Антинародная мудрость
Шрифт:
И я уже почти счастливо улыбаюсь, когда задаю свой, в принципе, ненужный вопрос:
– А где же пятница? В смысле, когда?
Дед Игнат смотрит на меня прямо и очень серьезно.
– Здесь не бывает пятниц.
– Никогда? – все еще тупо улыбаюсь.
– Никогда!
– Ни одной пятницы за неделю?
– Ни одной пятницы НА неделе!
И голос его слишком вкрадчив, а легкая перифразировка предложения не кажется случайностью.
До меня доходит долго. Иногда – непростительно долго. Но если уж дойдет!..
– А коту,
– Ага! – за деда ответил сам Матвей.
– А изба, значит, красна углами?
Дед молча кивает.
– Окей, дед! – вскакиваю на ноги. – See you later!
– Окей! – Ну хоть это-то слово он мог бы произнести без акцента? В голосе Игната звучит покорность. – After while!
Пинком открываю дверь и вылетаю во двор. И чего я, собственно, так злюсь?
На цепи сидит Серый и старательно избегает обращать свой взор в сторону небольшой рощицы, растущей в отдалении.
Парочка по-прежнему стоит там, где я ее увидел впервые. Даже позы не изменились. Та же сосредоточенность на лицах. Когда смотришь на них, в голове возникают сомнения по поводу неумолимой быстротечности времени.
Хватаю парня за плечо, разворачиваю к себе.
– Скажите, вы и вправду считаете, что это и есть счастье?
Должно быть, в моем голосе слишком много раздражения. В глазах у парня – испуг, голос дрожит:
– Алгоритмом не предусмотрено!
Он готов заплакать. Бросаю молодых, спешу дальше.
Решительной походкой подхожу к богатырю.
– Воин? – в моем вопросе больше от утверждения.
– Ну, воин! – озадаченно кивает тот.
– А что же ты, воин, стоишь тут без дела? – спрашиваю я и решительно предлагаю: – Сразимся?
Он с сомнением смотрит на палицу, затем на меч, снимает с головы шлем и чешет затылок.
– Дык оно того! Алгоритмом не предусмотрено.
С остервенением бью его кулаком в грудь. На кулаке остаются отпечатки от звеньев кольчуги. Богатырь оседает в траву и, насупившись, молвит:
– А сидячего, между прочим, тоже не бьют.
Со злостью сплевываю на землю, иду дальше.
Жалкие муляжи! Дешевые статисты!
Слева раздается привычный свист.
Хотите общения? Хорошо, вы его получите!
Вспоминая академические занятия по физической подготовке, легко взбегаю на вершину горы. Сегодня я уже знаю, кого искать. Членистоногое испуганно пятится от меня, надеясь скрыться в своей норке. Врешь, не уйдешь! Со всей силы пинаю безобидного рачка левой ногой. Нет, все-таки ушло! Удар приходится по большому серому камню. А главное – твердому!
– Ах! – раздается над горой мой крик боли.
– Ха! – ехидно радуется эхо.
Когда злость доходит до точки кипения, могут внезапно открыться резервные способности организма.
– А роза упала на лапу Азора! – кричу в пустоту.
И кто это, интересно, сказал, дескать, нам не дано предугадать, как наше слово отзовется? Только не на этом астероиде!
Эхо молчит, пристыженное.
И тут на мое плечо сзади опускается чья-то рука.
Оборачиваюсь и вижу деда Игната.
– Прекрати! – говорит он спокойно, но очень властно. – Ты разрушаешь мой мир.
– А где ты потерял свой акцент, дед?
С раздражением стряхиваю руку с плеча.
– Подумай, – призывает он. – мы ведь не сделали тебе ничего плохого.
Думать, откровенно говоря, совсем не хочется, но я честно пытаюсь.
А ведь дед прав. И что на меня нашло? Злюсь на собственную глупость?
Под пристальным взглядом старика постепенно успокаиваюсь. Дед Игнат тоже изменился. Исчезла простота в линиях лица, погас озорной огонек в глазах. Теперь он казался мне старше. Много старше.
Злости нет, осталась только усталость.
– Скажи, – спрашиваю, – а если бы я был не русским, а, допустим, китайцем? Что тогда? Все эти пословицы, поговорки… эти мудрости народные тоже были бы китайскими?
В ответ дед Игнат выдал какую-то тираду, состоящую из коротких, режущих слух слов. Привести ее здесь я не смогу даже в транскрипции.
И вот что интересно. Пока старик произносил эту фразу, мне показалось, даже лицо его начало изменяться. Все черты заострились, цвет стал каким-то землисто-желтым, а глаза постепенно сузились в две щелочки. Но это длилось всего несколько мгновений. И вот передо мной снова стоял привычный дед Игнат.
– Что это было? – зачарованно спрашиваю.
– Да неважно. Что-то вроде «Бабочка может сложить крылья, но она никогда не сможет вновь стать коконом».
Все вопросы, какие накопились у меня к деду Игнату, я компактно упаковал в одно слово:
– Зачем?
Дед Игнат присел на камень. Я последовал его примеру.
– Видишь ли… – начал он. – Задумывался ли ты когда-нибудь, что представляет собой пословица, или поговорка, или, как ты абсолютно точно подметил, народная мудрость? Все они суть квинтэссенция опыта. Опыт этот накоплен не за века или тысячелетия, он собирается по крупицам с того самого момента, когда в Галактике впервые возникла жизнь. И он не ограничивается рамками какой-либо отдельной расы или целой планеты. Это Галактический опыт. А все народные мудрости – его частные проявления, адаптированные к определенному времени и месту. Этим объясняется тот факт, что как бы не отличались условия существования двух рас, двух планет, для любой пословицы, придуманной на одной из планет, на второй обязательно найдется местный эквивалент. Например, жители Орахорна о каком-нибудь невероятном событии говорят: «Когда ляргузик запрыгнет на облако и станцует Чупачу». Не припоминаешь ничего похожего?
Я припоминал.
– И этот Галактический опыт, – продолжил старик, – учитывая, сколько времени и статистических данных было использовано при его создании, просто не может не быть абсолютно объективным. А объективная реальность, увы, как правило, не слишком благожелательна по отношению к живым существам. Скажи, разве ты не устал от предопределенности? Когда даже такое примитивное занятие как рыбная ловля может потребовать больше физических затрат, нежели принести пользы и удовольствия? Когда бутерброд, сколько бы ты его не ронял, всегда будет падать маслом вниз?