причины.
– Вы хотите знать причину? Со мной много чего произошло за это время, всего и не упомнишь…
– Или не расскажешь…
– «Или»? – Март хмыкнул. – Ну… пусть будет «или».
– Для нас, твоих друзей, важно и то, каким ты был, и то, каким можешь стать, – сказала Санни. – Что не так в твоей душе, Марти?
– А вот ты не капли не изменилась, Си! – рассмеялся Март. – Твоя способность чувствовать и сопереживать всегда располагала собеседника к откровенности! И… видишь ли… – Март покусал губу, – ты угадала насчёт «гложет». Острейший диссонанс – я ощущаю его! Это… как бы объяснить… словно через тебя проходит электрический ток – и напряжение постепенно возрастает! Да не только чувствами – и разумом я тоже понимаю: что-то не так с нашим миром, со всеми нами! Однако мне требуется как можно больше знаний, чтобы разобраться в происходящем и увидеть целостную картину – только тогда возможно будет что-то поделать с этим, как-то повлиять… Если, конечно, возможно… Нет, я пока не знаю, каким должен стать наш мир, как не знаю и способа его изменить… Но… если кто-то видит, что поезд катится в пропасть, и необходимо без промедления, любыми средствами предотвратить катастрофу? Если он знает, что это сделать нужно, то значит – он должен?!
– Паранойя какая-то… – помотал головой Кэс.
Март с силой провёл руками по лицу, будто сдирая с него опостылевшую маску, и усмехнулся Алеку – в глазах усталость и отголосок боли:
– Как видишь, дружище, стать сильным – вовсе не самоцель.
– Ну вот, наш Марти всё-таки вернулся… – фыркнул Алек и – рот до ушей: – Рад видеть тебя, старина!
– А не слишком ли глобальные планы у нашего возвращенца? Понять – куда ни шло, но – изменить?
– Зато чем не мотив для учёбы? – пожал плечами Пол. – Даже завидно… Я, к примеру, целиком и полностью на стороне Марти!
– Пол все эти годы проваландался в утробе «альма матер», не зная толком, для чего, – ухмыльнулся Кэс. – Время родиться, а сам – как был эмбрионом, так и… – и хохотнул.
– Ну и что? Я ищу себя. Хочу, между прочим, получить второе высшее, и, пока деньги позволяют, я…
– Конечно, отчего ж не поучиться: отец первое высшее оплатил, оплатит и второе. А вот если ему надоест выбрасывать деньги на ветер?
– Погодите-ка, братцы, – Алек поднял ладони, останавливая перепалку. – Ты вот, Марти, нам тут столько всякого уже наговорил… а я всё равно не могу уразуметь: что за «целостную картину» ты имеешь в виду? И эта твоя неведомая цель, которая «с большой буквы»… А «изменить мир» – о чём ты, Марти?
– Хм-м… Похоже, объяснить будет… – Март окинул взглядом лица друзей и длинно выдохнул, – чертовски нелегко…
– Я вот послушал тебя, Марти… – Кэс помялся, – а может, тебе вплотную заняться философией? Мозги загружает (что тебе, похоже, нравится), но в то же время нервы успокаивает.
– Классная идея! – просиял Пол. – К тому же, как бонус, недавно на кафедре философии появилась одна, вполне так ничего себе, преподавательница…
– Философия хороша в качестве гимнастики для ума, – поморщился Март, – но сам-то вопрос отнюдь не философский, не отвлечённый, а непосредственно и очень жёстко связанный с действительностью.
– Печально, – скорчил огорчённую мину Пол. – В таком случае девушке придётся довольствоваться обществом зелёных юнцов-двоечников и влачить свой горький проеподавательский век в экзистенциальном одиночестве…
Алек гыгыкнул и одобрительно ткнул Пола кулаком в плечо, а затем с улыбкой обратился к Марту:
– Вот видишь, старина, не мне одному кажется, что ты всё чрезмерно усложняешь! Расслабься и живи в своё удовольствие, а цель… найдётся твоя цель, никуда не денется. Ну а сейчас хотя бы просто сделай перерыв от раздумий и позволь карнавалу жизни окружить тебя! Помнишь, когда нас заедала рутина, мы сбегали с занятий и слонялись по городу? И в итоге это всегда было только к лучшему! Кстати, наше любимое кафе никуда не пропало, и если у тебя нет срочных дел…
– Да нет у меня времени забыться в этом твоём карнавале!
– Господи, ты пугаешь меня, Марти! – всплеснул руками Алек. – Ну нельзя всё время быть таким озабоченно-серьёзным! Ты слишком погружаешься в какую-то свою, отдельную и очень странную, реальность, напрочь выпадая из нашей! Так, неровен час, мы вообще потеряем тебя! Ох, оставил бы ты эту бесплодную затею! Доведёт она тебя, помяни моё слово…
– Я не могу, – Март поднял взгляд. – Я чувствую, что должен сделать то, о чём лишь пока говорю. Я словно обещал кому-то, и данное мною слово сильнее воли моей…
– Знаешь что, Марти? – Алека снова начало покидать терпение. – А не фантазия ли это всё-таки? Не одна ли из предаваемых тобой самим анафеме иллюзий эта твоя «Великая цель», в существовании которой ты убедил сам себя, а теперь хочешь, чтобы и все остальные поверили?
– Не все поверят, не все захотят идти, не все дойдут…
– Да какого лешего переться «туда, не знаю куда»?! В чём смысл?! А если ничего там и нет – лишь очередная заманчивая в своей таинственности сказка?! Выдумка, миф?! Зачем?!
– Есть. Не может не быть. Я чувствую…
– Чувствуешь? Как чувствует свою правоту любой, кто одержим некой сверхидеей? А вот если, следуя к своей вожделенной цели, ты всё-таки поймёшь, что это фикция – готов ли будешь остановиться и признать ошибку, или продолжишь идти, упёртый осёл, талдыча как заведённый о важности миссии?! Готов ли будешь лгать тем, кто пойдёт вместе с тобой?!
– Алек, дружочек, Марти всего лишь хотел сказать, что без цели нет развития, и потому… – встряла было Санни, но Март не дал ей договорить.