Антиметро
Шрифт:
– А что случилось с остальными пожилыми женщинами?
– С остальными, говоришь… Вели они себя очень, уж, неправильно и буйно. Носились – как те неуправляемые космические метеоры – по платформе, бесновались, плевались, испражнялись, нападали на бойцов. Естественно, получили достойный отпор… Потом – по приказу подполковника – мы их усыпили с помощью экспериментального газа. Одну – внешне самую спокойную, опрятную и вменяемую – оставили для допроса. Всех других, это… Ну, определили в расход, а тела, э-э-э, утилизировали. Типа – по жёстким
– Однако, – поморщился Артём. – Крутовато, на мой частный взгляд.
– Ничего не попишешь, строгие инструкции. Мол: – «В военное время все лица, чья деятельность – так, или иначе – представляет собой серьёзную угрозу для безопасности станции, подлежат немедленному уничтожению…». За дословность не ручаюсь, но что-то похожее… Как любит говорить наш Николай Николаевич: – «Ничего личного. Лишь – скрупулёзное выполнение инструкций…».
Никоненко, что-то старательно записав в толстую общую тетрадь, закончил измерения и принялся неторопливо и аккуратно складывать приборы обратно в рюкзак.
«Судя по его полному спокойствию, ничего опасного и страшного не выявлено», – предположил сообразительный внутренний голос. – «Повышенный фон радиации – для молодого мужика – как красная тряпка для испанского быка. Вернее, как голодное кошачье мяуканье – для беззащитного маленького мышонка…».
– Какие новости с физических фронтов? – деланно небрежно поинтересовался Артём. – Есть, чем порадовать?
– Нулевые новости, Тёмный, – задумчиво откликнулся Лёха. – В том смысле, что радиационный фон – почти нулевой. Даже, ниже среднестатистического естественного уровня. Как такое может?
– Возможно, что там произошёл полный обвал свода, – небрежно махнув рукой в сторону выгнутого туннельного щита, предположил Орлов. – После ядерного взрыва произошли существенные тектонические подвижки, вот, каменные плиты и опустились вниз.
– Ага! По ту сторону щита плиты, значит, опустились, а по эту – нет? Посмотри, на сводах туннеля не наблюдается ни одной значительной трещины! Так, только сплошная, совсем неопасная мелочь…
– Тогда, пацаны, даже, и не знаю.… Поехали обратно на «Площадь Мужества», а? Доложим руководству. Пусть подполковник и ваша барышня совместно решают, как относиться к выявленному факту… Кстати, а генеральская племянница, она в каком звании состоит?
– Сам у неё и спроси, – предложил Артём. – А нам не велено – разглашать секретные военные тайны. Каждому, ведь, должно быть понятно, что с генерал-лейтенантом Громовым – шутки плохи…
На перроне их ждали Таня и Музыка. У ног девушки стоял тщательно опломбированный кожаный баул. Лицо бравого подполковника было – до нельзя – растерянным и смущённым, а все верхние пуговицы на чёрном бушлате – тщательно застёгнутыми.
– Что новенького, орлы могучие? – с генеральскими нотками в голосе спросила Татьяна. – Добрались ли до «Политехнической»? Что там видели? В смысле – видали? Какова
– Да, что вам удалось выяснить? – послушно подключился Музыка.
– Пусть доложит капитан Орлов, – благородно предложил Артём. – На правах гостеприимного и хлебосольного хозяина, так сказать…
Емельян подробно и доходчиво обрисовал сложившуюся картину.
– Как же так? – незамедлительно запаниковал подполковник. – Инструкции не предусматривают такой странной ситуации! А, если, туннельный щит, не дай Бог, не выдержит и треснет? А оттуда такое рванёт и потечёт…
– Что – рванёт и потечёт? – лениво зевнула Таня.
– Да, всё, что угодно! Включая разнообразную химическую и радиоактивную хрень… Что же мне теперь делать, Татьяна Сергеевна?
– Во-первых, отставить неразумную панику! Не слышу ответа!
– Есть, отставить панику!
– Во-вторых, всегда надо рассуждать логически, тщательно анализируя полученную информацию… Если заградительный щит до сих пор не треснул, значит, очевидно, уже и не треснет. Тем более что из-за него, по словам капитана Орлова, не долетает никаких подозрительных звуков и шумов… Опять же, щит абсолютно холодный, и уровень радиации рядом с ним – практически – нулевой. Согласны, подполковник, с этими позитивными доводами?
– Так точно! – заметно повеселел Музыка. – Полностью согласен!
– В-третьих, вам необходимо – как можно быстрее – осмотреть второй туннель, ведущий к «Политехнической». Сработал ли там заградительный щит? Не сработал? В каком он находится состоянии? Какой сейчас рядом с ним наблюдается радиационный фон? Это очень важные вопросы, дорогой мой Николай Николаевич…
– Понял! Сейчас всё сделаем в лучшем виде!
– Подполковник, вы куда? А кто мне обещал – подбросить нас до «Лесной»? Обещания, как меня учил любимый дядюшка, надо выполнять.
– Я всё помню, уважаемая Татьяна Сергеевна! Сейчас, только отдам необходимые распоряжения и тут же вернусь! Минут семь-восемь, не более… Разрешите? Капитан Орлов, за мной!
Дождавшись, когда подполковник и капитан отойдут от мотодрезины на приличное расстояние, Артём попросил:
– А теперь, моя небесная донна, расскажи-ка нам о своих достижениях. Как я понимаю, в этом кожаном бауле находится сыворотка от бешенства? И, судя по не потревоженным пломбам, все её станционные запасы? Как тебе удалось – уболтать этого закостенелого служаку?
– Обычно, – мило засмущалась девушка. – Прозрачные намёки, пространные и неоднозначные обещания, многозначительные паузы, туманный рассказ о неких важных и секретных медицинских экспериментах… Абсолютно ничего хитрого! Правда, пришлось издать соответствующий приказ (рукописный, понятное дело!) об экстренном изъятии соответствующего препарата, и подписать полноценный Акт приёма-передач.
– И как же ты подписывала эти важные документы? Находясь в какой конкретной должности? В каком, собственно, звании?