Ангелотворец
Шрифт:
Эрвин Каммербанд делает несколько глубоких вдохов и выдохов, думая о своей душе. Ему приходит в голову, что вечное стремление Родни Титвистла к истине, к знанию, – странная штука, ведь истину и так очень легко опознать. Сразу видно, когда тебе говорят правду.
– Можно мне тоже немного чаю? – спрашивает он.
– Я заварю свежий, – отзывается Гарриет Спорк. – А вы пока поболтайте.
Что ж. В его положении глупо пытаться выторговать себе свободу в обмен на несущественные сведения. Кроме того, Эрвину Каммербанду все труднее подавлять смутное опасение, что этим людям известно о происходящем куда больше, чем ему. Главным в этой истории с Ангелотворцем с самого начала был и остается Родни Титвистл. Родни чрезвычайно прозорлив и беспощаден. И все же одна слабость
– Что вы хотите знать?
– Кто убил Билли Френда? – спрашивает Полли Крейдл.
Неотесанный, нагловатый Френд как-то вылетел у Эрвина из головы во всей этой суматохе, связанной с попытками вернуть Британии былое величие и скооперироваться с безумным культистом.
– Шеймус, – со вздохом отвечает он, – или один из его автоматонов. Напрасно мы послали его к Френду. Не подумали. Точнее, надеялись, что он будет действовать осторожно. Взвешенно. Это ведь его конек. Однако все пошло не по плану. Он прямо одержим этими идеями про истину, Бога и прочее. Или, если выразиться мягче, он искренне верит. Ну, видимо, погорячился. Ваш друг был… раздавлен.
Он невольно вспоминает свою панику, когда Родни Титвистл спокойным, понимающим тоном объяснял ему: Да, наш союзничек убил человека, и это плохо, но мы заботимся о благополучии нации. В таких ситуациях надо мыслить глобально, видеть контекст.
Джо удивленно смотрит на Эрвина Каммербанда. Тот назвал Сим Сим Цяня Шеймусом.
– А вы в курсе, что Шеймус собирается сделать с Постигателем теперь, когда калибровочный барабан у него?
Эрвин Каммербанд мотает головой.
– Не у него. Из-за этого он очень расстроен. Говорит, что без барабана не может выключить машину.
Джо Спорк переглядывается с Полли Крейдл. Да, Джо, говорят ее глаза, развивай эту мысль. Джо поднимает в воздух указательный палец: поправочка.
– Барабан у него. Фокус с побегом удался, и я проговорился. Прямым текстом выдал, где его искать. – Он вглядывается в широкое лицо Эрвина Каммербанда. – Но вам он эту информацию не передал.
– Нет.
– Кажется, я догадываюсь почему. А вы знаете, кто он?
– Монах, очевидно. Верующий человек, набожный.
– Нет. Точнее, не совсем.
Джо вкратце пересказывает биографии Шеймуса/Сим Сим Цяня/Вогана Перри – начиная с юности Эди Банистер и заканчивая своим побегом из «Счастливого Дола»; чем дольше он говорит, тем больше вытягивается и зеленеет лицо Эрвина Каммербанда.
– Я сам ему все выболтал, – подводит итог Джо. – Пока я был там, меня осенило, куда Дэниел спрятал барабан. И я рассказал Перри, причем в последний момент, приняв самого опасного убийцу страны за близкого друга. Я ему поверил, потому что мне было очень одиноко.
Каммербанды не покрываются испариной. Они не проявляют эмоций, не поддерживают связь с «женственной стороной» своей психики. Не склонны они и поддаваться внезапному страху, что их облапошили и хитростью втянули в коварный заговор, цель которого – уничтожение человечества. Они не меняют сторон и убеждений. И все же порой бывает невредно пересмотреть свою позицию относительно сложившейся расстановки сил.
Джо Спорк разводит руками, повернув их ладонями вверх. Большие руки. Руки головореза, быть может. Или ремесленника. Но никак не лжеца.
– Вот такие дела, – говорит он.
Эрвин сглатывает ком в горле.
– Н-да… Нехорошо.
– Угу.
– То есть, очень плохо. Хуже не придумаешь. В Шэрроу-хаусе есть некий… аппарат. Мы поставляли для него разные материалы и прочее. Он якобы позволяет держать пчел в узде. Приструнить их, если понадобится.
– Засунуть джина обратно в бутылку.
– Точно. И обеспечить нам доступ к источнику энергии, а также контролировать общую степень… правдивости. И, разумеется, скрыть от мира нашу причастность к весьма досадному международному инциденту. Трудно будет шельмовать русских за то, что они неспособны управиться с постсоветским ядерным потенциалом, когда у самих рыльце… Ну, вы поняли.
– Да.
– Теперь, – признает Эрвин Каммербанд, – я начинаю сомневаться в истинном предназначении аппарата. Если Шеймус – это Перри, а Перри – Сим Сим Цянь, если калибровочный барабан у него, и если у него иные планы… Хм, что ж… В этой сфере иные планы категорически не приветствуются.
Минутой позже всем становится ясно: Эрвин Каммербанд окончательно переобулся. Мысль о том, что Сим Сим Цянь может завладеть Постигателем, настолько чудовищна, что его доброе начало вырывается из хватки профессиональной привычки. Полли подозревает, что случившаяся с ним трансформация – ускоренная версия той, которая несколько месяцев назад произошла с Эди Банистер. Вскоре Эрвин начинает с жаром рассказывать новым друзьям о различных преступлениях Совета наследия и даже расстраивается, когда узнает, что Спорк сотоварищи в обозримом будущем не планирует подавать на них в суд. Позвонив кому-то, он приказывает немедленно доставить курьером в клуб «Паблум» планы внутренних помещений Шэрроу-хауса, после чего заявляет, что готов и дальше оказывать компании Джо всяческое содействие. Если уж Каммербанд задумал что-то сделать, то доведет задуманное до конца, поясняет он.
В придачу ко всему этому он падает к ногам Эбби Уотсон и предлагает ей собственную шкуру для пересадки Гриффу, и лишь своевременное вмешательство Полли останавливает его от демонстрации той части брюха, где кожа, на его взгляд, хорошо увлажнена и может быть представлена на суд зрителей. Эбби, вытаращив глаза, заверяет его, что в столь радикальном раскаянии нет необходимости: доктор Берген сообщил ей, что все хорошо и Грифф не нуждается в донорской дерме.
Судя по названию «Шэрроу-хаус» и адресу в фешенебельном квартале на юго-западе Лондона, штаб-квартира рескианцев должна быть эдакой адвокатской конторой из диккенсовского романа: элегантный серо-белый неоклассический особняк с пуленепробиваемыми стеклами, бронированными дверями и прочими охранными параферналиями, какие положено иметь иностранному посольству во враждебной стране. Джо Спорк рассудил, что его будет встречать полиция (и даже с нетерпением этого ждал), что это по сути своей жилой дом, впоследствии переоборудованный хозяевами в логово или секретную базу. Ключевое слово: переоборудованный. Именно в результатах переделки Джо надеялся отыскать изъяны. В щель между плинтусом и стеной человек, лишенный моральных предрассудков, без труда может всунуть фомку. Даже когда с легкой руки Эрвина Каммербанда у него оказались планы помещений, и Джо увидел, что придется иметь с чем-то совершенно иным, он не оставил надежды найти какую-нибудь лазейку, недоработку в принятых рескианцами мерах предосторожности. Он не сомневался, что сумеет проникнуть в здание через оставшийся без надзора чердак, или, быть может, подкупит недовольного жалованьем полицейского, а то и подвергнет шантажу недобросовестного чиновника. В крайнем случае – взорвет к чертям собачьим входную дверь. Словом, в его криминальном арсенале, включающем грабеж средь бела дня и вооруженные налеты, должно было найтись средство проникновения в логово Опиумного Хана, которого ни Хан, ни его приспешники не предусмотрели. Однако ожидания Джо не оправдались.
Шэрроу-хаус – неприступная крепость, бастион. И был таковым всегда.
Джо Спорк сидит на открытом верхнем этаже лондонского экскурсионного автобуса, объезжающего знаменитые лондонские сады. Он одет в непромокаемый мембранный плащ, за плечами – рюкзак с датским флагом. Успешно отразив попытки общительной престарелой парочки из Дании угостить его семенами подсолнечника и ядрами кедрового ореха (муж оглушительно проревел ему на ухо: «Хотите мои орешки?!»), Джо положил голову на плечо Полли Крейдл и слушает бесконечную лекцию экскурсовода про короля Эдуарда и миссис Симпсон. Они уже осмотрели дворец Хэмптон-Корт и ботанические сады Кью, а теперь автобус ползет сквозь серый дождь и оранжево-фиолетовые сумерки мимо Шэрроу-хауса.