Аничков дворец. Резиденция наследников престола. Вторая половина XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Шрифт:
Понятно, что все это хозяйственная текучка, которую великий князь не расшифровывал. Но иногда встречаются у поминания о нетривиальных событиях: «Моден, Блок, Дилдин, распоряжения по поводу окон… осмотрел сначала дом, после Арсенал» (10 июня 1822 г.); «Блок, рассказывает мне, что молния ударила вчера в кабинет моей жены и разбила оконное стекло в тот самый миг, когда она шутила… уехал в Аничков, посмотрел, что наделала молния» (1 августа 1822 г.); «крестил младшую девочку Блока» (18 августа 1822 г.); «С Моденом смотрел канделябры в зале для ужина» (8 мая 1823 г.); «домой, Блок, узнал, что Прокоп проворовался» (2 августа 1823 г.); «Вернулся, у себя, Блок, Дилдин, устроил комнаты детей, у себя, Седжер» (10 ноября 1823 г.); «вернулся к себе, Седжер, уходит, Моден, Блок со счетами за год» (25 февраля 1824 г.).
Говоря о многочисленных слугах Аничкова дворца, следует иметь в виду, что великие князья и императоры, проживавшие в разные годы в Аничковом дворце – это вершина айсберга, на поддержание достойного уровня жизни которых расходовались не только огромные деньги, но и каждодневный труд десятков людей, именовавшихся придворнослужителями, занимавших различные должности в Придворном штате.
Как правило, дворцовая прислуга происходила из так называемых «дворцовых мальчиков», чьи родители служили при императорских резиденциях поколениями. Таких слуг ценили, их судьба решалась на самом высоком уровне. Свидетельством тому – распоряжение министра Императорского двора князя П.М. Волконского Управляющему Придворной конторой А.И. Блоку (январь 1842 г.), в котором министр предписывал, «чтобы никто из придворных Собственного Его Величества Дворца не был увольняем в отставку иначе, как за увечьем, дряхлостью, неизлечимыми болезнями, или излишеством, но в сем последнем случае с разрешения высшего начальства» [239] .
239
РГИА. Ф. 1338. Оп. 3 (54/117). Д. 7. Л. 1. К руководству и непременному исполнению. 1842 г.
Эти слуги делились на категории: во-первых, те, кто жил постоянно в казенных квартирах резиденции, занимая определенные должности непосредственно при хозяевах резиденции, т. е. их личные слуги; во-вторых, так называемая «подвижная прислуга», которая переезжала из резиденции в резиденцию вместе с владельцами этих резиденций; в-третьих, вольнонаемные специалисты, нанимаемые Конторой Собственного дворца.
Если обратиться к первой категории, то численность личной прислуги императоров и императриц, великих князей и княгинь определялась придворным штатом. При этом старые слуги, даже оставив службу, могли посещать своих бывших хозяев. Например, 6 января 1823 г. Николай Павлович записал в дневнике: «моя Англичанка, поднялся, чай». Великий князь имел в виду, что в 1823 г. его посетила Евгения Васильевна Лайон, которая ухаживала за ним с младенческого возраста. По восшествии на престол Николай I предоставил Е.В. Лайон квартиру в Аничковом дворце, в которой она прожила до своей смерти в 1842 г. С учетом прецедента Е.В. Лайон, с 1857 г. на третьем этаже Аничкова дворца проживала в отдельной квартире англичанка Томасина Ишервуд [240] , которая вырастила всех детей Александра II.
240
РГИА. Ф. 1338. Оп. 1. Д. 134. О помещении англичанки Ишервуд в Николаевский Дворец, а равно о квартире и квартирных деньгах. 1857 г.
Следует иметь в виду, что «англичанки» всегда занимали особое место в ближайшем окружении императорской семьи. Они жили в резиденциях, близ детских комнат, выполняя обязанности нянек, при этом решая задачу передачи языка. То есть дети буквально с первых дней жизни впитывали английский язык, который, наряду с французским и немецким, становился для них родным. Более того, дети сначала начинали говорить по-английски, а уже затем на русском языке. Поэтому у многих из Романовых современники отмечали легкий акцент.
Если на детской половине происходили какие-то радостные, даже, в общем-то, пустяковые события, то родители щедро награждали состоящих при детях слуг. Например, когда в июне 1828 г. у великого князя Константина Николаевича прорезался первый зубок, то генерал-адъютант Мердер немедленно направил ходатайство, в котором писал, что «по принятому обыкновению, получают при сем случае денежное награждение состоящие при Его Высочестве англичанка, камердинеры, камер-юнгферы и прочие служители». А.И. Блок проконсультировался у императрицы Марии Федоровны (матушки Николая I) и запросил список прислуги для представления к наградам «по прежним примерам» министру Императорского двора [241] .
241
РГИА. Ф. 1338. Оп. 1. (40/103). Д. 78. Л. 2. Касательно исходатайствования наград девицам и проч. по случаю прорезавшегося у Великого Князя Константина Николаевича зубка. 1828 г.
Со временем подрастающие воспитанники становились крестными отцами и матерьми, прежде всего, для детей дворцовой прислуги – это не только престижно, но и имело прямую материальную составляющую. Во-первых, матерям крестников дарились довольно дорогие подарки, стоимость которых определялась местом родителей в дворцовой иерархии. Во-вторых, крестники обучались в учебных заведениях за счет крестного отца или матери. В-третьих, придворная карьера таких «дворцовых мальчиков» была гарантирована с момента их рождения, поскольку их список велся самым тщательным образом.
Список прислуги, близкой к семье Николая I, по понятным причинам, не самый большой. Стоит, например, отметить, что за столом Александры Федоровны периодически сиживала ее бывшая гувернантка Мария Вильдермут [242] , приезжавшая в гости к своей воспитаннице.
Всю жизнь прослужил Николаю Павловичу его камердинер Иван Федорович Гримм. В своем дневнике великий князь не единожды упоминает о своем камердинере (13 июня 1822 г.): «разные неприятности при одевании, рассержен на Гримма, ударил его кулаком, весьма дурно, раскаиваюсь, помчался крупным галопом на Роланде на Марсово поле».
242
Мария Маргарита Вильдермут (?—1839) – с 1805 г. гувернантка принцессы Шарлотты Прусской, в 1817 г. сопровождала принцессу в Россию, состояла в придворном штате, затем вернулась в Берлин. Впоследствии неоднократно приезжала в Аничков дворец в качестве гостьи великой княгини Александры Федоровны, поддерживала с ней переписку.
Спустя много лет, уже после смерти Николая I, о старом слуге отца позаботился Александр II. Когда в ноябре 1857 г. приняли решение о ликвидации «Конторы Собственного Его Величества Николаевского дворца», императрица Александра Федоровна посчитала нужным обратиться к Обер-гофмаршалу императорского двора графу А.П. Шувалову с просьбой позаботиться о тех, кто годами служил усопшему Николаю I. В результате один камердинер императора И.Ф. Гримм занял должность заведующего Аничковым дворцом, а второй, А.Е. Сафонов, наблюдал за служителями и за порядком в помещениях Аничкова дворца [243] . Штат дворца тогда был сокращен до минимума, и на случай «высочайшего присутствия» предполагалось командировать в Николаевский дворец (так тогда называли Аничков дворец. – И. 3.) «служителей из Зимнего Дворца по примеру загородных дворцов».
243
Императрица писала: «Ныне Государь Император Августейший Сын Мой, в видах сокращения расходов, желает упразднить с 1 января 1858 г. Контору Собственного Его Величества Николаевского дворца…». См.: РГИА. Ф. 1338. Оп. 1 (62/125). Д. 191. Л. 19. Об упразднении Конторы Собственного Его Величества Николаевского дворца и о сделанных по сему случаю распоряжениях. 1857–1858 гг.
Упомянутый 74-летний (на 1853 г.) Иван Федорович Гримм [244] происходил из придворнослужительских детей, начал придворную службу в 1794 г. «по соизволению» императора Павла I скороходом, пройдя практически все ступени придворной службы: кофешенк (1810 г.); камердинер императрицы Марии Федоровны (1813 г.); камер-фурьер при той же должности (1826 г.); камер-фурьер Царскосельских дворцов (1829 г.); камер-фурьер высочайшего двора (1837 г.); именно И.Ф. Гримм «присматривал» за малым кабинетом Николая I в Зимнем дворце (с 1853 г.). Параллельно с развитием карьеры Гримм не раз удостаивался наград [245] и менял свой статус [246] . В 1857 г. престарелого И.Ф. Гримма назначили на должность заведующего Аничковым дворцом «с сохранением всего получаемого им содержания».
244
РГИА. Ф. 1338. Оп. 4. Д. 79. Л. 39. Формулярные списки о службе чиновников и канцелярских служителей ведомства Конторы Собственного Его Величества Николаевского дворца.
245
Знак за 15 лет безупречной службы (1829 г.); знак за 20 лет службы (1831 г.); знак за 25 лет (1836 г.); знак за 30 лет (1843 г.); знак за 40 лет (1852 г.).
246
В 1827 г. Гримм получил личное дворянство; в 1847 г. за 35 лет безупречной службы произведен в 5 класс, с назначением на должность чиновника особых поручений.
Различные варианты формы гоф-фурьера. 1855 г.
Различные варианты формы дворцового истопника
Карьера камер-фурьера Аничкова дворца 6 класса Алексея Егоровича Сафонова (1797–1871) которому в 1857 г. исполнилось 60 лет, схожа с карьерой Гримма. Он также происходил из придворнослужительских детей [247] , начав придворную службу в 1809 г. работником при дворе королевы Вюртембергской Екатерины Павловны. В 1814 г. Сафонов работает в должности истопника. В 1816 г. его переводят к высочайшему двору на должность лакея. Прорыв происходит в 1817 г., когда Сафонова назначают одним из лакеев императора Александра I, в 1822 г. он камер-лакей. Буквально в последние месяцы жизни Александра I, с июня 1825 г., Сафонова назначают на должность камердинера императора. После смерти Александра I Сафонов остается в ближайшем окружении Николая I на должности кофешенка (1826 г.) «с оставлением в прежней должности», т. е. камердинера императора. В 1830 г. Николай I пожаловал Сафонову участок земли в Царском Селе и 30 000 руб. для постройки каменного дома [248] . Сафонов не только построил каменный дом [249] , но к 1850-м гг. стал владельцем 44 душ. В 1831 г. Сафонов – мундшенк с чином 9-го класса; в 1832 г. – с чином 8-го класса; в 1850 – камер-фурьер 6-го класса, прикомандированный к Аничкову дворцу. После кадровых и структурных пертурбаций 1857 г. 60-летнего слугу, начинавшего свою карьеру в Аничковом дворце, оставили в том же звании, при том же дворце [250] .
247
Старший брат – Сафонов Василий Егорович (1784–1845), камердинер императрицы Марии Федоровны.
248
По другим источникам, 29 июня 1826 г. по высочайшему повелению в Царском Селе было назначено 5 мест для постройки домов статскому советнику А.И. Блоку и четырем камердинерам: Китаеву, Агафонову и двум братьям Сафоновым за счет казны. Кроме того, в Петергофе в 1835 г. камергеру императора Николая I А.Е. Сафонову выделили участок для постройки дома. Однако уже в 1836 г. участок Сафонова передали церимонийместеру высочайшего двора Н.В. Всеволожскому по причине не начатого строительства. В 1839 г. А.Е. Сафонов приобрел усадьбу «Кирицкое поле» (530 десятин). Он благоустроил усадьбу, насадил фруктовый сад и небольшой парк. В 1847 г. усадьба с крестьянскими дворами занимала 6 десятин 468 кв. сажень, пруд – 448 сажень, Кирицкое озеро и реку Жерновку – 24 десятины 1460 сажень. После смерти в 1871 г. А.Е. Сафонова имение по завещанию отошло к жене – Анне Астафьевне и шестерым детям. В 1878 г., чтобы не делиться, они продали имение «Кирицкое Поле».
249
Домовладение Церковная ул., 13.
250
РГИА. Ф. 1338. Оп. 4. Д. 79. Л. 148. Формулярные списки о службе чиновников и канцелярских служителей ведомства Конторы Собственного Его Величества Николаевского дворца.