Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Аяцудзи Юкито

Ответственность за это лежит на мне. Кроме того, я в ответе и за то, что не смог остановить «катастрофы», которые начались на следующий год. Вот почему я остался в школе. Я ушел с работы учителя и стал библиотекарем – что в какой-то степени было бегством.

– Бегством? – невольно перебил я. – А при чем тут бегство?

– Одна причина, почему я перестал преподавать, – чувство вины. Я считал, что недостоин быть учителем. Однако была и вторая причина – голый страх, что, если я вновь стану классным руководителем в классе три-три, «смерть» утащит

и меня. Поэтому я сбежал.

– А что, учителя тоже умирают?

– Классные руководители и их помощники – да. Потому что они часть класса три-три. Те учителя, которые просто ведут занятия, в безопасности.

Аа, вот, значит, что… До меня вдруг кое-что дошло.

Постоянное беспокойство Юи Мотидзуки на тему самочувствия Миками-сэнсэй. Стало быть, это он не просто волнуется за здоровье учительницы, в которую влюбился. Он боится, что следующей жертвой станет она, поскольку она у нас помощник классного.

– Вот почему я сбежал, – повторил Тибики-сан. – Но я не хотел бросать школу совсем. К счастью, должность библиотекаря как раз освободилась, и я решил остаться здесь. И всегда быть здесь, чтобы наблюдать за тем, как разворачиваются события… Так, я забегаю вперед.

Губы Тибики-сана изогнулись в самоуничижительной усмешке, и он медленно покачал головой. Тогда я спросил:

– Мисаки двадцать шесть лет назад – это был парень или девушка?

– Это был парень, – тут же получил я ответ. – Мисаки – это было его имя. Кандзи «мыс», как в «мысе Эримо».

– А фамилия?

– Ёмияма.

– Что?

– Фамилия была Ёмияма. Такая же, как название нашего города. Полное имя – Мисаки Ёмияма.

Фамилия Ёмияма? Ну… все бывает. Типа как Адати-сан, живущий в районе Адати, или Мусасино-сан из города Мусасино [2] .

Я взглянул на Мей. Она вернула взгляд, потом качнула головой. Видимо, она имела в виду: «Я тоже не знала, пока он сейчас не сказал».

– Этот Мисаки-кун, он разбился на самолете или что? – продолжил я выверять историю.

2

Адати – район Токио, Мусасино – город близ Токио (входящий в состав т.н. Большого Токио). Коити, по-видимому, просто вспоминает знакомые ему названия, которые могут служить и фамилиями людей.

– Это был пожар, – ответ достался мне так же легко, как и предыдущий. – Подобные истории постоянно меняются и приукрашиваются, когда передаются из уст в уста. Почему-то популярной стала версия с авиакатастрофой, но на самом деле это был пожар. Одной майской ночью дом Мисаки Ёмиямы полностью сгорел. И вся его семья погибла. Он сам, его родители и брат на год младше его.

– А из-за чего он случился?

– Никто не знает. Во всяком случае, был сделан вывод, что это не поджог. Хотя версии этой истории есть разные, включая падение метеорита.

– Серьезно?

– Дом Мисаки был на западной окраине, близ Асамидая.

Были свидетели, которые утверждали, что примерно в то время они видели там яркую падучую звезду. Поэтому некоторые считают, что она и вызвала пожар. Но я не слышал, чтобы хоть кусочек того метеорита нашли. Так что, полагаю, это не более чем слух.

– …А.

– Таковы факты, связанные с гибелью Мисаки Ёмиямы двадцатишестилетней давности, как я их помню. Однако… – Тибики-сан уронил взгляд на руки и еще тише добавил: – Однако у меня нет полной уверенности, что мои воспоминания верны.

– Что?

– Не исключено, что где-то в них провал или что они частично изменены. А я даже не заметил. И я не имею в виду – просто за давностью лет. Как бы это сказать? Если я не стараюсь постоянно удерживать воспоминания о тех событиях в фокусе, они сами собой расплываются. Гораздо сильнее, чем прочий мусор у меня в голове. Не знаю, почему, но выглядит вот так. Хотя, возможно, вы двое не понимаете, даже несмотря на мое объяснение.

«Легенда наносит ответный удар» – такая мысль вдруг вспыхнула у меня в голове.

– А что насчет того группового фото после выпуска, на котором появился Мисаки-кун, хотя его там не должно было быть? – спросил я. – Сэнсэй… в смысле, Тибики-сан, вы его видели?

– Да, – кивнул Тибики-сан и на миг поднял взгляд к потолку. – Я тоже был на том фото – мы снялись в одном из кабинетов здесь, в тогдашнем школьном корпусе. Несколько дней спустя среди учеников поднялось беспокойство, и несколько человек принесли мне это фото. И показали – очень похоже было, что там стоит умерший мальчик. Мисаки Ёмияма. Кстати, насколько я помню, Рицко-кун была одной из тех, кто приходил тогда ко мне.

– Моя мама?

– Насколько я помню.

– А у вас осталось то фото?

– Нет, – Тибики-сан поджал губы. – Они напечатали карточку и для меня, но я ее выкинул. Глядя на то, что происходило после, я, честно говоря, струсил. Я даже думал, что беды продолжаются из-за существования фотографии.

– А… – я почувствовал, как по рукам у меня бегут мурашки.

– Пойдем дальше? – предложил Тибики-сан, вновь уткнувшись взглядом в собственные руки. – На следующий год я руководил первым классом, так что о событиях в классе три-три того года знаю только из третьих рук. Что им в начале первого триместра не хватило одной парты и стула. И что как минимум один ученик или родственник умирал каждый месяц. Но даже когда я это все слышал, я никак не связывал это с тем, что было годом ранее. Мне всего лишь было очень жалко людей, на которых обрушились такие несчастья.

В итоге за один тот учебный год скончалось шестнадцать человек, имевших отношение к классу. После выпускной церемонии руководитель класса три-три сообщил мне кое-что. Похоже, в том году в классе был один лишний ученик. «Лишний», которого просто не могло там быть, проник в класс. Так вот, он сказал, что, как только выпускная церемония завершилась, ученик исчез, и только тогда он это осознал.

– Младший брат Мисаки-куна и был тем самым «лишним, которого просто не могло там быть», потому что он уже умер в прошлом году?