Античная поэтика: риторическая теория и литературная практика
Шрифт:
— Ты еще кто, мать твою?! — в голосе сотника начала сквозить нервозность. — Какого хера ты делаешь? На копья его!
— Стоять! — заорал Лески. — Ещё шаг и я буду расценивать это как прямую угрозу Ордену! Ты, Жульгас, из ума выжил или таковым притворяешься?!
Тот в ответ нервно стиснул зубы, сдерживая эмоции.
— Пруст, — обратился я к своему человеку. — Кто это у тебя?
— Пусть они и разбираются, — устало ответил он и толкнул пленника на землю, предварительно пнув сзади его под колено. — Но следил я за ним от самого постоялого двора и до
При это Пруст обвёл взглядом толпу солдат, занявшую сейчас треть двора.
Не успели мы опомниться, как Жульгас в три шага подошёл к стоящему сейчас на коленях человеку и снес ударом меча его голову. От такого на несколько секунд охренели все присутствующие во дворе.
— Сдаётся мне, он знал побольше остальных, — процедил Лески, уже совсем по-другому глядя на Жульгаса и его людей.
Он и второй рыцарь потянули из ножен свои полуторные мечи.
— И что с того, Лески? — в словах сотника уже была откровенная желчь, словно до этого он еще хоть как-то сдерживал свою неприязнь к представителям Ордена. — Орден выразит протест? А кто его будет рассматривать?
— Мы забираем наёмников и пленников, — каменные лица рыцарей не предвещали ничего хорошего солдатам городской стражи. — Вопрос переходит в полномочия ордена Раскола в связи с твоей дискредитацией, Жульгас.
Глядя, как заиграли желваки на лице сотника, я понял, что дело принимает крутой оборот. Мы с ребятами встали плотнее друг к другу, образуя привычный строй и пятясь к забору. Оружие пока не доставали, так как не хотелось бы стать той последней каплей, что приведет ко второй за ночь бойне в многострадальной гостинице.
Но маховик уже был запущен, отсчитывая последние секунды до начала кровопролития, и обратной дороги уже попросту не было.
— Не слишком ли смелые слова для рыцаря первого круга посвящения? У меня здесь 25 бойцов, Лески, умерь свой пыл!
— Ты мне угрожаешь? Значит ты угрожаешь всему Ордену.
— Ха! Крест вместе со своим крылом ушёл на север, командор отбыл в столицу, а от всего Ордена в Илиеме сейчас едва наберётся десяток не самых сильных рыцарей. Знаешь что, Лески, давно мечтал это сделать. Жаль только, что ты не застанешь конец своего горячо любимого Ордена.
— Ты хочешь развязать войну внутри королевства?
— Что ты, что ты… Не сейчас. Вас убьют вот эти наёмники, которых, в свою очередь, уже доблестно убьём мы.
— Вот значит как, ну что ж, я тебя услышал, брат.
— Бойцы, рыцарей и наёмников убить, это приказ! — скомандовал Жульгас, тем самым оборвав последнюю ниточку надежды на мирный исход.
Не сказать, что те прям были рады такому распоряжению от своего сотника. Всё-таки рыцари воспринимались в этом обществе, как некий символ, и внушали не только уважением, но и трепет. Но приказ, есть приказ, а кратный численный перевес помогал пересилить внутренние страхи. Нам лишь оставалось надеется, что слухи про то, что рыцари Ордена являются сильнейшими бойцами Павелена, не преувеличены.
С нашими немногочисленными союзниками мы оказались по разные стороны от хорошо обученного строя стражников. Те хоть и были экипированы чуть легче, чем гвардейцы, всё же выглядели очень даже боеспособным формированием. Посчитав главной угрозой именно рыцарей, больше половины копейщиков ощерилось оружием в их направлении. По нашу душу отрядили всего десяток.
— А ты говорил, что меня ждёт спокойная работа, с бумагами и заказчиками… — обречённо вздохнул Раст. — А я последнее время только и делаю, что машу оружием!
— Если ты намекаешь, про выплату тебе боевых, — ответил я. — То согласен, ты их получишь. Только давай обсудим это чуть позже, хорошо?
Раст серьёзно кивнул и покрепче стиснул копьё. Да уж, я и сам не думал, что придётся ставить «старика» в строй, но что-то наш поход совсем не задался. Даже невостановившегося Горунара на это раз я не стал отговаривать отсиживаться за спинами. Не тот случай. Тут либо выживем, и кого возможно подлатаем, либо поляжем, и тогда уже всем будет всё равно.
Десяток копейщиков не стали форсировать нападение, а заняли выжидательную позицию. Глядя на это, я торопливо пытался перебрать возможные варианты. Скорее всего, они хотят выиграть время, пока остальные кучей завалят двух бронированных орденцев, чтобы потом вместе без особого труда наделать дырок уже в наших тушках. Можно попробовать сбежать, но в очередной раз бросать свои вещи, удирая из города, тоже не было панацеей. Смерть рыцарей, которая, скорее всего, с таким раскладом неизбежна, точно повесят на нас. А гнать виновных во всех грехах беглецов будут до самой границы, конными отрядами, так что, шансов до этой самой границы добраться считай и нет. Ничего не остаётся кроме как решить всё здесь и сейчас, и желательно сберечь хотя бы одного союзника из Ордена для дачи правильных показаний.
Тем временем за спинами обращенного в нашу сторону десятка уже раздавались команды и звуки сражения. Пора действовать.
— Ну что, парни, покажем почему некоторых зайцев называют бешеными? — решился я. — Начинаем с края Колтуна, остальным держать!
Я видел, как начали переглядываться вражеские копейщики, пытаясь понять, кто из нас этот Колтун, и куда мы собираемся атаковать.
— Раз! — скомандовал я, и наша линия сделала шаг, а с ним обманный выпад, нужный сейчас больше для отвлечения внимания.
Вражеский строй ответил таким же слаженным тычком, пришедшимся в наши щиты или даже не доставший до них. Одновременно с этим мой «таран» повалил троих крайних стражников на землю, а на их место словно стальной ураган ворвался Колтун, который из нас всех на себе таскал наибольшее количество железа. Братья бросились подчищать за ним, коля копьями упавших воинов и не давая тем подняться. Сам рыжий связал боем центральных бойцов, вынужденных теперь отбиваться на две стороны, тем самым давая нам заполучить столь необходимый численный перевес.