Английский детектив. Лучшее

Дойл Артур Конан

— Но вы считаете, что это было… Что это была не случайность? И почему вы так думаете? — спросил доктор.

— Это довольно долгая история, но… В общем, да, мы почти не сомневаемся, что это было убийство. Как я уже сказал, доказать чью-то вину невозможно — у нас недостаточно веских улик. Но у этого дела есть другая сторона, ради чего я о нем и упомянул. Четыре человека могли совершить это. Виновен лишь один из них, остальные трое невиновны. Но если не будет установлена истина, трем невиновным людям предстоит прожить всю жизнь под тяжестью подозрения.

— Мне кажется, нам будет понятнее, если вы поведаете свою долгую историю, — сказала миссис Бантри.

— Что ж, в конце концов, можно обойтись и без подробностей, — сказал сэр Генри. — По крайней мере, начало можно опустить. Если вкратце, тут замешана некая тайная немецкая организация, «Шварц Ханд». Это некое подобие

каморры, вернее, того, как большинство людей представляет каморру. Занимаются они шантажом, террором и тому подобным. Организация впервые дала о себе знать после войны, и после этого ее деятельность стремительно приобрела невероятный размах. Невозможно подсчитать, сколько человек пострадало от их рук. Все попытки власти бороться с этим тайным обществом были безуспешны, поскольку его секреты тщательно охранялись. Также не удавалось найти никого, кто согласился бы предоставить информацию. В Англии мало кто знал об этом обществе, но Германия была повергнута в ужас. В конце концов «Шварц Ханд» была уничтожена благодаря усилиям одного человека, некоего доктора Розена, в свое время одного из ведущих агентов спецслужб. Он внедрился в организацию, сблизился с ее руководством и, как я уже сказал, способствовал ее развалу. После подобного, разумеется, самым мудрым решением для него было покинуть Германию, и чем раньше, тем лучше. Он переехал в Англию. Берлинская полиция предупредила нас о его приезде, и, когда он пришел к нам, я сам разговаривал с ним. Держался он спокойно, как человек, смирившийся с судьбой и знающий, какое будущее его ожидает. «Они доберутся до меня, сэр Генри, — сказал он. Рано или поздно это случится». Он был крупным мужчиной, с красивым лицом и очень низким голосом. Лишь легкая гортанность произношения выдавала его национальность. «Моя участь предрешена. Но я готов к этому. Я понимал, на что иду, когда брался за это дело, и задачу свою я выполнил. Организация уже не сможет возродиться, но многие ее участники на свободе, и у них есть только один способ отомстить — найти и убить меня. Это лишь вопрос времени, и все же я хочу, чтобы это случилось как можно позже. Видите ли, я сейчас собираю и редактирую один интересный материал, можно сказать, подвожу итоги жизни, и мне бы хотелось успеть закончить эту работу». Он говорил очень просто и в то же время с таким достоинством, что я не мог не восхититься им. Я сказал ему, что мы сделаем все возможное, чтобы защитить его, но он лишь отмахнулся от моих слов. «Когда-нибудь они все равно доберутся до меня, — повторил он. — Когда это случится, не вините себя. Я не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное». После этого он рассказал о своих планах, которые были очень простыми. Он хотел поселиться в небольшом коттедже в деревне, где мог бы спокойно заниматься своей работой. В конце концов он выбрал небольшую деревушку в Сомерсете, Кингз Натон, которая расположена в семи милях от железнодорожной станции и, на удивление, почти не тронута цивилизацией. Он купил уютный домик, сделал в нем ремонт, кое-что перестроил и обосновался там окончательно. С ним жили его племянница Грета, личный секретарь и старая экономка, немка, которая верой и правдой служила ему почти сорок лет. В доме бывал приходящий садовник, из деревенских.

— Четверо подозреваемых, — обронил доктор Ллойд.

— Совершенно верно. Четверо подозреваемых. Вот, собственно, и вся история. Жили они в Кингз Натон тихо-мирно пять месяцев, а потом грянул гром. Доктор Розен упал с лестницы и через полчаса был найден мертвым. Когда это случилось, Гертруда была на кухне. По ее утверждению, она ничего не слышала, потому что дверь в кухню была закрыта. Фрейлейн Грета находилась в саду, сажала какие-то луковицы, опять же, по ее словам. Садовник Доббс утверждает, что в это время завтракал в небольшом сарае, где хранится рассада, а секретарь говорит, что гулял, и во время прогулки его, разумеется, тоже никто не видел. Алиби нет ни у кого, никто не может подтвердить ничьи слова. Можно утверждать лишь то, что этого не мог сделать посторонний человек, потому что незнакомца в маленькой деревне наверняка бы заметили. И парадная дверь, и черный ход были заперты — у каждого имелся собственный ключ, так что, как видите, под подозрение попадают только эти четверо. И в то же время невозможно поверить, что такое мог совершить кто-то из них. Грета, дочь его родного брата? Гертруда, прослужившая у него сорок лет? Доббс, никогда в жизни не покидавший Кингз Натон? Или Чарльз Темплтон, его секретарь…

— Да, — сказал полковник Бантри. — Что насчет него? Лично мне он кажется наиболее подозрительным. Что вы о нем знаете?

— Как раз

то, что я о нем знаю, и снимает с него подозрения. По крайней мере, на то время, — веско произнес сэр Генри. — Дело в том, что Чарльз Темплтон — мой человек.

— Вот как? — опешил полковник Бантри.

— Мне нужен был там свой человек, но я не хотел, чтобы в деревне начались разговоры. Розену действительно был нужен секретарь, вот я и приставил к нему Темплтона. Он джентльмен, свободно говорит по-немецки и вообще толковый парень.

— Но в таком случае кого же вы подозреваете? — растерянно произнесла миссис Бантри. — Похоже, никто из них не мог…

— Да, такое создается впечатление. Но на это можно взглянуть с другой стороны. Фрейлейн Грета, его племянница, — прекрасная девушка, но война показала нам, что брат может пойти против сестры, а отец — против сына, и так далее. Мы знаем случаи, когда самые очаровательные девушки совершали просто неслыханные поступки. Все это относится и к Гертруде. Кто знает, какие силы могли быть вовлечены в этом случае. Возможно, какая-нибудь ссора с хозяином или недовольство, растущее с каждым годом. Пожилые женщины ее склада порой бывают поразительно злопамятны. А Доббс? Если он не связан с семьей, с него можно снимать подозрения? Деньги способны на многое. Вполне вероятно, что за это время его могли подкупить. Одно кажется несомненным: убийца получил какое-то послание или приказ извне. Иначе зачем было ждать пять месяцев? Нет, наверняка это дело рук агентов «Шварц Ханд». Очевидно, они не были окончательно уверены, что их предал именно Розен, и ждали подтверждения. Когда сомнения отпали, они и послали своему шпиону в доме приказ убить.

— Это чудовищно! — воскликнула Джейн Хельер и передернула плечами.

— Но вы спросите, каким образом убийца получил приказ? Я сам над этим вопросом бился. Тут была единственная надежда пролить свет на это дело. С кем-то из этих четверых у них поддерживалась связь. Задержки с исполнением приговора не должно было возникнуть. Я знал, что как только придет приказ, он будет выполнен молниеносно. Это был особый почерк «Шварц Ханд». Я начал с того, что вам может показаться смешным: выяснил, кто в то утро приходил в дом. Составил список, не делая исключений ни для кого. Сейчас покажу.

Он достал из кармана пухлый конверт и выбрал одну из бумаг, лежавших внутри.

— Мясник. Принес баранью шею. Проверен, подозрений не вызвал. Посыльный от бакалейщика. Принес пакет кукурузной муки, два фунта сахара, фунт масла и фунт кофе. Проверен и подозрений тоже не вызвал. Почтальон. Принес два рекламных проспекта для фрейлейн Розен, письмо Гертруде, три письма доктору Розену (одно с заграничной маркой) и два письма мистеру Темплтону, одно из них тоже из-за границы.

Сэр Генри замолчал и достал из конверта пачку документов.

— Возможно, вам будет любопытно взглянуть. Они были переданы мне самими получателями или извлечены из мусорной корзины. Я думаю, вы сами догадываетесь, что все они были проверены экспертами на предмет невидимых чернил и прочих ухищрений. Никаких волнующих открытий это не принесло.

Все собрались вокруг него, чтобы посмотреть. Проспекты были от одного цветочного питомника и от знаменитой лондонской фирмы, торгующей меховыми изделиями. Из двух счетов на имя доктора Розена один был из местной лавки за семена, а другой — из лондонского магазина за канцелярские товары. Адресованное ему письмо было следующего содержания:

Дорогой Розен, только что была у доктора Спата. На днях видела Маркуса Джексона. Он и Елизавета Перри недавно вернулись из Рабата. Скажу честно: я ни капли не завидую им — такие путешествия приводят меня в Трепет. Надеюсь скоро получить от вас весточку. Напоминаю: хоть вы и не верите мне, все же остерегайтесь того человека, о котором я говорила.

Ваша Георгина

— Мистер Темплтон получил вот этот представленный к оплате счет, как видите, от своего портного, и письмо от друга из Германии, — продолжил сэр Генри. — Письмо он, к сожалению, порвал во время прогулки. И, наконец, письмо, которое получила Гертруда.

Дорогая миссис Шварц, надеемся, вы придете на собрание в церковь в пятницу вечером. Священник гаварит, что надеится, что вы придете, патаму что здесь вам всегда рады. Спасибо большое за рецепт курицы, он мне очень панравился. Надеемся, что у вас все хорошо и мы скоро встретимся.

Искренне ваша, Эмма Грин

Прочитав это послание, доктор Ллойд улыбнулся. Улыбнулась и миссис Бантри.

— Мне кажется, на это письмо не стоит тратить времени, — сказал доктор Ллойд.