«Антика. 100 шедевров о любви». Том 3

Drongelen Wim Van

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Ты, Венера, через долгий срокВновь войну начала? Сжалься, прошу, прошу!Я не тот, что под игом былУ Цинары моей кроткой! Ты сладостныхКупидонов мать грозная,Перестань гнуть меня, ныне бесстрастного,Десять лустр пережившего,Властью нежной! На зов юношей трепетныйСнизойди, – к Павлу МаксимуНа крылах лебедей, пурпуром блещущих,Ты взнесись с шумной свитою,Если хочешь зажечь сердце достойное.Знатен он и собой красив,И готов постоять за обездоленных.Всем искусствам обученный,Далеко пронесет он твой победный стяг.И когда над соперникомВерх возьмет, превзойдя щедрого щедростью.У Албанского озера,Под кедровым шатром, образ твой мраморныйОн воздвигнет, – ты будешь тамДым курений вдыхать и веселить свой слухЛирой и берекинтскоюФлейтой, к ним примешав звуки свирельные.Дважды в день пред тобою тамВ пляске будут ходить отроки с девами,И во славу твою трикратБить о землю стопой, бить, точно Салии.Мне же девы и отрокиЧужды; больше надежд нет на взаимнуюСилу страсти; пиры претят;И чела не хочу я обвивать венком.Но увы! почему слезаПо щеке, Лигурин, крадется робкая?Почему среди слов языкТак позорно молчит, он, что молчанью враг?В

грезах сонных тебя поройЯ в объятьях держу, или по МарсовуПолю вслед за тобой несусь,Иль плыву по волнам, ты ж отлетаешь прочь!

2

Тот, держась на крыльях, скрепленных воском,Морю имя дать обречен, как Икар,Кто, о Юл, в стихах состязаться – дерзкий —С Пиндаром тщится.Как с горы поток, напоенный ливнемСверх своих брегов, устремляет воды,Рвется так, кипит глубиной безмернойПиндара слово.Стоит он всегда Аполлона лавров:Новые ль слова в дифирамбах смелоКатит, мчится ль вдруг, отрешив законы,Вольным размером;Славит ли богов иль царей, героев,Тех, что смерть несли поделом кентаврам,Смерть Химере, всех приводившей в трепетОгненной пастью;Иль поет коня и борца, которыйС игр элидских в дом возвратился в славе,Песнью, в честь его, одарив, что сотниСтатуй ценнее;С скорбною ль женой об утрате мужаПлачет, ей до звезд его силу славит,Нрав златой и доблесть, из тьмы забвеньяВырвав у Смерти.Полным ветром мчится диркейский лебедьВсякий раз, как ввысь к облакам далекимДержит путь он, я же пчеле подобенСклонов Матина:Как она, с трудом величайшим, сладкийМед с цветов берет ароматных, так жеПонемногу я среди рощ прибрежныхПесни слагаю.Лучше ты, поэт, полнозвучным плектромНам споешь о том, как, украшен лавром,Цезарь будет влечь через Холм священныйДиких сигамбров.Выше, лучше здесь никого не далиБоги нам и рок, не дадут и впредь нам,Пусть хотя б назад времена вернулисьВека златого.Будешь петь ты радость народа, игры,Дни, когда от тяжб отрешится форум,Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрыйАвгуст вернулся.Вот тогда и я подпевать уж буду, —Если ст_о_ит речь мою слушать, – счастливТем, что Цезарь к нам возвращен: «О славься,Красное солнце!»Шествию его «о Триумф!» не раз мыВозгласим тогда – «о Триумф!» Ликуя,Государством всем благосклонным вышнимЛадан воскурим.Твой обет – быков и коров по десять,Мой обет – один лишь теленок; ныне,Мать покинув, он на лугу цветущемВ возраст приходит,И рога его подражают рожкамВ третий день луны молодой; приметаЕсть на лбу – бела, как полоска снега, —Сам же он рыжий.

3

Тот, кого, Мельпомена, тыПри рожденьи хоть раз взглядом приветила,Не прославится в ИстмияхЗнаменитым бойцом, и победителемНе помчится на греческойКолеснице. Его ратные подвигиНе введут триумфаторомВ Капитолий за то, что он надменныеСмел угрозы царей во прах.Нет! Но воды, Тибур плодотворящие,И дубравы тенистыеВ эолийских стихах славу родят ему.В Риме, городе царственном,Молодежью включен быть удостоен яВ круг поэтов излюбленных,И меня уж язвит меньше зуб Зависти.О, на лире божественнойЗвуки славные струн дивно родящая,Муза, песнь лебединуюРыбам властная дать, если восхочешь ты!Это твой только дар благой —Что прохожим знаком я становлюсь теперь,Как хозяин родимых струн, —Что живу и любим, если любим я стал.

4

Орлу царем быть птиц поручил Отец;Царю богов он молниеносцем был;При похищеньи ГанимедаВерность его испытал Юпитер.Птенца когда-то пылкость – отцовский дар —Его толкнула вон из гнезд? лететь,Труда незнавшим; ветер вешнийРобкого новым движеньям в небеУчил, согнавши тучи. Затем егоК земле, к овчарням пылкий порыв увлек;А ныне жажда пищи, браниГонит его на борьбу с драконом.В лугу отрадном, тешась травой, козаВдруг видит львенка (в пору, как прогнан онОт груди матери) и чует —Сгубят ее молодые зубы…Такой же страх винд_е_ликам Друз внушил,Когда в Ретийских Альпах он вел войну.Откуда взяли те обычайВсюду, как встарь амазонки, острыйНосить топорик в правой руке, – искатьЯ бросил: право, все не дано нам знать.Орды, победные доселе,Все перед юношей мудрым пали,Поняв, какая сила талант и ум,Когда воспитан в доме, что люб богам,И что отеческой заботойАвгуст для юных Неронов сделал.Рождают храбрых храбрые; лишь отцовНаследье – доблесть коней младых, быков;Орлы жестокие не могутМирных на свет произвесть голубок.Расти ученье силы врожденный дар,Уход разумный доблесть в груди крепит;Когда же нравственность слабеет,Все благородное грех позорит.Обязан чем ты роду Неронов, Рим,Тому свидетель берег Метавра, тамРазбит был Газдрубал в тот чудныйДень, что рассеявши мрак, впервыеПобеды сладкой Лацию радость дал,С тех пор как, словно пламя в сухом бору,Иль Евр над морем Сицилийским,Мчался верхом Ганнибал чрез грады.В счастливых войнах римский народ тогдаРасти уж стал, и в храмах, безбожно такРукой пунийца разоренных,Вновь водворились благие боги.Коварный молвил враг Ганнибал тогда:«Волков добыча хищных – олени мыИдем на тех, кого избегнутьБыло бы высшим триумфом нашим.Народ сей после Трои сожженья смог,В волнах этрусских долго блуждав, донестьОтважно до брегов авзонскихОтчих богов и детей, и старцев.Как дуб секирой срезан, сильней растетВ густых дубравах Алгида, так и онСредь тяжких битв и пораженийДух укрепляет самим железом.Росла не пуще Гидра, когда Геракл,Томясь бесчестьем, головы ей рубил;Не знали Фивы ЭхионаЧудищ грозней, иль народ Колхиды.Утопишь глубже – выникнет краше он;Поборешь – свергнет вдруг победителяС великой славой и вступаетВ битвы, что после восхвалят жены.Гонцов мне гордых слать в Карфаген ужеНельзя отныне: пали надежды всеС тех пор, как Газдрубал сражен был, —Имени нашего счастья пало.Все могут сделать Клавдия войск полки:Их жизнь Юпитер сам, благосклонный к ним,Хранит; их мудрые расчетыВ брани опаснейший миг спасают».

5

Сын блаженных богов, рода ты римскогоОхранитель благой, мы заждались тебя!Ты пред сонмом отцов нам обещал возвратСкорый, – о, воротись скорей!Вождь наш добрый, верни свет своей родине!Лишь блеснет, как весна, лик лучезарный твойПред народом, для нас дни веселей пойдут,Солнце ярче светить начнет.Как по сыну скорбит мать, если злобный НотПо карпатским волнам плыть не дает ему,Не давая узреть дома родимогоБольше года; как мать, молясь,Иль обеты творя, или гадаючи,Не отводит очей от берегов крутых,Так, тоской исходя, родина вернаяВсе томится по Цезарю.Безопасно бредет ныне по пашне вол;Сев Церера хранит и Изобилие;Корабли по морям смело проносятся;Ни пятна нет на честности;Не бесчестит семьи любодеяние;Добрый нрав и закон – цепь для распутников;Матери родовым сходством детей горды;За виной кара следует.Кто боится парфян, кто скифа дерзкого?Кто германской страны, диким отродиемСтоль чреватой? На то Цезарь наш здравствует!Кто войны с злой Иберией?На холмах у себя день свой проводит всяк,Сочетая с лозой дерево вдовое,И, домой воротясь, пьет, на пиру к тебе,Словно к богу, взываючи.Он, с мольбою к тебе и с возлияниемОбращаясь, твое чтит имя божие,Приобщая его к Ларам, – так в ГрецииЧтят Геракла и Кастора.«О, продли, добрый вождь, ты для ГесперииСчастья дни!» – по утрам так мы и трезвыеМолим, молим мы так и за вином, когдаСолнце к морю склоняется.

6

Бог, чью месть за дерзкий язык изведалРод Ниобы весь, похититель Титий,И Ахилл, едва не вошедший в ТроюПобедоносно.Воин всех сильней, но тебе не равный,Хоть родился он от Фетиды-нимфы;Хоть копьем своим приводил он в трепетБашни дарданцев.Словно гордый кедр, что секирой срублен,Словно Евром вдруг кипарис сраженный,Рухнул наземь он и главой уткнулсяВ прах илионский.Он в обман не ввел бы – в коне сокрытый,В том, что ложно был посвящен Минерве —Тевкров, как на грех, пировавших, двор весьВ радостной пляске;Нет, он въявь гроза для плененных – ужас! —Ввергнул бы в огонь и детей, не знавшихРечи; даже тех – о позор! – что скрытыВ матери чреве.К счастью, Феб, твой глас и благой ВенерыВняв, отец богов снизошел к Энею:Стены дал ему возвести для градаС лучшей судьбою.Мастер лиры, ты, обучивший Музу,В Ксанфа ты струях омываешь кудри;Будь защитой, Феб, Агиэй безусый,Давна Камене!Феб внушил мне дар вдохновенья, песниПеть и имя мне даровал поэта.Лучшие из дев и отцов славнейшихОтроки! Вас ведьВсех берет под кров свой Диана-дева,Чьи и рысь и лань поражают стрелы…Вы блюдите такт, по ударам пальца,Песни лесбийской.Чинно пойте песнь вы Латоны сыну,Пойте той, что свет возвращает ночью,Рост дает плодам и движеньем быстрымМесяцев правит.Дева! Став женой, «Вознесла я» – скажешь«Гимн богам во дни торжества, что РимуВек протекший дал, а поэт ГорацийДал мне размеры».

7

Снег последний сошел, зеленеют луга муравою,Кудрями кроется лес;В новом наряде земля, и стало не тесно уж рекамВоды струить в берегах;Грация с сестрами вновь среди Нимф уж дерзает, нагая,Легкий водить хоровод.Ты же бессмертья не жди, – это год прожитой нам вещаетТак же, как солнца закат.Холод Зефиром сменен; весна поглощается летом,С тем, чтоб и лето прошло;И уже сыплет дары плодоносная осень, чтоб вскореСтала недвижно зима.Месяца в небе ущерб возмещается быстро луною;Мы же, когда низойдемВ вечный приют, где Эней, где Тулл велелепный и Марций, —Будем лишь тени и прах.Знает ли кто, подарят ли нам боги хоть день на придачуК жизни, уже прожитой?Пусть же минует все то рук наследника жадных, чем можешьЖизнь ты свою усладить!Стоит тебе умереть, лишь Минос приговор в преисподнейСвой над тобой изречет, —Ни красноречье тебя, ни твое благочестье, ни знатностьК жизни, Торкват, не вернут.Даже Дианой не мог Гипполит целомудренный к жизниВзят быть из царства теней.И не способен Тезей сокрушить цепи Леты, в которыхСтраждет давно Пирифой.

8

Я б друзьям подарил с полной охотоюЧаши, мой Цензорин, медь, им желанную,И треножники всем – греков почетныеРоздал я бы дары, не позабыв тебя,Если б был я богат теми издельями,Что Паррасий создал или создал Скопас, —Этот в мраморе, тот краской текучеюМастер изображать бога иль смертного.Но нет средств у меня, и не нуждаетсяВ дивах этих твой ум и обеспеченность.В песне радость твоя, – песню ж могу я датьИ, даря, оценить всю ее стоимость…Знаки, что на камнях врезаны волеюГраждан, дабы вернуть рати водителюЖизнь по смерти и дух; бегство поспешноеГаннибала; гроза, вспять обращеннаяНа него же; пожар града безбожного,Карфагена, – вождя, имя кому далаПокоренная им силою Африка,Не прославят звончей песни калабрских Муз.И, коль свиток хранить будет молчание,За деянья свои ты не получишь мзды.Чем бы стал славный сын Марса и Илии,Если б зависть, сокрыв, подвиги РомулаОбошла? А Эак? Милость, талант и гласВсемогущих певцов перенесли егоВ край блаженных, из вод выхватив Стиксовых,Муза смерти не даст славы достойному:К небу Муза ведет! И неустанногоГеркулеса на пир вводит к Юпитеру;Тиндаридов звезда чуть не со дна морейИзвлекает корабль, бурей расшатанный,И, лозою увит, Либер желаниямЗадушевным людей добрый исход дает.

9

Поверь, погибнуть рок не судил словам,Чт_о_ я, рожденный там, где шумит Ауфид,С досель неведомым искусствомСкладывал в песни под звуки лиры.Хотя Гомер и в первом ряду стоит,Но все ж поэты: Пиндар, гроза-Алкей,Степенный Стесихор, КеосецСкорбный, – еще не забыты славой.Не стерло время песен, что пел, шутя,Анакреонт, и дышит еще любовь,И живы, вверенные струнам,Пылкие песни Лесбийской девы.Прельстясь кудрями пышными иль одеждЗлатою тканью, роскошью царской, слугЧислом, – из женщин не одна ведьСтрастью любовной зажглась Елена.И Тевкр не первый стрелы умел пускатьИз луков критских; Троя была не разВ осаде; не один сражалисьИдоменей и Сфенел – герои.В боях, достойных пения Муз; приялСвирепый Гектор и Деифоб лихойНе первым тяжкие удары —Кару за юношей, жен стыдливыхНемало храбрых до АгамемнонаНа свете жило, вечный, однако, мракГнетет их всех, без слез, в забвеньи:Вещего не дал им рок поэта.Талант безвестный близок к бездарности,Зарытой в землю. Лоллий! Мои стихиТебя без славы не оставят;Подвигов столько твоих не дам яПожрать забвенью жадному без борьбы.Тебе природой ум дальновидный дан,Душою прям и тверд всегда тыВ благоприятных делах и трудных;Каратель строгий жадных обманщиков —Чуждался денег, всем столь желанных, ты;Был консулом не год один лишь;Добрый надежный судья, всегда тыПревыше личной выгоды ставил честь,Людей преступных прочь отметал дарыС презрением, и правосудьяМеч проносил сквозь толпу густую.Не тот счастливым вправе назваться, ктоВладеет многим: имя счастливца тотНосить достойней, кто умеетВышних даяньях вкушать разумно,Привык суровой бедности гнет терпеть,Боится пуще смерти постыдных дел,Но за друзей и за отчизнуСмерти навстречу пойдет без страха.

10

Неприступный пока, мой Лигурин, щедро ВенероюОдаренный, когда первый пушок спесь пособьет твою,И обрежут руно пышных кудрей, что по плечам бегут,И ланиты, чей цвет розы нежней, грубой покроютсяБородою, тогда ты, Лигурин, в зеркало глянувши,И не раз и не два скажешь с тоской, видя, что стал другим:«Ах, зачем не имел, отроком быв, чувств я теперешних?Не вернется, увы, свежесть ланит следом за чувствами!»