Английский язык с Р. Э. Говардом

Говард Роберт Ирвин

But Conan's blood was up (но у Конана вскипела кровь в жилах; one’s blood is up — он вышел из себя; кровь закипела /в жилах/). He rushed in (он бросился поближе = к нему; to rush — бросаться; стремительно нападать; in — вовнутрь; поблизости), slashing with the crescent blade (рубанув серповидным клинком). And it did not splinter (и он не разбился). Under its edge, the dusky metal of Khosatral's body gave way like common flesh beneath a cleaver (под его острием тусклый металл тела Хозатрала подался, как обычная плоть под ножом мясника; edge — край; острие, лезвие; dusky — темный; тусклый; cleaver — рубщик; нож мясника). From the deep gash flowed a strange ichor (из глубокой раны хлынула необычная сукровица; to flow — струиться; хлынуть;ichor — ихор /кровь богов/; сукровица), and Khosatral cried out like the dirging of a great bell (и Хозатрал возопил, как погребальный звон большого колокола; to cry out — вскрикнуть, завопить;dirge — панихида; погребальная песнь). His terrible arms flailed down (его

страшные руки ударили /как цепы/ вниз; to flail — молотить; flail — цеп), but Conan, quicker than the archers who had died beneath those awful flails (но Конан, более быстрый, чем лучники, которые умерли под этими ужасными цепами), avoided their strokes and struck again and yet again (уклонился от их ударов и ударил снова и опять еще; to strike — ударить). Khosatral reeled and tottered (Хозатрал покачнулся и зашатался; to reel — кружиться; покачнуться; to totter — ковылять; шататься); his cries were awful to hear (было страшно слышать его крики), as if metal were given a tongue of pain (словно металлу дали язык боли), as if iron shrieked and bellowed under torment (словно железо заорало и заревело в муках).

ichor ['ak:], iron ['an], shriek [ri:k]

But Conan's blood was up. He rushed in, slashing with the crescent blade. And it did not splinter. Under its edge, the dusky metal of Khosatral's body gave way like common flesh beneath a cleaver. From the deep gash flowed a strange ichor, and Khosatral cried out like the dirging of a great bell. His terrible arms flailed down, but Conan, quicker than the archers who had died beneath those awful flails, avoided their strokes and struck again and yet again. Khosatral reeled and tottered; his cries were awful to hear, as if metal were given a tongue of pain, as if iron shrieked and bellowed under torment.

Then, wheeling away, he staggered into the forest (потом, резко повернувшись, он, шатаясь, вошел в лес; to wheel — катить; резко поворачиваться; wheel — колесо); he reeled in his gait (он шел шатающейся походкой; to reel — кружиться; идти неверной походкой; идти пошатываясь, спотыкаясь), crashed through bushes (ломился с шумом сквозь кусты; to crash — разбивать; ломиться, ворваться с грохотом, шумом), and caromed off trees (и отскакивал от деревьев). Yet though Conan followed him with the speed of hot passion (но, хотя Конан последовал за ним со скоростью неистовой ярости; hot — горячий; неистовый; passion — страсть; вспышка гнева), the walls and towers of Dagon loomed through the trees (стены и башни Дагона замаячили среди деревьев) before the man came with dagger-reach of the giant (прежде чем человек подошел к гиганту на расстояние досягаемости = удара кинжалом = смог дотянуться до гиганта кинжалом).

Then Khosatral turned again (потом Хозатрал повернулся опять), flailing the air with desperate blows (молотя воздух отчаянными ударами), but Conan, fired to berserk fury, was not to be denied (но Конану, рассвирепевшему до ярости берсерка/охваченному яростью берсерка, невозможно было воспрепятствовать; to fire — зажигать; возбуждать; свирепеть;to deny — отрицать; мешать, препятствовать). As a panther strikes down a bull moose at bay (как пантера заваливает загнанного самца-лося; to strike down — свалить с ног; убить; at bay — припертый к стене; как загнанный зверь), so he plunged under the bludgeoning arms and drove the crescent blade to the hilt under the spot (так и он поднырнул под молотящие, как дубинки, руки и вонзил серповидный клинок до эфеса под тем местом; to bludgeon — бить дубинкой; to drive — ездить; вонзать) where a human's heart would be (где было бы сердце у человека).

deny [d'na], bludgeon ['bln], human ['hju:mn]

Then, wheeling away, he staggered into the forest; he reeled in his gait, crashed through bushes, and caromed off trees. Yet though Conan followed him with the speed of hot passion, the walls and towers of Dagon loomed through the trees before the man came with dagger-reach of the giant.

Then Khosatral turned again, flailing the air with desperate blows, but Conan, fired to berserk fury, was not to be denied. As a panther strikes down a bull moose at bay, so he plunged under the bludgeoning arms and drove the crescent blade to the hilt under the spot where a human's heart would be.

Khosatral reeled and fell (Хозатрал пошатнулся и упал; to fall). In the shape of a man he reeled (в образе человека он пошатнулся; shape — форма; образ), but it was not the shape of a man that struck the loam (но ударилось о грунт /уже/ очертание не человека; loam — суглинок; грунт; to strike — ударяться). Where there had been the likeness of a human face (там, где было подобие человеческого лица), there was no face at all (не было лица вообще; at all — вовсе, совсем), and the metal limbs melted and changed (а металлические конечности расплавились и изменились)… Conan, who had not shrunk from Khosatral living (Конан, который не отпрянул от Хозатрала живого; to shrink — уменьшать; отпрянуть, отшатнуться), recoiled blenching for Khosatral dead (отшатнулся, побледнев, от Хозатрала мертвого; to blench — избегать; бледнеть), for he had witnessed an awful transmutation (ибо он оказался очевидцем внушающего ужас преображения); in his dying throes Khosatral Khel had become again the thing that had crawled up from the Abyss millennia gone (в смертных муках Хозатрал-Хел стал

снова той тварью, которая выползла наверх из Бездны первозданного Хаоса тысячи лет назад; throe — сильная боль; муки; агония;abyss — бездна; первичный, первозданный хаос; gone = ago — тому назад). Gagging with intolerable repugnance (давясь от нестерпимого отвращения; to gag — вставлять кляп; давиться; блевать), Conan turned to flee the sight (Конан повернулся, чтобы убежать от этого зрелища; sight — зрение; зрелище); and he was suddenly aware that the pinnacles of Dagon no longer glimmered through the trees (и он вдруг заметил, что остроконечные башенки Дагона больше не мелькают среди деревьев; to glimmer — мерцать; мелькать). They had faded like smoke (они улетучились, как дым; to fade — вянуть; постепенно исчезать, растворяться) — the battlements, the crenellated towers, the great bronze gates, the velvets, the gold, the ivory (стены с бойницами, зубчатые башни, огромные бронзовые ворота, бархат, золото, слоновая кость), and the dark-haired women, and the men with their shaven skulls (и темноволосые женщины, и мужчины с бритыми черепами; to shave — брить). With the passing of the inhuman intellect which had given them rebirth (с гибелью нечеловеческого разума, который возродил их; passing — прохождение; смерть;to give birth — рожать), they had faded back into the dust (они превратились снова в прах; to fade — вянуть; постепенно изменяться, исчезать) which they had been for ages uncounted (которым они были бессчетные века). Only the stumps of broken columns rose above crumbling walls and broken paves and shattered dome (лишь пни/столбы разрушенных колонн поднимались над осыпающимися стенами, разломанной мостовой и разбитым /вдребезги/ куполом; stump — обрубок; пень; столб; to rise — подниматься). Conan again looked upon the ruins of Xapur as he remembered them (Конан снова смотрел на руины Ксапура, какими он помнил их).

change [en], ivory ['avr], column ['klm]

Khosatral reeled and fell. In the shape of a man he reeled, but it was not the shape of a man that struck the loam. Where there had been the likeness of a human face, there was no face at all, and the metal limbs melted and changed… Conan, who had not shrunk from Khosatral living, recoiled blenching for Khosatral dead, for he had witnessed an awful transmutation; in his dying throes Khosatral Khel hed become again the thing that had crawled up from the Abyss millennia gone. Gagging with intolerable repugnance, Conan turned to flee the sight; and he was suddenly aware that the pinnacles of Dagon no longer glimmered through the trees. They had faded like smoke — the battlements, the crenellated towers, the great bronze gates, the velvets, the gold, the ivory, and the dark-haired women, and the men with their shaven skulls. With the passing of the inhuman intellect which had given them rebirth, they had faded back into the dust which they had been for ages uncounted. Only the stumps of broken columns rose above crumbling walls and broken paves and shattered dome. Conan again looked upon the ruins of Xapur as he remembered them.

The wild hetman stood like a statue for a space (некоторое время дикий гетман стоял как статуя; space — пространство; интервал времени), dimly grasping something of the cosmic tragedy of the fitful ephemera called mankind (смутно постигая нечто из космической трагедии судорожной и мимолетной сущности, называемой человечеством; to grasp — хватать; понять, постичь; ephemera — поденка; что-л. мимолетное, преходящее) and the hooded shapes of darkness which prey upon it (и скрытых форм тьмы, которые охотятся на него/паразитируют на нем; shape — форма; образ; призрак; to prey upon — охотиться на; паразитировать на; грабить). Then as he heard his voice called in accents of fear (потом, когда он услышал свой голос, кричавший с нотками страха; accent — ударение; тон), he started (он очнулся; to start — начинать; очнуться), as one awakening from a dream (как человек, пробуждающийся ото сна), glanced again at the thing on the ground (опять взглянул на существо на земле; thing — вещь; существо), shuddered and turned away toward the cliffs and the girl that waited there (содрогнулся и, отвернувшись, /пошел/ в сторону утесов и девушки, которая дожидалась там; to turn away — отворачиваться).

She was peering fearfully under the trees (она испуганно вглядывалась из-под деревьев; fearful — страшный; испуганный), and she greeted him with a half-stifled cry of relief (и встретила его приглушенным криком облегчения; to greet — приветствовать; встречать /возгласами и т. п./). He had shaken off the dim monstrous visions which had momentarily haunted him (он /уже/ избавился от смутных отвратительных видений, которые минуту не давали ему покоя; to shake off — избавляться; momentarily — моментально; на минуту;to haunt — часто посещать; мучить, не давать покоя), and was his exuberant self again (и был снова самим собой, бурным и неудержимым; exuberant — богатый; неудержимый, бурный).

ephemera ['femr], mankind [maen'kand], relief [r'li:f]

The wild hetman stood like a statue for a space, dimly grasping something of the cosmic tragedy of the fitful ephemera called mankind and the hooded shapes of darkness which prey upon it. Then as he heard his voice called in accents of fear, he started, as one awakening from a dream, glanced again at the thing on the ground, shuddered and turned away toward the cliffs and the girl that waited there.