Аничков дворец. Резиденция наследников престола. Вторая половина XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Зимин Игорь Викторович

Непосредственно за состоянием Аничкова дворца и всех зданий на территории усадьбы отвечал «Смотритель зданий Собственного Его Величества (Аничковского) Дворца», в распоряжении которого имелась внушительная команда обслуживающего дворец персонала. Эту должность ввели после пожара и восстановления Зимнего дворца.

С марта 1840 г. по декабрь 1867 г. должность смотрителя Аничкова дворца занимал полковник Н.И. Скрябин (1801–1881). Его карьера характерна для эпохи Николая I. Происходил Никифор Иванович из солдатских детей, пройдя школу военных кантонистов. Военную службу начал в 1820 г. рядовым Карабинерного полка, пройдя все положенные должности, получая чины [265] , награды [266] и подарки [267] . В 1840 г. Скрябин уволился из армии по ранению «поручиком с мундиром», и, как многие из заслуженных отставников, был принят на хозяйственную должность при Аничковом дворце, состоя сначала при Арсенале (1840 г.), а затем в должности кастеляна Аничкова дворца «с оставлением в прежней должности» (1843 г.). В 1857 г. Скрябина назначили смотрителем Аничкова дворца [268] . В 1867 г. 66-летний полковник подал прошение об увольнении с должности, напомнив, что еще 11 апреля 1846 г. он по высочайшему повелению «удостоин быть причисленным к Роте Дворцовых Гренадер, кандидатом на первую вакансию». И хотя на тот момент таких вакансий не имелось, Александр II, «снисходя к просьбе» Скрябина, распорядился «в виде особой монаршей милости» зачислить его в Роту Дворцовых Гренадер на штаб-офицерскую должность [269] , с сохранением содержания по должности смотрителя Аничкова дворца.

265

Унтер-офицер (1827 г.); подпоручик (1838 г.); штабс-капитан (1846 г.).

266

Св. Георгий (1828 г.).

267

Бриллиантовый перстень «за труды при переписке перевода каталога иностранной части мундирным и амуничным вещам в Арсенале Собственного Его величества Дворца» (1847 г.).

268

РГИА. Ф. 1338. Оп. 4. Д. 79. Л. 86. Формулярные списки о службе чиновников и канцелярских служителей ведомства Конторы Собственного Его Величества Николаевского дворца.

269

РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 66. Л. 1–3. Об увольнении полковника Скрябина от должности Смотрителя Собственного Его Величества Дворца и о зачислении в оную инженер-прапорщика Петрова. 1867–1877 гг.

Нельзя не упомянуть и о врачах, состоявших в штате персонала Аничкова дворца. При этом следует подчеркнуть, что с начала XIX в. во дворце постоянно жили и работали два врача. Один лечил самого Николая Павловича и членов его семьи. Другой именовался «доктором Двора Его Высочества, он же по Конюшенной части» [270] , обеспечивая медицинской помощью всех многочисленных насельников резиденции. Врачам помогали лекарские помощники (фельдшера).

В бытность Николая Павловича великим князем в Аничковом дворце с 1817 г. и до 1837 г. проживал его личный врач Василий Петрович Крайтон [271] , который с 1 сентября 1822 г. одновременно являлся врачом маленького великого князя Александра Николаевича [272] .

270

РГИА. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 3. По устройству Собственного Его Величества Дворца, для помещения Государя Наследника Цесаревича и Двора Его Высочества. 1864–1880. Для середины XIX в. было совершенно нормальным, что доктора лечили и лошадей, поскольку слушателям Императорской Медико-хирургической академии преподавалась и ветеринария.

271

Крайтон (Крейтон) Василий Петрович (1791–1861) – действительный статский советник (1837 г.), лейб-медик, племянник лейб-медика Александра Крайтона (1763–1856); на русской службе с 1811 г., служил на Кавказе; участник компаний 1813–1814 гг.; с 1814 г. – штаб-лекарь л. – гв. Преображенского полка; с 1816 г. – великого князя Николая Павловича; после 1825 г. – императора; член Медицинского совета Министерства Внутренних дел; с 1837 г. в отставке.

272

С 1822 г. жалованье 333 руб. в год, с 1825 г. – 1000 руб. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (46/109). Д. 70. Л. 2. Список о лицах, состоящих при Наследнике Цесаревиче со дня рождения Его Высочества. 1834.

Пожалуй, самым серьезным вызовом, с которым столкнулись российские врачи, оказалась эпидемия холеры, которая буквально накрыла Петербург летом 1831 г. Когда в 1830 г. в южных губерниях России началась эпидемия холеры, мало кто из медиков представлял алгоритм борьбы с этим инфекционным заболеванием. Об этом свидетельствует рапорт врача Аничкова дворца И. Волькенау [273] (26 сентября 1830 г.), в котором он приводит рекомендации, которым должны были следовать жившие в резиденции: остерегаться простуды; утром натощак не выходить на воздух; не ложиться позднее 12 часов ночи, поскольку это вызывает изнурение тела; держать тело в чистоте; избегать всего, что может физически или морально изнурить тело [274] .

273

Волькенау Иван (1786–1854) – доктор медицины, действительный статский советник. Похоронен на Смоленском евангелическом кладбище.

274

РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 118. Л. 1. О предосторожностях по случаю открывшейся в некоторых внутренних губерниях России эпидемической болезни холеры. 1830 г.

27 сентября 1830 г. Управляющий Аничковым дворцом, гофмейстер и тайный советник А.И. Блок распорядился объявить под роспись о приближении эпидемии всем жившим в резиденции. При этом были составлены списки всех живших на тот момент в зданиях усадьбы. В этом списке упомянут и живший в казенной квартире при Аничковом дворце друг детства Николая I В.Ф. Адлерберг, будущий министр императорского двора [275] .

Когда в июне 1831 г. эпидемия пришла в Петербург, семья Николая I уехала в пригородные резиденции (Царское Село и Петергоф), где оставалась на протяжении всего лета. Одного из ближайших соратников Николая I А.Ф. Орлова [276] , которому император поручил управление тремя центральными петербургскими частями во время эпидемии холеры, поселили именно в Аничковом дворце [277] . Во время эпидемии в самом дворце было отмечено несколько смертей от холеры [278] .

275

Вместе с В.Ф. Адлербергом в резиденции проживали его супруга, три сына и 2 дочери, три крепостных и восемь вольнонаемных слуг. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (42/105). Д. 118. Л. 4. О предосторожностях по случаю открывшейся в некоторых внутренних губерниях России эпидемической болезни холеры. 1830 г.

276

Орлов Алексей Федорович (1787–1862) – князь (1856 г.); генерал от кавалерии, генерал-адъютант; главный начальник III Отделения СЕИВК и шеф жандармов (1845–1856).

277

Бахметев Н.И. Записки и дневник Н.И. Бахметева // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв. 2003. Т. 12. С. 262.

278

Например, с Запасного двора в Обуховскую больницу 29 июня 1831 г. была доставлена заболевшая прачка, которая «по извещению от оной больницы умерла 1 июля от холеры». Вначале июля 1831 г. умерло от холеры два арсенальных унтер-офицера. См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 2 (43/106). Д. 33. Л. 1, 18, 23. Об умерших по Собственному Его Императорского Величества Дворцу. 1831 г.

Из произошедшего сделали выводы, и «Доктор Двора Его Высочества (он же по Конюшенной части)» обязан был оказывать медицинскую помощь не только всем придворным и слугам, жившим в Аничковом дворце, но и всем приходящим во дворец служителям. При повторении холерных эпидемий с 1847 г. и позже в Аничковом дворце разворачивались небольшие по числу коек временные холерные больницы [279] .

Еще одним серьезнейшим инфекционным заболеванием являлась оспа. К середине XIX в. оспенные прививки стали общепринятой медицинской практикой. Например, после того как весной 1840 г. в одном из Придворнослужительских домов ведомства Придворной конторы выявили оспу, Николай I распорядился «впредь строго наблюдать, что бы всем вообще детям придворных чиновников и служителей прививаема была коровья оспа» [280] .

279

РГИА. Ф. 1338. Оп. 3. Д. 76. Об устройстве временных холерных больниц в зданиях Собственного Дворца. 1847 г.

280

РГИА. Ф. 1338. Оп. 3 (52/115). Д. 66. Л. 1. О наблюдении, чтобы всем вообще детям придворных чиновников, служителей прививаема была предохранительная оспа. 1840 г.

Это распоряжение передали тайному советнику А.И. Блоку, который, в свою очередь, поручил выполнение приказа кастеляну Аничкова дворца поручику Митину (обеспечивал «подписку о привитии», составление ведомости о привитых и не привитых) и доктору И. Валькенау, который должен был сделать оспенную прививку всем не привитым, «включая новорожденных младенцев». Например, в 1840 г. сделали прививку дочери придворного архитектора З.Ф. Дильдина – Екатерине.

Бывали в Аничковом дворце и зубные врачи. Так, в бытность Николая Павловича великим князем дворец довольно часто посещал придворный зубной врач Н.А. Сосерот, решавший их стоматологические проблемы: «Сосерот запломбировал мне зуб. Лейтен разрезал Олиньке десны, очень страдает из-за зубов» (15 декабря 1823 г.); «Олинька очень страдает» (16 декабря 1823 г.); «Сосерот, привел нам в порядок зубы» (26 февраля 1824 г.); «Сосерот пломбирует мне зуб» (31 марта 1824 г.); «Сосерот привел в порядок зубы моей жены и мои» (4 марта 1825 г.); «Сосерот запломбировал зуб» (21 мая 1825 г.); «Сосерот, велю вырвать мне коренной зуб, неудачно, и потом ломает мне его и вырывает, мученическое страдание, уходит» (4 ноября 1825 г.); «Сосерот, вместе к Саше, вытащить ему зуб, слезы» (5 ноября 1825 г.).

Коллекция живописи и скульптуры

Коллекции живописи в интерьерах Аничкова дворца существовали изначально, меняясь со сменой владельцев и моды. Судьбы этих коллекций являются отдельной темой, поэтому мы их затрагивать не будем. Если же обратиться к истории резиденции имперского периода, начавшейся в 1817 г., то следует иметь в виду ряд факторов, безусловно повлиявших на процесс формирования живописных коллекций Аничкова дворца.

Во-первых, российские монархи, прошедшие в детстве курс рисования с преподавателями уровня ректоров Императорской Академии художеств, неплохо владели карандашом, о чем свидетельствуют их рисунки. Во-вторых, коллекционирование живописи являлось обязательным стандартом для хозяев императорских резиденций, но характер и тематика художественных собраний диктовалась их личными вкусовыми предпочтениями. В полной мере это касалось и супруг российских императоров. В-третьих, при Николае I складывается разграничение личных художественных коллекций членов императорской семьи и государственной, в основном сосредоточенной в Императорском Эрмитаже и частично находящейся на личных половинах.

Для будущего Николая I рисование как предмет, включенный в сетку учебных часов, появился в 1804 г., когда ему шел восьмой год.

Мистер Вильям Росбиф.

Рис. Великого князя Николая Павловича. 1815 г.

Рисовать мальчику нравилось, и он делал некоторые успехи [281] . Судя по денежным документам великого князя Николая Павловича, первый «рисовальный учитель» – профессор Императорской Академии художеств Иван Акимович Акимов, которому за его уроки платили 166 руб. в год [282] .

281

Шильдер Н.К. Император Николай Первый: Его жизнь и царствование // Николай Первый и его время. Т. 1. М., 2000. С. 211.

282

ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1056. Книга прихода и расхода денежной суммы великого князя Николая Павловича 1807 г.

Когда «младшие» великие князья Николай и Михаил подросли, Александр I приставил к ним в 1810 г. в качестве учителей рисования блестящего профессионала: профессора исторической живописи В.К. Шебуева, который позже учил рисованию и великую княжну Анну Павловну (впоследствии нидерландскую королеву). Поскольку уровень задач, стоящих перед преподавателем, изменился, то существенно увеличили и оплату за обучение рисованию. Но, возможно, сказалось и личное влияние вдовствующей императрицы Марии Федоровны, поскольку в денежных документах указывается, что именно «по повелению» Марии Федоровны «рисовальному учителю» стали платить 1000 руб. в год. [283]

283

ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1059. Л. 21. Книга прихода и расхода денежной суммы великого князя Николая Павловича 1810 г.

Судя по всему, Николай Павлович любил уроки рисования профессора В.К. Шебуева. Уже в детские годы будущий император Николай I уверенно владел карандашом, поскольку сохранились хорошие эскизы военных сцен, рисунки мундиров, неплохие акварели, сделанные его рукой. Следует отметить, что Николай Павлович в своих рисунках проявлял своеобразное чувство юмора, граничащее с карикатурой.

Императрица Александра Федоровна в мундире Кавалергардского полка.