АнтиБожественная комедия
Шрифт:
– Ебанутое имя, – усмехнулась девушка.
– Герцог, вот она первая начинает. Если я ей жопку нарумяню, ты на меня сильно обидишься?
– Мне плевать, главное, чтобы полет прошел в нормальной атмосфере, пока я не сдам вас Миносу.
– Ты такой заботливый, прямо как папка мой. Тот тоже свалил после моего рождения и даже открыточки не оставил, нехристь хуев, – елейно улыбнулся я Элигосу и вновь повернулся к девушке. – Збышек – это не имя, а прозвище, данное мне собратьями по металу. По паспорту я Степка.
– Почему тогда Збышек? – спросила Астра, тоже прикуривая сигарету.
– Польские корни. Да и с детства так звали, привык уже.
Девушка кивнула и повернулась к демону, который хитро щурился, разглядывая нас.
– Я так поняла, что он со мной летит во Второй Круг?
– А, вот оно что, – я радостно потер ладошки. – Ты значит, любительница попрыгать на мужской гордости, пока мохнаткой своей не откусишь мужику залупу?
– Угадал. А еще могу заставить мужика своими зубами откусить свою же залупу, – ощерилась Астра. – Еще раз ляпнешь подобное, и я на тебе покажу, как это может случиться.
– Не злись. Стресс же у нас, вот и ругаемся друг на друга. Я так понял, ты Кобейна любишь, я его тоже котирую. До того момента, как он себе мозги вышиб.
– Ага.
– Ладно. Герцог, может, полетим уже, пока барышня в туалет не попросилась?
– Иди нахуй, Збышек!
– Я уже там, заинька.
Когда мы пересекли границу и летели над землями Второго Круга, я задал демону вопрос, который не давал мне покоя уже давно:
– Герцог Элигос.
– Да?
– А сколько мне нужно будет провести времени во Втором Круге? Ты так и не ответил. Только сказал, что Петр может долго думать, прежде чем принять решение о моей судьбе.
– Не могу сказать, Збышек, – серьезно ответил Герцог. – Как поступит новое указание относительно тебя, так и будет видно.
– Блядь, – огорченно буркнул я.
Астра вообще спала, и ее абсолютно не напрягало, что вместо кровати широкая лапа адского демона. Элигос тем временем пошел на посадку. Он частенько устраивал передышки и позволял нам с девушкой размять затекшие конечности. Не такой уж он и плохой, как я думал поначалу. Или же просто притворялся, играясь с нами, как с диковинными безделушками. Вечность в Аду любого из себя выведет, будь ты хоть четырежды Диавол.
– Отдохнем и полетим дальше, – радостно сказал демон, наблюдая за очередной моей попыткой подняться с земли. Я выплюнул грязь изо рта и встал в негодующую позу.
– А что ты ее не швыряешь? Или к девушкам особенное отношение, рогатый ты садист?
– Просто меня забавляет, как ты встаешь после падения, – мягко ответил Герцог, присаживаясь на черный камень. Я хмыкнул и осмотрелся. Второй Круг.
Если земли Первого Круга были засыпаны пеплом, то Второй Круг радовал более разнообразным пейзажем. Земля потрескалась, и сквозь трещины пробивался робкий дымок, что, стелясь, полз по поверхности. Вдалеке виднелась одинокая гора, с вершины которой скатывались огромные огненные валуны. Небо напоминало собой раскаленное покрывало, а ветер сушил губы и постоянно норовил растрепать мои шикарные волосы. Изредка с небес спускался хвост смерча и подхватывал блуждающие души, чтобы со всей силы впечатать их обратно в землю с крайне противным звуком. Тяжкий гул, который я поначалу принял за звук приближающегося урагана, оказался чьим-то стоном, доносившимся из-под земли. Конечно, демону сразу был задан соответствующий вопрос.
– Это стонут души грешников. Круги Ада уходят глубоко вниз, – пояснил Герцог, вальяжно ковыряясь в зубах когтем.
– А в центре сидит сам Диавол, вмерзший в ледяное озеро, и слушает песню Металлики «По ком звонит колокол»?
– Почти, – одними губами улыбнулся Элигос. – Он терзает трех величайших грешников и терзать их будет до Страшного Суда.
– Каких грешников? – спросила Астра, подходя ближе к отдыхающему демону. Я театрально закатил глаза.
– Заинька, ты попала в Ад, и не знаешь, кого терзает Диавол? Надо было больше оккультной литературы читать, а не бабские журналы о красоте и моде.
– Остынь, Збышек, – ласково одернул меня Герцог, отпихнув ногой в сторону, когда я решил просветить недалекую барышню. – Три величайших грешника. Предатель, Тиран и Убийца. И нет никакого озера, в которое он якобы вмерз. Владыка Зла тщательно следит за всем, что деется на Адских землях, и знает все обо всех грешниках, отбывающих здесь свое наказание.
– Даже о нас? – уточнила девушка, поправив челку, чтобы лучше видеть разговорившегося демона.
– Даже о вас. Обо всех и обо всем. Смотрю, вы уже отдохнули? Тогда полетели дальше. И так потерял столько времени с вами, а меня другие грешники ждут.
– А еще один вопрос можно? – робко спросила Астра. Герцог кивнул. – А люди другой веры? Они тоже тут?
– Да. В своих филиалах. Многие воспитаны несколько иначе, чем католики. Китайцы, например, сами себе выдумали настолько жесткий Ад, что теперь сами не рады. Как и мусульмане, и все прочие.
– Не свезло, – хохотнул я, но осекся под суровым взглядом Элигоса. Он покачал пальцем и вкрадчиво пояснил:
– Будешь кривляться и обязательно увидишь все своими глазами, если они у тебя останутся, конечно.
– Свободы слова в Аду нет. Торжественно заявляю, – буркнул я, позволяя Герцогу схватить меня. Сильно оттолкнувшись от земли, он взмыл ввысь, подняв целую тучу серой пыли.
Одинокая гора, которую я видел на горизонте, и была той самой столицей Второго Круга. В центре нее сидел царь Минос, отвечавший за похотливых грешников, попавших в его лапы. Именно к нему нас вел Элигос, спускаясь по темным коридорам в самые недра горы.
Спуск продлился целый час, и я успел в пух и прах разругаться с Астрой, пытаясь выманить у девушки все нюансы ее попадания во Второй Круг. Герцогу было откровенно плевать на наши споры и ругань. Он шел вперед широким шагом, насвистывая под нос незатейливую мелодию, пока не остановился перед гигантскими вратами, ведшими в покои Миноса.
Но не размер врат или то, что они были покрыты золотом, повергли меня в шок. Врата были сделаны из шевелящихся людей.
Голые мужчины и женщины, части их тел, включая даже интимные отростки и пещерки, – все двигалось и было живым. Но самым странным было то, что глаза этих людей буквально горели от похоти, слюна застывала на устах, а срамные места были в сладострастном соке. Никто из них не мог дотянуться до соседа. Оставалось лишь бешено вращать белками глаз и лязгать зубами от переполнявшего их тела желания.