Анна навсегда
Шрифт:
Но этого не случилось. Одной рукой Арис приобнял меня за талию и подтянул к себе, а другой ухватил за подбородок. Теперь я не могла отвести взгляд в сторону. Передо мной были его глаза цвета бушующего океана. Я испуганно смотрела в них. Долгие минуты он разглядывал меня с расстояния в несколько миллиметров, пока, наконец, не заговорил тоном, не предвещающим ничего хорошего.
– Я не уйду, поняла? Никуда и никогда. Теперь в твоей жизни нет другого выхода, кроме как быть со мной. Либо так, либо тебе придется умереть здесь. В этом грязном, затхлом, пропахшем канализацией и плесенью подвале.
Он не говорил никаких страшных вещей, но, тем не менее, звучал достаточно угрожающе для того, чтобы внутри меня всё сжалось от ожидания чего - то недоброго.
От Ариса сильно пахло алкоголем. Похоже, что за то время, пока я здесь растягивала бутылку вина, он успел опрокинуть в себя не меньше литра рома или коньяка. Он не был пьян, но он был более чем выпивший. Я знала, чего ожидать от своего Любимого Мужчины, когда он был под действием многоградусного напитка. Но, чего ожидать от Ариса, я не знала. Поэтому стояла в растерянности и молчала.
И он молчал. Глядя мне прямо в глаза. Отчего - то мне казалось, что он борется с желанием поцеловать меня. А я была напугана настолько, что готова была даже на поцелуй, лишь бы он просто ушел и оставил меня одну.
– Иногда мне хочется забраться в твою красивую головку и как следует там прибраться, чтобы ты вспомнила и приняла меня. Анна, я так устал бороться с тобой. Вся моя жизнь с тобой - это борьба. Сначала я вложил все свои силы, чтобы добиться тебя. Потом ты не хотела играть свадьбу, и мы сыграли её по твоим правилам. Потом ты уперлась, что хочешь работать и точка. Твои ночные посиделки у монитора, твои бесконечные командировки. Я терпел всё ради того, чтобы ты была счастлива. Потом ты не хотела иметь детей, потому что еще не пожила для себя. А потом ты решила сойти с ума и забыть всё то, что я выстраивал так старательно, по кирпичику, все эти годы. Видимо, чтобы я не расслаблялся и начал с нуля. Я не железный. Я обещал, что не трону тебя и пальцем, пока ты сама этого не захочешь, но ты не пытаешься сделать ни малейшего шага в мою сторону. Я устал, Анна. Устал играть в одни ворота. Я хочу хоть какой - то отдачи. У тебя нет никого, кроме меня. Если сегодня я дам тебе волшебный пендаль в свободную жизнь, то куда ты пойдешь? Я единственный в этой жизни, кому ты действительно и по - настоящему нужна. Просто имей в виду, что однажды я либо сдамся и выгоню тебя отсюда. Либо наплюю на свои обещания и буду удовлетворять свои желания с тобой целыми днями напролет, пока при очередном оргазме твой мозг не вспомнит всё то, что я делал с тобой с самого первого нашего свидания.
И тут я взорвалась. Признаю, что виновата сама. Литр вина не позволил мне удержать себя в руках. Размахнувшись, я влепила ему пощечину. Звонкий гул удара разнесся по подвалу. Арис замер от неожиданности.
– Ты омерзителен, - прошептала я, жалея, что уровень воспитания не позволяет мне плюнуть ему в глаз и растереть ладошкой по всему лицу.
– Никогда. Никогда я не заставлю себя полюбить такого морального урода. Ты ведь даже не пытался эволюционировать вместе со всеми! Стоило бы попробовать. Быть может, тогда бы в твою огромную тупую голову пришла мысль о том, что нельзя похищать и держать в заточении людей. Быть может, тогда бы ты попытался добиться взаимности лаской и добротой, а не силой.
Я не успела договорить, потому что Арис схватил двумя руками мою голову и сжал так сильно, словно пытался раздавить с треском лопающегося баскетбольного мяча. Запустив пальцы мне в волосы, он нагнулся чуть ниже и прижался щекой к моему виску.
– То есть ты считаешь, что я с тобой не ласков? Что я не добр к тебе?
– его тон становился всё тише до тех пор, пока он вовсе не перешел на шепот. - Ты считаешь, что любой мужчина, который хочет свою женщину, продолжает держаться на расстоянии от нее, чтобы не обидеть? Ты считаешь, что любой мужчина, чья женщина сошла с ума, продолжает бороться за нее?
Арис тяжело дышал мне в шею, согревая своим влажным теплом, с ароматом свежевыпитого коньяка. Он был так близко, что я поняла, насколько сложно ему удержать себя в руках. Он прижимал меня к себе всем телом, одну руку оставив в волосах, а другую, плавно спустив на талию. Я понимала, к чему он клонит, но не могла этого сделать. Между сексом с этим гориллоподобным чудовищем и смертью, я без раздумий остановилась бы на втором.
– Пошел вон. Иначе следующая пощечина придется прямиком на обе твои "щеки" ниже пояса. Получал когда - нибудь пощечину коленом?
– я улыбнулась как можно язвительнее.
Но он был устойчив к оскорблениям.
Я стояла как истукан, вытянувшись вдоль стены, в которую готова была просочиться, лишь бы этот упырь убрал от меня свои огромные лапищи.
Но он продолжал нависать надо мной так низко, что я начинала задыхаться от нехватки воздуха, от запаха коньяка и от чего - то еще, что озвучить была не в силах даже самой себе. Арис прижимался ко мне всем телом. Я чувствовала, какой он сильный и горячий. Я чувствовала, как налиты его мышцы. Как тверд его рельеф. Никогда не думала, что в этой ситуации мне будет стыдно за свои кости, но я бы предпочла упираться в него кубиками на животе, чтобы выглядеть на уровне. А не как исхудавшая жалкая жертва серийного маньяка - убийцы.
– Я хочу курить, - сказала я громко, прямо ему в ухо.
Арис моментально отпрянул.
– Анна, я знаю, что ты не куришь, не выдумывай.
– В бунтарском возрасте подростка я курила как паровоз. Я бросила в тот день, когда познакомилась со своим Мужчиной. Похоже, что раз он является выдумкой моей больной фантазии, то курить я и не бросала. Принеси мне пачку сигарет и можешь остаться на ночь с условием, что ты будешь спать в одежде и не притронешься ко мне никакой из выпирающих частей своего тела.
Арис оглушающе рассмеялся. Это было неожиданно шумно и по децибелам походило на раскат грома. Я медленно шагнула вдоль стены в сторону двери, чтобы меня не задело волной его нечаянной радости. Этот театр одного актера длился так долго, что я успела испугаться за сохранность его нервной системы. Со стороны мне на мгновение показалось, что он абсолютно безумен.
Но он остановился так же внезапно, как и начал.
– Ты кое - что забыла, дорогая. Ты больна, а не я. Ты заперта в подвале, а не я. Ты беглая сумасшедшая, а не я. И если завтра я устану от своих чувств к тебе, то ты отправишься восвояси. И как далеко ты пойдешь? До первого случайного прохожего, потому что твои портреты висят по всему городу. Я, как твой муж, позаботился о том, чтобы твои поиски организовали особенно тщательно. Я сотрудничаю с поисковиками. Я лично обследовал каждый уголок леса в поисках тебя. Я давал интервью всем местным телеканалам, рассказывая, какую опасность ты представляешь для детей города. Что ты не в себе и готова не только на похищение, но и на убийство. Тебе не поверит ни один человек. Никто не верит людям, с таким диагнозом, как у тебя. Просто будь хорошей девочкой и перестань мне угрожать. Давай уже будем сотрудничать.
Он не задавал вопросов. Он не выдвигал мне предложений. Он просто ставил меня перед фактом. Давай. Будем. Сотрудничать.
У меня не было ни сил, ни желания спорить с ним. Я показала ему средний палец и состроила гримасу отвращения. После чего демонстративно улеглась в свою постель и отвернулась лицом к стене, давая понять, что сегодня в этой тюрьме ему не рады.
Через несколько мгновений за моей спиной с грохотом захлопнулась дверь.
Он никогда не просил прощения и не унижался передо мной. Он выдвигал мне предложение с заведомо готовым ответом. И если вдруг по каким - либо причинам мой ответ не совпадал с тем, что уже созрел в его голове, то Арис просто спокойно дожидался, когда я отвечу то, что нужно услышать ему. У него не было никаких вариантов развития, кроме правильных. А правильные были только в его голове.