Ангина
Шрифт:
— А вы себя хорошо чувствуете? — вдруг перед тем, как подняться с места спросила она.
— Нет! Совсем не хорошо, — признался Андрей. — Лучше со мной не очень общаться. А что, плохо выгляжу?
— Ко мне никакая зараза не прилипает, — бодрым шёпотом ответила она. — А у вас глаза красные. Не над моей же книгой вы плакали… Больные глаза. Заметно больные.
Сказав это, она вполне бесцеремонно разбудила тихую пожилую женщину, которая спала в крайнем у прохода кресле, попросила ту её выпустить и бодро зашагала в хвост.
«Это надо же, как у неё всё налажено!» — вполне искренне восхитился Андрей. Он хотел бы пойти в туалет. Хотел пописить и умыть лицо. Но туалет был так невыносимо далеко, свет в нём был наверняка ужасно неприятный, и все самолётные туалеты были, конечно, мучительно неудобные.
Шагая по коридору аэропорта в толпе летевших с ним вместе людей, Андрей слегка покачивался, но ему казалось, что его качает изрядно. Ноги не слушались, голова пульсировала, а правое ухо как заложило при посадке, так никак не откладывало.
На выходе в зал прилёта стояли взволнованные люди.
— Откуда рейс? Из Хабаровска? — спросил Андрея какой-то мужик.
Андрей смог только кивнуть. Он вышел в зал одним из первых. У него не было багажа. Встречающие скользили по нему взглядами и сразу устремляли взоры снова к дверям, откуда Андрей вышел.
— Ну наконец-то!.. Мы тут чуть с ума не посходили! — слышал Андрей за спиной.
Посреди зала стояло много таксистов.
Обычно Андрей никогда не пользовался их услугами. Они в его понимании были для приезжих. Собственно, приезжих они и поджидали. Тех, кого никто не встречает, тех, кто не ориентируется в Москве, тех, кто готов заплатить за то, чтобы не иметь опасений заблудиться в огромном городе, в котором их никто не ждёт.
Но тут Андрей понял, что просто не сможет дойти до поезда, которым всегда с удовольствием ездил. А что, сорок минут — и ты в центре! Но не теперь. Андрей был не в силах заставить себя тащиться на перрон и хоть сколько-нибудь ждать. Он хотел сесть в тёплый автомобиль и не думать ни о чём до самого дома. Он готов был за это заплатить все деньги, что у него с собой были.
Андрей выбрал среди таксистов самого опрятного, встретился с ним глазами, и тот шагнул ему навстречу.
— Такси! Недорого! — сказал Андрею гладко выбритый, худощавый мужчина в светлом свитере.
— Что значит, недорого? — совсем хрипло спросил Андрей и закашлялся.
— Договоримся, — бодро сказал таксист. — Уж если вы сюда издалека прилетели, то тут мы точно договоримся. А вы издалека прилетели?
— Из Хабаровска, — ответил Андрей, уже шагая вслед за таксистом.
Он шёл и думал: «Вот бы сейчас задремать по дороге. Хоть бы таксист не болтал.»
— Из Хабаровска? Земляк! Я из Благовещенска, — обрадовался тот.
— Нет, — прохрипел Андрей, — Я смиренный житель столицы.
— Чего?
— Местный я. Москвич.
— Хорошо… Я уже тоже почти… Пятнадцать лет, не шутка.
Машина, к которой они пришли, была чистенькая. Андрею это понравилось. Он уселся на заднее сиденье. Сиденье оказалось твёрдым и холодным. Андрей скукожился и чуть ли не застучал зубами от резко усилившегося озноба.
— Сейчас нагреем, — заводя машину и глядя на Андрея в зеркало заднего вида, сказал таксист.
— О, как столица от нас далека, — пробормотал Андрей.
— Чего? — спросил таксист, но, не дождавшись ответа, добавил — Быстро доедем…