Анни Маннинен
Шрифт:
Но что это? Все рыбы в озере застыли на месте и стоят неподвижные, безжизненные, глаза сомкнуты в крепком сне. Легкие плавники даже не шелохнутся, уста безмолвны. Рыбы казались мертвыми. Но зато сама вода вся переливалась и поблескивала в каком-то радужном сиянии. Это напоминало волшебную сказку, и Анни подумала: «Вот бы приходить сюда каждый день! Летом плавать и кататься на лодке, зимой ходить по чистому, прозрачному льду… И чтобы так было каждый-каждый день…» Анни даже представила себе, как это было бы: озеро смотрится в небо, а небо — в озеро, в его водную гладь, которая днем светлая и прозрачная до самого дна, а ночью — черная… Здесь бы так хорошо думалось и чистые
Но тут радужные мечты девочки прервались. На противоположном берегу она увидела громадный уродливый дворец Князя Горностая. Это был дом-чудовище. К нему лепились разные башенки и балкончики с вычурными фризами, плоские крыши переходили в покатые, выступы перемежались с нишами, овальные окна с круглыми. Это была такая мешанина, что на дом даже смотреть не хотелось. От дворца к озеру вели скользкие мостки, сделанные из шифера; на берегу высился каменный причал, украшенный изображениями горностаев; некрасивые маленькие мордочки застыли в отвратительной гримасе. И даже здесь, на причале, была запрещающая надпись: «Не ползать! Не лазать! Не летать! На причал не заходить, а то плохо будет!»
— Мы подойдем к дворцу под прикрытием камышей, — шепнул зверям Лесной Кот. — Так что все рассыпайтесь по местности. Сейчас полнолуние, и в эту ночь они не выставляют караульных. Все горностаи празднуют во дворце и стараются развеселить своего Князя, этого взбалмошного глупца.
Звери с двух сторон стали обходить дворец, чтобы взять его в кольцо. Анни и Конь Туман осторожно пробирались вслед за Лесным Котом. Вот он обернулся к ним и тихо шепнул:
— Оставайтесь здесь. Дальше вам идти нельзя. Вы ведь не относитесь к дикому лесному народу. Хотя, впрочем… Вы сможете понаблюдать за всем происходящим вон в то окно дворцовой залы.
Конь Туман весь так и задрожал от обиды и заговорил оскорбленным тоном:
— Ах, ну конечно! Я подчиняюсь, я всему подчиняюсь…
Он наверняка говорил бы еще долго, изливая свои обиды, но свирепый взгляд Лесного Кота заставил его замолчать.
И вот Анни со спины Коня Тумана заглянула в окно дворца. Дворцовая зала оказалась мрачным помещением, из которого тянуло сыростью и плесенью. В зале горели факелы, тускло освещая танцующих. Вернее, это был не танец, а лишь какое-то подобие танца. На троне восседал Князь Горностай. Дерево, из которого был срублен трон, еще источало сок.
— Посмотри на его горностаевую мантию, она сшита из шкурок родичей, приконченных им, — шепнул Конь Туман. — Какая непостижимая жестокость…
Горностай сидел развалясь, с хмурым пресыщенным видом, и небрежно поглаживал маленького острозубого детеныша, который сидел у него на коленях и грыз косточку полевой мыши. Перед ними на грязном, зацарапанном и заплеванном полу горностаи исполняли что-то среднее между танцем и художественной гимнастикой, ублажая и развлекая своего Князя. Фигурки двигавшихся животных отбрасывали на стены страшные, дрожащие тени. Один из горностаев негромко наигрывал на гребенке простенький мотивчик, который сопровождался перестуком каких-то палочек.
Дикие
— Господин Горностай, — сдержанно, но с достоинством заговорил Лесной Кот, блеснув желтым глазом. Голос Кота отчетливо доносился до окна, возле которого притаились Анни и Конь Туман. — Мы пришли, чтобы вернуть Лехилампи тем, кому оно по праву принадлежит, а именно четвероногим и птицам. В этом озере не будут больше разводить для тебя рыбу, отныне рыбы станут жить так, как сами захотят. В этом лесу не будут больше выращивать зверьков для тебя и твоих детенышей. Здесь не будут больше подстреливать птиц и оленей, ежиков и бобров, хорьков и ласок. Даже на лягушек нельзя будет охотиться.
В этот момент Большой Лягух тревожно шевельнулся в кармане у. Анни. Девочка успокаивающе похлопала его и снова склонилась к окну, чтобы слушать.
— Хо-хо-хо! — произнес Горностай. — Это что за зверь? Что за посмешище стоит передо мной? Слушайте меня, верные мои горностаи, оставьте пока в покое свое оружие, — сказал Князь, обернувшись к своим телохранителям. — Мы и так справимся с этим крестовым рыцарем. Не шныряйте вдоль стен, не ищите свои ружья, вы, жалкие трусы. Смотрите лучше, что здесь сейчас произойдет! Ну, киска. Ты употребил слово «мы». Что ты хотел этим сказать? Я не вижу перед собой никого, кроме одного паршивого кота, который прямо дрожит от страха!
— Я хотел этим сказать, что вон там на улице собрались разные звери, их много и они готовы к долгой осаде — смело произнес в ответ Лесной Кот. — Так что лучше отдать нам озеро. А не то мы бросим клич и соберем подкрепление.
— Ха-ха-ха-ха-а! — рассмеялся Князь Горностай, но смех его был несколько наигран. Горностай взялся покрепче за сучковатую палку, служившую ему скипетром. — Подкрепление, говоришь? Так вот послушай, все звери до того перепуганы, что на помощь тебе надеяться нечего. И все в округе, не смея пикнуть, гнут на меня спину и работают до седьмого пота. А тех, кто отказывается, здесь расстреливают. А если кто-то пытается предостеречь других сигнальными огнями, тех поджаривают на костре и съедают. Каким же образом вы думаете справиться с такой вооруженной и обученной силой, как горностаево войско?
— У нас нет иного оружия, кроме собственных зубов, когтей и наших небольших хитростей, — ответил Лесной Кот. — Но зато нас много. Очень много. И даже если ты будешь убивать нас большими партиями, то нас все равно будет много и тебе не одолеть такую превосходящую силу. Ты не смог запугать всех диких, хоть и очень старался. Выходи и посмотри, стоит ли тебе затевать драку…
— Ну что ж, давай выйдем на улицу, подышим свежим воздухом, — насмешливо проговорил Горностай. Он дал знак, и несколько зверей из его свиты последовали за ним. Пройдя через мрачный склад оружия, Горностай вышел во двор. И что же он там увидел!