Ангельский облик

Иден Дороти

— Почему ты от неё не избавишься? — спросила Дженни. — Зачем так мучиться?

В полутьме Ганс разглядел её бледное странно манящее лицо и неожиданно притянул девушку к себе.

Через минуту Дженни откинулась назад.

— Ты делаешь мне больно. Хватаешь так, будто боишься, что я убегу.

— Ну, нет. Я тебя не отпущу. Теперь я беру все, что мне нравится. Этому научила меня жизнь.

— Глупенький, — Дженни взъерошила ему волосы, опять откинулась назад, чтобы взглянуть на Ганса, и вздохнула: — Один Бог знает, почему меня к тебе так тянет к тебе. Ведь ты уже

не молод и не красив. Порою ты похож на забытую хозяином собаку. Но ты касаешься меня, и я схожу с ума в твоих объятиях. Такого у меня никогда раньше не было.

— Это любовь, — решительно ответил Ганс.

Он проводил Дженни до «Короны», она даже уговорила его зайти выпить, прежде чем расстаться. Потом Ганс быстро поцеловал её и сказал:

— Мне нужно бежать, любовь моя.

Окольными путями Ганс вернулся домой, открыл дверь и вздрогнул от истошного мяуканья кошки.

Значит, мисс Барт ещё не вернулась. Он может заняться делами.

Клайв настоял, чтобы Саймон остался с ними выпить. Что бы его ни волновало, он быстро взял себя в руки и восхищался картиной. Впрочем, не столько картиной, которую он определил как бездарную мазню подражателя Рембрандту, сколько её рамой. Прекрасный экземпляр начала семнадцатого века, да ещё в приличном состоянии. Немного подреставрировать, и в неё можно будет вставить прекрасное старое полотно.

— Раз так, тогда по рукам, — согласился Саймон. — Я заплатил за неё всего пять фунтов.

— Друг мой, ты никогда не заработаешь, если будешь так честен. Я бы поверил, даже потребуй ты двадцать пять. Возьми с меня хорошие комиссионные. Выпей еще. Где вы встретились? Быстро нашли дорогу, Мэг?

— Да, спасибо, мистер Уилтон.

— Как там Ганс? Возится с красками и холстами?

— Он в самом деле хочет меня писать. Если не возражаете, мистер Уилтон.

— Не возражаю. Я этого ожидал. Если сочтете нужным ему позировать, пожалуйста. Вдруг он создаст шедевр? По крайней мере, модель этого достойна. — Клайв улыбнулся. — Согласен, Саймон?

— Она заслуживает лучшего мастера, чем Ганс Крамер, — буркнул тот.

— Возможно. Но на Ганса я все-таки надеюсь. Похоже, он страдает от творческого кризиса. Но когда-нибудь его преодолеет и увидит мир по-новому. Интуиция меня не подводит.

— Думаешь, Мэг сможет сотворить чудо?

— Я думаю, на это способен любой источник вдохновения. А Мэг особенно, потому что Ганс её обожает. Должно быть, она тебе про это рассказывала. Знаешь, сумей он создать шедевр, портрет Мэг можно было бы вставить в эту раму.

— Но я не так стара, как эта рама, — запротестовала девушка. — И не валялась забытая на протяжении двух веков.

Мэг шутила, но мужчины не улыбнулся. Лениво прищурившись, Саймон взглянул на Клайва. А тот удивился:

— Мэг, дорогая моя, какие ужасные вещи вы говорите!

Странно, что он не понял шутки. Или при всем его уме и утонченности, у Клайва не было чувства юмора? Или он не любил шуток о смерти?

— Жаль, что я не видела загадочной экономки Ганса, — Мэг решила сменить тему разговора. — Похоже, Ганс теперь нянчит её кошку.

— О, да, мисс Барт совсем выжила

из ума. От неё давно пора избавиться. Не знаю, почему Ганс этого не сделает.

— Он собирается отправить её к сестре.

— С этим следует поторопиться, пока она окончательно не впала в маразм.

Клайв исчерпал эту тему и повернулся к Саймону.

— Мэг уже сообщила тебе нашу новость? Луиза дома, вернулась из больницы.

— Как она себя чувствует?

— Совсем неплохо, верно Мэг? Я говорил с врачом; он утверждает, что несколько дней дома перед операцией, — то, что ей больше всего нужно. Пора ей возвращаться к нормальной жизни. Пока она очень чувствительна, но этого следовало ожидать.

— Конечно.

— Боюсь, пока я не смогу уговорить её появляться на людях. Но она уже здорова и, слава Богу, следующая операция станет последней. Потом я надолго увезу её путешествовать. Луизе хочется в Италию, — туда мы и отправимся.

Он глубоко вздохнул.

— А там, как я надеюсь, жизнь пойдет своим чередом.

— Значит, ты здесь останешься недолго, — заключил Саймон.

— Все зависит от того, сколько времени займет операция. Вернувшись из Италии, Луиза может пожелать перебраться в другое место. Тогда я продам дом. Да я и сам не против. В этой деревне меня преследовали несчастья.

Клайв залпом осушил стакан и быстро произнес:

— Но это все впереди. Вполне хватит времени, чтобы написать портрет Мэг, например. Я уверен, она не пожалеет, если даст Гансу шанс.

За дверью послышался какой-то шорох, голос Луизы произнес:

— Клайв, ты считаешь, Мэг может позировать Гансу? С тех пор, как я это сделала, меня преследуют несчастья.

Раздался звон разбитого стекла. Клайв тихо чертыхнулся, достал носовой платок, чтобы перевязать порезанный палец, и ласково ответил:

— Луиза, ты меня напугала. Почему же ты не заходишь, дорогая, если все равно нас слушаешь? Здесь только Саймон, я тебе о нем рассказывал. Зайди и познакомься.

Луиза медленно вошла в гостиную. Черное платье подчеркивало её хрупкость. Легкая вуаль скрывала лицо.

— Вы друг моего мужа? — спросила она Саймона. — Я спрашиваю потому, что мало их встречала. Только Ганса и…

— Дорогая Луиза, мы же переехали сюда перед самой аварией. Как же ты успела бы познакомиться с людьми?

— Да, я знаю, — послушно кивнула Луиза. — А до этого я училась правильно говорить по-английски. Зато теперь я говорю вполне прилично. По крайней мере, так сказали сестры в больнице. И Мэг тоже.

Луиза покосилась на Мэг и весело добавила:

— Странно, что Мэг думала, будто встретила меня в Италии! Но нет, там был кто-то другой.

— Луиза, милая! Доктор сказал, что тебе нельзя волноваться.

Луиза невинно похлопала ресницами.

— Я слишком много говорю? Наверно, да. Так замечательно чувствовать себя нормальной…

Клайв взял её за руку. Голос его был ласков и спокоен.

— Если хочешь остаться внизу, сиди тихонько.

Саймон поставил стакан.

— Ну, мне пора. Рад был познакомиться с вами, миссис Уилтон. Вы прекрасно выглядите. Честное слово, прекрасно.