Античная поэтика: риторическая теория и литературная практика
Шрифт:
— Я так понимаю, преследовать мы их не будем?
Капитан на это лишь отрицательно покачал головой.
— А с ней что? — Ангус кивнул на валяющуюся на полу в полубессознательном состоянии далеко немолодую морщинистую женщину. Разговор дался ей нелегко.
— Да ничего. Не хочу связываться с гильдией убийц. Раз командора Угрюмой убила не она, то и вины на ней особой нет. Повезло ей, что комендант её опередил. А так даже получается, что она оказала услугу королевству, вовремя изловив предателя и проведя его допрос. Остальное же — дела имперских благородных, на которые нам плевать. В общем,
— Будет сделано, капитан.
Рыцарь подхватил обессиленную магичку словно та ничего не весила. Хотел было уже выйти, как его остановил тихий голос капитана.
— Ты слышал, дружище? Два десятка демонов, из них два высших. Чтобы там не произошло… — Крест тяжело посмотрел на своего соратника. — Один из них должен быть моим. Это ясно?
— Да капитан, сделаем что сможем.
Крест медленно кивнул и, отвернувшись, добавил.
— Сворачивайте лагерь и выдвигаемся. Сегодня мы еще успеем пройти не меньше десятка лиг. А завтра к полудню мы должны взять крепость.
И на этот раз капитану будет что продемонстрировать в качестве аргумента своей полезности.
«Командор просто не сможет отказать, — подумал Крест, бросив взгляд на кожаную папку с документами, лежащую сейчас на наспех развернутом спальном месте. — Не с такими доводами».
— Хорки, ты чего такой смурной? Живот прихватило, что ли? А я тебе говорил, не хлебай ты квас после молока. Приедем в Илием пива нормального попьём! — Пруст, пытавшийся приободрить своего напарника, осёкся и посмотрел на меня. — Ну по кружечке… Если командир добро даст.
Увидев, что я возражений не высказываю, он приободрился и с удвоенной энергией пристал к приунывшему парню.
— Вон и командир не против. Эх повезло нам с ним! И живыми выбрались, и деньги появились. Так чего ты скис, как молоко на солнце?
Хорки в ответ непроизвольно покосился на Колтуна, который сейчас шагал по другую сторону телеги и выглядел не менее угрюмым. С ним, кстати, аналогичную психологическую беседу пробовал провести Шуст, но был послан рыжим на хер, не успев сказать и пары слов.
— Ну не злись ты на него, — проследив за взглядом товарища, сказал Пруст. — Ну кто бы на его месте удержался и сохранил всё в тайне? Да и велика проблема, ну трахнул ты эту бабку… пару раз… Ну так кто мог знать? Даже командир не знал! Эээ… Ведь не знал же, да?
Пруст снова вопросительно посмотрел на меня и, не дождавшись ответа, снова трактовал моё молчание в свою пользу.
— Вот! Да и что такого, ну молодилась баба, и чего? Так то, наверное, и неплохо было даже. Тело молодое, а опыта как за три жизни. Представляю, что творила, может даже завидно… немножко. Ну а то, что Колтун всем растрепал, так ты ему уже треть бороды выдрал. Ты же знаешь, как он за неё переживает, так что считай расквитались уже. Может помиритесь, а?
Но Хорки не торопился отвечать, по-прежнему пребывая в несвойственной ему хандре. И сдаётся мне, несдержанный на язык Колтун тут виноват лишь отчасти. Да и Сивый ходил какой-то потерянный, словно копался в самом себе. В таких
— Я смотрю, у всех силы так и бьют через край, — обратился я ко всем сразу. — Тогда давайте их потратим с пользой! К ночи нам нужно выйти на тракт и попробовать найти место для ночлега. Лично мне не хотелось бы спать в чистом поле. Раст, можно выжать из этой клячи хоть какой-нибудь темп?
— Не ругай лошадку, Мазай. Скажи спасибо, что она одна всё тащит. Не быстрая, но выносливая.
— Ты свою покупку не оправдывай, лучше на вопрос ответь.
— Ну можно чуть добавить, сегодня день короткий получается, поди успеет отдохнуть за ночь.
— Вот и отлично. Слышали? Если даже эта дохлая кобыла может поднажать, то значит и вы способны на большее!
Старания бедной лошади не были напрасными. К всё раньше сгущающимся сумеркам мы докатили до главного королевского тракта и почти сразу упёрлись в довольно большой постоялый двор. Оно и неудивительно, до столицы северных земель оставался ровно один переход, и место отлично подходило для размещения на ночь следующих туда путников. Даже просёлка, что шла от деревни Кедровая (да-да, обе версии Сивого оказались неверными), вела сюда неспроста. По этой дороге на постоялый двор доставлялись свежие деревенские продукты, от того наша лошадь прекрасно знала дорогу, и сама привела наш обоз прямиком к конюшне, где ее в награду за труды уже ждало сено и щедрая горсть ячменя.
Свободные места на постой были, а в таверне нашёлся свободный стол. В общем, конец дня мы провели в относительном уюте и комфорте. Перед сном же я, улучив удобный момент, подманил к себе Хорки для приватной беседы.
— Если есть, что сказать, то давай выкладывай, — начал я без предисловий. — Решаю в отряде, конечно, я, но это не значит, что я не прислушиваюсь к мнению своих людей.
Хорки, облокотившись на старые рассохшиеся перила, уставился на младшую из лун, которая только-только выползала над чернеющим в ночи лесом. Глубоко вздохнув, он выпустил заклубившееся облачко пара, которое в очередной раз напомнило мне, что зима вот-вот наступит. Сроки поджимают, да и к снегу, что завалит в скором времени эти края, мы готовы не были.
— Ты прав, во всём, — наконец, ответил Хорки. — Может от того и хреново. Я вот ей верил, а прав оказался снова ты. Надеюсь, ты ей и жизнь сохранил, не потому что я попросил, а потому что так будет лучше. Для всех.
— Не лепи из меня то, чего нет, Хорки. Мне одного Колтуна хватает с его байками про судьбу и проведение, что хранит меня и всех Бешеных зайцев. Ты отличный воин и надежный товарищ, на которого можно положиться, даже находясь глубоко в беспросветной заднице. Но на тебя я всегда рассчитывал не только как на верного мне и отряду бойца, но и как на того, кому можно доверить часть своей ответственности. И моё мнение пока не изменилось.