АнтиБожественная комедия

Шульц Гектор

– Ах ты жаба больная, – прошипел я, когда меня схватили бесы, следуя команде царицы. – Сама еблась со всеми, а теперь кривляешься?

– Уведите его, – засмеялась Клеопатра, взяв за руку потрясенную Астру. – И хорошенько прокипятите в крови.

Глава шестая. Необычный грешник.

Бесы повели меня в сторону большого котла, от которого противно пахло горячей кровью. Впрочем, так оно и было. Котел был полон кипящей

крови. Красной, горячей и обжигающе страшной. Она изредка проливалась на черные плиты пола, если кто-нибудь из грешников, томящихся в котле, слишком резво начинал елозить, вызывая маленький аналог цунами. Бесы были начеку и беспощадно лупили провинившегося железными прутьями, когда он норовил вылезти из очищающей жидкости. Я же упирался, как мог, а мог я мало. Что вы хотите от обычного перепуганного человека, которого намереваются искупать в кипятке. Это вам не сказка про Конька-Горбунка, где герой вылупляется красивый, как модель, после принятия жутковатой ванны и ведет царевну в покои для того, чтобы потыкать ее писечку и зачать наследника.

– Давайте договоримся? – мычал я, когда бесы, уставшие от моих жалких потуг освободиться, спеленали меня настоящей цепью. – Я вам сигаретки дам или ужин приготовлю. Филе грешника прожаренное, с картошечкой и зеленым горошком. Не? Ну, блядь. Пустите меня, коротыхи ебаные.

– Больше ненависти, – проквакал один из бесов, с золотой серьгой в ухе. Я решил, что это главный, и принялся молить его о пощаде. Но мелкий плут был глух и нем к моим мольбам. Меня тащили пятеро страшилищ, и их целью был диковинный помост, с которого они и скидывали грешников в бурлящую кровавую жижу.

– Бля, я же метал слушаю. Литания Диаволу и все дела. Я же свой в доску, – начал причитать я, когда мольбы не тронули бесов. Главный с золотым кольцом только усмехнулся, но меня это не остановило. – Мы же братья по металу. Я членские взносы Ла Вею платил, над иеговистами глумился. Ну нельзя же меня в кипяток бросать за то, что я пирожок выебал. И мамкину перчатку. И бабушкин шерстяной носок.

– Ты ценил похоть, а теперь научишься ценить боль, – пробубнил второй бес. У него на щеке была странная татуировка в виде маленького паука.

– Уже ценю. Ты вроде нормальный. Давай спокойно все обсудим, – елейно пропел я, когда мое испуганное тело подвесили за большой крюк. Я не почувствовал боли от холодного металла. Все мое внимание было приковано к кипящему котлу. Бесы меж тем привели в действие адский механизм, и меня стали медленно опускать вниз. Голые ступни сразу стало припекать, а в голове роились мысли о том, что лучше бы я себе отчекрыжил член в младенчестве, чем потом мучиться подобным образом. Но мысли отступили, когда нога окунулась в кипяток.

Чудовищная боль пронзила ногу. Казалось, что в нее впились ядовитые клыки тысяч адских гадов, которые принялись терзать мою плоть. Боль постепенно поднималась вверх, и я уже чувствовал, как начало припекать яички, которые в панике скукожились до размеров кедрового орешка. Я с ужасом посмотрел вниз и увидел, как кипяток обволакивает

ноги, с которых шмотками слезает мясо. Но не это было самым страшным. Из глубины котла вылезли бледные обваренные руки. Они хватали меня за кости и тащили к себе, воя и причитая.

– Стойте, – раздался властный голос Клеопатры, а я рискнул приоткрыть один глаз, чтобы узнать причины, приведшие к появлению распутной египетской шлюхи. – Поднять его.

Цепь, протяжно заскрипев, вновь пришла в движение. Только теперь она поднималась наверх к помосту, где застыла размытая фигура моей мучительницы. Потом я понял, почему перед глазами все расплывается. Слезы. Простые слезы. Я не плакал вообще лет с десяти точно, какую бы боль не испытывал. Но ничто не может сравниться с кипящим кровавым котлом.

Бесы сняли меня с крюка и швырнули под ноги Клеопатре, которая жестко усмехнулась и наступила мне на орган, являющийся моей сакральной гордостью.

– Обмочился, грешник? – заявила она, проведя язычком по пухлым губам. Если бы я мог встать, то обязательно бы вмазал по ним своим кулаком и бил бы до тех пор, пока ее губы не превратились бы в две кровавые сосиски, пришитые грубыми нитками к смазливому лицу.

– Хуй тебе! – прохрипел я, не удивляясь тому, что мои ноги вновь обрастали мясом и кожей. Даже детский шрам от гвоздя вернулся.

– Тебе просто повезло, что я успела прочитать бумаги, которые мне послал Нергал. Ты у нас особенный значит, – хищно скривилась женщина. – Но будь уверен, что когда тебя осудят окончательно, то простым котлом ты не отделаешься.

– А пока дай мне сигаретку и поцелуй меня в жопу, – ругнулся я, с трудом поднимаясь на ноги.

– Ты не настолько особенный, Збышек, – предупредила она, кивнув на котел. – Я могу сделать вид, что бумаги затерялись на почте, а ты пока поваришься несколько лет.

– А потом тебе Герцог Элигос рожу на сторону свернет. Будешь какать в туалете лицом к стене.

– Мне никто не указ, мальчишка, – прошипела Клеопатра. – И я найду работу, достойную тебя.

– Хозяин – барин, заинька. Только к тебе я и на милю не подойду. Еще сожрешь ненароком.

Спустя примерно час я сидел на красном диванчике в личном кабинете Клеопатры. Египетская царица куда-то умчалась, оставив меня одного, а через какое-то время ко мне присоединилась и бледная Астра. С ее рыжего лица исчезла вся спесь, и на нем застыло мерзкое отвращение ко всему и всем.

– С тобой все в порядке? – тихо произнесла она, склонившись ко мне. Я хмыкнул.

– Ага. Если не считать того, что мне ноги сварили в кипятке и пана Пиписевича отдавили. Мало приятного, знаешь ли. А ты где была?

– Клеопатра заставила меня за ней ухаживать. Ты знал, что в наказание Минос сделал ее вагину постоянно разлагающейся? Так еще и тараканы всякие оттуда лезут.

– Ну, по крайней мере, тебе не делали больно, как мне.

– Тоже верно. Она лежала на кровати, пока я все там чистила, и читала почту. Потом зашипела, проорала «ебаный Збышек» и куда-то умчалась.