Ангел
Шрифт:
– Нет, я полагаю, нет. – Сюзанна тяжело вздохнула.
– Как насчет этого? Конфликт интересов, о котором говорилось в анонимном послании, что это такое? Это его сестра Элизабет? Она практически призналась в убийстве своего отца.
– Она действительно убила своего отца и призналась Сорену, но он отказался раскрывать ее исповедь. Я подслушала это на похоронах. И он целых семнадцать лет беспокоился, что Элизабет выяснит, что я это слышала. Но нет, церковь заботил не этот конфликт интересов.
– Тогда что это?
– Отец Сорена был очень богатым человеком, когда умер.
Сюзанна ахнула.
– Но... его отец отослал сына подальше после того, что случилось с Элизабет. Чуть не убил его.
– Правда. Но когда оказалось, что у него больше не будет сыновей, и никаких отношений с дочерью, то у него была возможность очистить свое сердце... ну или что у него там было вместо сердца. Но деньги не стали средством примирения. Это была взятка. Священники принимали обеты бедности. Чтобы унаследовать все деньги, Сорен должен был бы оставить священство. Но ничто и никто не заставят его когда-либо оставить его сан.
– Так что же он сделал?
Сатерлин усмехнулась.
– То, что сделает любой хороший священник. Он отдал десятую часть. Он передал десять процентов от всех денег церкви. Пять процентов ушли его старой католической школе в штате Мэн. И пять процентов для этой епархии. Остальное он разделил пополам и отдал каждой сестре. Для себя он не оставил и цента.
Сюзанна прикрыла рот рукой и отвернулась. В голове у нее щелкали цифры. Пять процентов из пяти сотен миллионов долларов было...
– Двадцать пять миллионов долларов, - выдохнула Сюзанна. Она повернулась обратно.
– Он отдал все этой епархии?
– Да. Вы знаете, как это работает. Приходских священников постоянно переводят с места на место. Тем не менее, Сорен жил тут в течение почти двадцати лет. Как он получил такую свободу? Он купил ее.
– Я задавалась вопросом, почему они не уговорили его уехать или пойти вверх по карьерной лестнице.
– Ему здесь нравится.
Он оберегал свою частную жизнь, поняла Сюзанна.
– Как бы вы назвали попытку продвижения вверх человека, который пожертвовал двадцатью пятью миллионами долларов в вашу фирму?
– спросила Сатерлин.
– Конфликт интересов, - прошептала Сюзанна.
– Я думала, что... Я думала, он может быть хищником. Или, вы знаете, потому что... у него с вами был...
– Секс? Вы думали, конфликт интересов был в сексе?
– Сатерлин рассмеялась, как будто это было самое смешное, что она когда-либо слышала.
– Это католическая церковь, мисс Кантер. И католическая церковь закрывала глаза на секс в течение двух тысяч лет. Деньги - вот что заставляет их нервничать.
Сюзанна покачала головой. Слишком много мыслей внутри.
– Он отдал все это? Каждый цент?
Сатерлин кивнула.
– Ага. Упрямая задница этот священник. Когда он и Мари-Лаура поженились, он получил доступ к его обширному целевому фонду. После того, как она умерла, он отдал каждую монетку. Он был рожден, чтобы стать священником. Деньги его не
– Вы называете его Сореном?
– спросила Сюзанна, вопрос вырвался, прежде чем она смогла его остановить.
– Конечно, да. Это его имя. Почему вы спрашиваете?
– Он сказал, что только близкие и дорогие ему люди, которым он доверяет, знают это имя. И они знают его настоящего.
– Это очень правдиво.
– Как долго вы называли его Сореном?
Лицо Сатерлин смягчилось, она перевела взгляд от Сюзанны к улыбке на нарисованном лице Вероники, протягивающей льняной платок упавшему Христу.
После долгого молчания Сатерлин посмотрела на Сюзанну.
– С того дня, как мы познакомились.
Помолчав, Сюзанна кивнула. Эти шесть слов сказали ей все, что было необходимо узнать. Отец Стернс и Нора Сатерлин делили что-то, связь, близость, ... глубокую и необъяснимую, неприкасаемую и недостижимую для простых смертных. Вечером, когда Сюзанна попросила его заняться с ней любовью, он сказал, что не принадлежит себе. Она думала, что он имел в виду, что принадлежит Богу или Церкви. Теперь она знала, что он имел в виду Нору Сатерлин.
– Я ухожу, - сказала Сатерлин.
– И вам тоже пора.
– Можно хотя бы, по крайней мере, попрощаться с ним. Или мне не позволено?
– спросила Сюзанна.
В вопросе не было сарказма. Что Нора Сатерлин прикажет ей, то она и сделает.
– Я разрешаю вам. Вы действительно ему понравились. Мне нет, но я немного предвзята.
– Я это вижу.
Сатерлин задрала подбородок при словах Сюзанны, понимая, что ее недопоняли. Медленно Нора подошла к ней, ее бедра плавно покачивались при каждым шаге вперед. Никогда прежде Сюзанна не сталкивалась с таким явным, животно-притягательным и сексуальным созданием.
– Нет, вы не можете этого видеть, - сказала Сатерлин, вставая перед ней.
– Вы не видите ничего. Ни меня. Ни его. Ни нас. Нас не существует, помните? Вы знаете, кто я?
Сюзанна пожала плечами в замешательстве.
– Вы... писательница.
– Так и есть. А еще я одна из самых известных Доминатрикс во всем мире. Я была номером один у Кингсли. Вы знали это?
Сюзанна снова сглотнула.
– Я, наверное, слышала некоторые слухи.
– Верьте им, - сказала Сатерлин.
– И знайте, что они только верхушка айсберга. Я когда-то заставила техасского скотоводческого барона выплатить мне пятьдесят тысяч долларов, чтобы я заклеймила его своей собственной железной печатью. Я заставила генерального директора Силиконовой долины заплатить мне шестьдесят тысяч долларов, чтобы я помочилась на его лицо. Я отправляла богатых и известных в больницу. И за возможность этого они платили втрое. У меня есть целое досье для полиции, здоровенное, как член Кингсли, и все же я никогда не была осуждена за какое-либо преступление, будучи взрослой. Почему? Полицейские и адвокаты, судьи живут в кармане Кингсли. И один или парочка из них живут в моем. В городе я могу спокойно откосить даже от убийства.