Ангел
Шрифт:
Гриффин посмотрел на ее руку и закатил глаза, сделал шаг вперед и обнял так сильно, что поднял в воздух.
– Гриффин, ты должен опустить мою маму на землю.
Фиске поставил ее на ноги. Микаэль посмотрел на Гриффина, а затем на мать и снова на него.
– Ну что, - предложил Мик.
– Как насчет ланча?
Глава 25
Войдя в святилище Пресвятого Сердца, Сюзанна нашла его пустым. Она приняла окончательное решение, и ей нужно было поговорить с ним; обсудить
Бродя по периметру святилища, она изучала фрески на стене, образы страданий Христа с римскими цифрами, выгравированными сверху. Она остановилась перед одной, где была изображена женщина на коленях перед Иисусом, протягивающая свой платок. Сюзанна нахмурила брови и попыталась вспомнить имя женщины, но никак не могла вспомнить, когда последний раз молилась перед Стояниями Крестного пути. Быть может, она никогда этого и не делала.
– Как же тебя зовут?
– спросила она вслух, пытаясь найти в сумочке свой айфон.
– Вероника, - раздался голос позади нее.
Сюзанна повернулась и увидела женщину, стоящую у дальней скамьи, со скрещенными на груди руками. На ней была узкая черная юбка, обтягивающая ее стройные бедра, туфли на высоких каблуках, приталенная красная блузка и таинственная легкая улыбка на потрясающе красивом лице. Женщина выглядела знакомой. Чрезвычайно знакомой.
– О, Боже, - сказала Сюзанна, внезапно осознав, кто перед ней.
– Вы Нора Сатерлин.
Женщина кивнула, опустила руки и завела прядь волнистых черных волос за ухо.
– Так точно, - сказала она с такой улыбкой, что Сюзанна поняла, что этой женщ
ине, скорее всего, никогда не приходилось испытывать чувство вины.
– А вы Сюзанна Кантер. Вы еще красивее, чем он рассказывал.
Сюзанна покраснела и сунула трясущиеся руки в задние карманы джинсов. Отец Стернс казался ей угрожающим, но она никогда не чувствовала себя хоть наполовину так нервно, как в компании Норы Сатерлин.
– Хм..., - журналистка начала фразу и закатила глаза от собственной неловкости.
– Что ж, зато вы красивы так, как он и описывал.
Нора Сатерлин, в отличие от нее, не покраснела. Она продолжала смотреть на Сюзанну с мрачной проницательностью во взгляде.
– Один вопрос, - сказала Сатерлин.
Сюзанна моргнула.
– Один? У вас ко мне один вопрос?
Сатерлин наклонила голову.
– Вы преследовали его все лето. Шпионили за ним. Ворвались в дом священника. Вы даже ездили к его сестре. Вы настырная. Я могу это понять. Однако пора оставить нас в покое. Вы знаете, что он не угроза своей пастве. Могу предположить, что вы здесь все еще по другим причинам. Причины угадывать не нужно, потому что, давайте будем честными, мы обе видели его во плоти.
Румянец Сюзанны стал более очевидным, потому что она не могла отрицать правдивость слов Сатерлин. Ее влечение к Отцу
– Да, - призналась Сюзанна.
– Я видела его.
Сатерлин подняла бровь, очевидно, услышав глубокую истину в словах. Она снова улыбнулась, размыкая сомкнутые на груди руки, и села на подлокотник скамьи.
– Я сказала, один вопрос, и это именно то, что я имею в виду, мисс Кантер. Вы можете спросить у меня один вопрос.
– Сатерлин подняла один палец.
– А я отвечу. Честно. Без всяких уверток или отрицания. Я скажу вам правду, только правду и ничего кроме правды на один вопрос, который вы мне зададите.
Глаза Сюзанны округлились от удивления.
– А потом вы скажете мне, что я выиграла в лотерею, - сказала она, не веря своим ушам.
– Если только лотерею правдивости. Но за приз назначена цена. Я отвечу на вопрос, но ответ не должен попасть на пленку. И вы не можете использовать то, что я расскажу, чтобы причинить ему вред. Вы не станете попытаться выяснить что-то еще из того, что я скажу. Если хоть одно мое слово появится в печати, придется попросить Кингсли уничтожить вашу карьеру так основательно, что вам не удастся стать даже ведущей прогноза погоды, как предлагал ваш старый профессор. Вы это понимаете?
С трудом сглотнув, Сюзанна кивнула. Она слышала угрозу в голосе Сатерлин и знала, что та говорила на полном серьезе. Даже то, что она смогла узнать о старом профессоре, предложившем ей вести прогноз погоды, было знаком, что в мире этой женщины не было никакой необходимости задерживаться хотя бы на момент дольше, чем это необходимо.
– Как только я дам свой ответ, - Сатерлин продолжила, - Вы оставите меня, Кингсли и Сорена в покое. Мы перестанем существовать для вас. Вы прогоните нас из ваших мыслей, памяти, вашей речи и лексикона. Вы принимаете это?
Она не могла себе представить, как можно было полностью изгнать Отца Стернса из памяти. Тело все еще покалывало, когда она представляла его руки на ее руках. Но она попытается. Ради истины, она попытается.
– Хорошо. Я принимаю. В любом случае, в ближайшее время я отправляюсь в Ирак. Пора двигаться дальше.
– Да, - сказала Сатерлин.
– Это точно. Теперь задавайте свой вопрос, и мы сможем двигаться дальше.
Сюзанне не пришлось задумываться ни на секунду, чтобы найти вопрос.
– Вы и Отец Стернс спите вместе?
Если она думала, что такой вопрос обеспокоит Сатерлин, то сейчас была очень разочарована. Сатерлин не выглядела ни испуганной, ни шокированной вопросом. Она остановила свои темно-зеленые глаза на лице Сюзанны.
– Вы действительно хотите потратить свой единственный вопрос на то, что и так уже знаете?
– спросила Сатерлин.
Сердце Сюзанны ухнуло вниз. Она надеялась... верила... по крайней мере, ей хотелось верить... Но это не имело значения. Сатерлин была девственницей даже в девятнадцать лет. Всякий раз, когда она и ее священник занимались любовью, она была, по крайней мере, совершеннолетней.