Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Аяцудзи Юкито

С 89 и по наши дни, не считая этого года, было всего пять «таких» лет. Как я уже говорил, в позапрошлом году «стратегия» перестала действовать на полпути. Из других четырех случаев, насколько я помню, дважды был успех и дважды неудача.

– Когда вы говорите «неудача», вы имеете в виду, что ученик, которого «нет», отказывался от этой роли, да?

– Вовсе не обязательно, – Тибики-сан открыл глаза. – «Стратегия» включает в себя много условий, правил, можно сказать. К примеру, с человеком, которого «нет», необходимо обращаться соответственно

на территории школы, однако с ним вполне можно общаться за ее пределами. Но даже вне школы так нельзя делать во время школьных мероприятий. И так далее. Что печально, ни одно из этих правил, по-видимому, не является абсолютным. А значит, невозможно понять, что именно было сделано не так, что именно привело к неудаче…

– …Это ужасно.

– Но это данность, которая нам известна, – мрачно произнес Тибики-сан и подтянул дужку очков к переносице. – За эти годы я придумал много аналогий. Во-первых, я не верю, что это то, что обычно называют «проклятием». Конечно, история с Мисаки двадцатишестилетней давности дала начало всем этим событиям, однако они валятся на нас не из-за какого-то разозленного, враждебного к нам духа. И люди умирают не потому, что «мертвый», который прячется в классе, поднимает на них руку или желает им смерти.

За этим не стоит чья бы то ни было злоба или желание причинять боль. Ни в малейшей степени. Полагаю, вы можете видеть злобу в той силе, которая на нас воздействует. Люди всегда чувствуют подобное в бедствиях. Но это относится и к природным бедствиям тоже.

Это просто происходит. Вот почему это не «проклятие», а «феномен». Естественное явление, как тайфун или землетрясение, только сверхъестественное.

– Сверхъестественное естественное явление?

– Надеюсь, ты понимаешь, что я сам не в восторге от такого определения. Но, полагаю, логика в «стратегии» защиты от этого «феномена» такая же, как в защите от естественных явлений. К примеру… – Тибики-сан глянул в окно. – Идет дождь. Чтобы не позволить дождю вымочить нас, лучшее, что мы можем сделать, – не выходить на улицу. Если нам все-таки приходится выйти, наша стратегия – воспользоваться зонтом. Но даже с помощью зонта трудно полностью помешать дождю. Даже если капли падают в предсказуемом направлении, все равно как бы ты ни держал зонт, в какую бы сторону ни шел – сухим ты не останешься. И тем не менее идти с зонтом гораздо лучше, чем без зонта.

Тибики-сан посмотрел на нас, будто спрашивая: «Ну как?»

Я не мог найти нужные слова, а Мей рядом со мной тихо сказала:

– Это еще можно сравнить с засухой и молитвой о дожде.

– Хооо?

– Мы страдаем от засухи. Молиться о дожде бесполезно, но если разжечь костер с большим количеством дыма, это, в принципе, может сработать. Но иногда дым достаточно влияет на атмосферу, чтобы вызвать дождь, а иногда недостаточно.

– Хм. Неплохо.

– Ээ, так что, Тибики-сан? – вмешался я, решив, что хватит с меня аналогий. –

Что будет в этом году? Прекратятся «катастрофы», раз нас уже двоих «нет»?

– Я уже сказал – не могу с уверенностью дать прогноз. Но, – Тибики-сан снова подтянул дужку очков к переносице, – «катастрофы», раз начавшись, почти никогда не прекращались на полпути. Так что –

– «Почти никогда»? – я попытался зацепиться за строгое значение этих слов. – То есть иногда они все-таки прекращались. Это –

В этот момент раздалось «дзззыннннь!» – будто звонок старого телефона. Пропустив мимо ушей мой вопрос, Тибики-сан извлек из кармана пиджака черную штуковину. Стало быть, это его мобильник звонил.

– Прошу прощения. Одну минуту…

Тибики-сан поднес трубку к уху. Перекинулся с собеседником несколькими очень тихими словами, которые я не смог разобрать, потом убрал телефон обратно в карман.

– На сегодня все. Заходите в другой раз.

– А, ну ладно.

– Но с завтрашнего дня меня некоторое время не будет. У меня есть кое-какие дела, и на несколько дней я уеду из города. Вернусь самое позднее в начале будущего месяца.

Когда Тибики-сан это говорил, его лицо выглядело усталым до предела.

Он неспешно встал со стула и протянул руку к черной папке, которую я держал… и ровно в эту секунду я вспомнил кое-что.

– Ээ, на самом деле, – быстро заговорил я, – я еще кое-что хотел бы узнать у вас сейчас.

– Мм?

– О том, что было пятнадцать лет назад. 1983 был «таким» годом или «обычным»?

– 83?

– У вас же здесь есть список класса за тот год, да? Значит…

Я начал было листать бумажки в папке, но Тибики-сан приподнял руку, останавливая меня.

– Можешь не проверять, Сакакибара-кун. Я помню. Четвертый год после того, как я сбежал в библиотеку… 83 был «таким годом». В том году в классе три-три –

– Ну? – нетерпеливо промычал я. – Правда, значит? Я думал, что, может, так было, но… да.

– Почему ты интересуешься? В том году что-то случилось, что тебе… А. Понятно.

Тибики-сан, похоже, тоже осознал.

– Понятно. Год Рейко-кун.

– …Да.

1983 – год, когда Рейко-сан, которой сейчас было двадцать девять, поступила в третий класс средней школы. Год, когда она училась в классе 3-3 в северном Ёми. И еще…

– Тот самый год, когда умерла Рицко-кун, твоя мать, – лицо Тибики-сана помрачнело. – Это произошло… случайно не в нашем городе?

– Она вернулась в дом своих родителей в Йомияме, чтобы родить здесь, и уже после моего рождения оставалась еще какое-то время. Значит…

– Значит, она умерла в этом городе, – с горечью прошептал Тибики-сан. – Я и не догадывался тогда. Ясно. Вот, значит, что случилось.

Ясно. Вот, значит, что случилось.

Смерть Рицко, моей мамы, пятнадцать лет назад.