«Антика. 100 шедевров о любви». Том 5

Drongelen Wim Van

Гилл

Я видел сам мучения отцаИ говорю о них не понаслышке.

Деянира

Где ж ты нашел, где встретил ты его?

Гилл

Коль хочешь знать, мне все сказать придется.Итак, он шел, разрушив град Еврита,С добычей и трофеями побед.Встает над всей Евбеей, с двух сторонОмытый морем, мыс Кенейский. ТамОн древле почитаемому ЗевсуАлтарь и рощу посвящал. ЕгоЯ там увидел и возвеселился.Он к жертвам приступал. Тут прибыл Лихас,Неся твой дар – смертельную одежду.Надев ее, как наказала ты,Он заколол двенадцать лучших в стадеТельцов отборных. А всего пригнал онДо ста голов, всех возрастов, скота.И вот сперва – злосчастный! – с чистым сердцем,Наряду радуясь, молиться начал,Когда

ж священный пламень дров смолистых,Насытясь кровью, жарко запылал,Он вдруг покрылся потом. Стан и членыТкань облепила плотно, – как ваяютХудожники. Язвительная больПроникла в кости. Словно яд смертельныйЖестокой гидры начал грызть его.Тут к Лихасу воззвал он, – хоть несчастныйПовинен не был в умысле твоем, —Зачем одежду он принес – изменник?В неведенье ему ответил Лихас,Что передал твой дар, тобой был послан.Услышал он ответ, и грудь егоМучительная судорога сжала;Тут Лихаса он крепко за лодыжкуСхватил рукой и об утес швырнул,Врезающийся в море. Брызнул мозг,Кровавый череп на куски разбился.И возопил народ в священном страхе,Узрев, что тот в безумье, а другойПогиб. Никто приблизиться не смел.А он то наземь повергался с воплем,То вскакивал. В ответ гудели скалыЕвбейские, Локрийские холмы. [70] Когда же он устал бросаться наземь,От криков и от воплей ослабев, —Стал проклинать он брак свой злополучныйС тобою, мать, и свой союз с Ойнеем,В котором язву дней своих обрел.И, отведя свой исступленный взорОт дыма жертв, меня в толпе огромнойУвидел он в слезах и подозвал:«Сын, подойди! Не избегай несчастьяОтцовского, хотя б и смерть со мноюПришлось делить. О, унеси меняПодальше, прочь от взоров смертных! ЕслиМне сострадаешь ты, меня отсюдаПеревези, чтоб я не умер здесь!»Как он велел, его мы положилиНа дно ладьи и, стонущего в муках,Сюда с трудом великим довезли.Его сейчас увидите живымИль только что умершим.Так, о мать,Ты в умысле на жизнь отца виновна.Да мстят тебе Эриния и Правда, —Ужасная мольба! Но ты попралаСвой долг, убив храбрейшего из смертных, —Подобного не встретишь никогда!Деянира идет к дому.

70

Локрийские холмы – на южном берегу Мелийского залива.

Хор

Куда уходишь молча? Иль не знаешь,Что обвиняешь ты себя молчаньем?

Гилл

О, пусть идет! Будь ей попутен, ветер,Умчи ее подальше с глаз моих!Зачем ей имя матери носить,Когда она не мать в своих поступках?Пускай же ныне вкусит наслажденья,Которым осчастливила отца.

Стасим Третий

Хор Строфа 1

Вот как, о девушки, нынеЯвственно стало пророчестваДревнее слово, вещавшее:Лишь исполнит год двенадцатыйВсе свои двенадцать месяцев,Сбросит бремя трудных подвиговГромовержца кровный сын.Все неуклонно течет к исполнению:Как же, не видящий света за гробом,Станет нести подневольный он труд?

Антистрофа 1

Если наряд роковой —Дело кентавровой хитрости —В грудь его злобно впивается,Если в плоть проник погибельный,Смертный яд змеи чешуйчатой,Не увидит он, скончавшийся,Солнца завтрашнего дня,Гидры чудовищным призраком схваченный?Яд на огне прикипел, и безжалостноНесс черногривый терзает его!

Строфа 2

О несчастная!Бед не ждала она. Горе предвидя,С новой женою вступившее в дом,Средство своей применила рукой,Советом чужим сражена,Погублена страстной любовью,И мнится, стенает она, и вопит,И слез изобильных роняет росу…Так движется рок и вскрываетКоварства ужасный исход.

Антистрофа 2

Хлынул слез поток,Боль разливается в теле – увы!Даже и враг достославного мужаНыне пришел бы над ним возопить.Увы! Боевое копье!Зачем из холмистой ЭхалииОно злополучную деву-невестуЖелезною силою к нам привело?Но рядом стояла, безмолвна,Киприда, виновница бед.

Эписодий Четвертый

Первое

полухорие

Иль обманулась я, иль вправду слышу:Какой-то крик разнесся вдруг по дому.Что это значит?

Второе полухорие

Не смутный крик, а чей-то вой несетсяОтчаянный. Еще беда случилась.

Хор

Смотри,Вот, сдвинув брови и глаза потупив,Идет старуха что-то сообщить.Входит кормилица.

Кормилица

Ах, доченьки, немало горьких бедПринес нам дар, отправленный Гераклу!

Хор

О чем ты, бабка? Что за горе там?

Кормилица

Царица Деянира в самый дальнийИз всех путей ушла, не торопясь.

Хор

Не умерла ли?

Кормилица

Все сказала я.

Хор

Несчастная скончалась?

Кормилица

Так и есть.

Хор

Несчастная погибла…Как умерла она, скажи?

Кормилица

Ужасной смертью…

Хор

Как рок свой встретила?

Кормилица

Сама себя убила.

Хор

Отчаянье или безумьеЕе сразило лезвием меча?За смертью – смерть…И все одна свершила!

Кормилица

Клинком кинжала, вестника беды.

Хор

Ты видела – и не могла сдержать?

Кормилица

Да, видела: поблизости стояла.

Хор

Как было все, скажи?

Кормилица

Она своей рукою все свершила.

Хор

Что молвишь?

Кормилица

Истину.

Хор

Породила, породилаНыне страшную ЭриниюК нам явившаяся дева!

Кормилица

О да. И ты еще сильней страдала б,Когда б сама присутствовала там.

Хор

И женская не дрогнула рука?

Кормилица

Ничуть. Послушай и суди сама.Она вошла и глянула во двор,Где сын стелил удобные носилки,Спеша в обратный путь – встречать отца, —И в дом вступила, от людей скрываясь;Припала к алтарям и причитала,Что им отныне пустовать придется;Вещей касалась, ей служивших, бедной,Металась по всему дворцу и, встретивКого-нибудь из милых домочадцев,Несчастная, рыдала, видя их.Рыдала о своей несчастной долеИ о судьбе оставшихся рабов.Когда же перестала, – вижу, вдругКидается она к Гераклу в спальню.Я, притаясь, за ней следила. ВотОна постель готовит, вот на ложеГераклово накинула покров,Потом сама вскочила на кровать,Посередине села и, ручьямиСлез жгучих обливаясь, так сказала:«Постель моя, ты, брачный мой покой!Навек прощайте! Никогда отнынеВы спящую не примете меня!»Воскликнула и, твердою рукоюСвой пеплос разорвав, где он у грудиЗастежкой златокованой скреплен,Все левое плечо и бок открыла.Я бросилась что было силы сынуО страшных действиях ее сказать…Когда ж мы с ним обратно прибежали,Глядим: она лежит, пораженаКинжалом двусторонним прямо в сердце.Ее увидев, вскрикнул Гилл: он понял,Что в исступленье мать себя пронзила;Узнал от слуг, но поздно, что онаВ неведенье, по наущенью Несса,Все делала. И юноша несчастныйОплакал мать. Над ней рыдал он горько,Он падал на колени, приникалК ее устам, ложился с мертвой рядом,Стенал, что обвинил ее безумноИ что лишается обоих сразу,Что будет жить без матери, отца…Вот что у нас случилось. Тот безумен,Кто за два дня загадывает. «Завтра» —Лишь звук пустой, пока благополучноНе пережили нынешний мы день.