Антоллогия советского детектива-40. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Прошло, еще два дня. Наконец Шэн Чжи передал через возчика Чжао:
— Сей Ваньсун согласен на встречу. — И назвал адрес.
Нужный дом стоял в глубине двора, за оградой из кривых кольев, перетянутых мелкоячеистой сеткой. Чжао остался во дворе, а Лин вошел в дом. В комнате сидели двое.
— Фын, — представился один из них и пригласил присесть. — Вы к товарищу Сею?
— Допустим, — ответил Лин, оглядывая комнату.
Комната была полутемная, бедно обставленная. На оклеенной обоями стене висел календарь с портретом какого-то китайского генерала, в углу домашний алтарь — полочка с двумя
— Вас прислали для переговоров с товарищем Сеем? — подал голос второй мужчина, назвавшийся Чжуном.
— Разве товарищ Сей — это не вы? — пристально поглядел на него Лин.
— Нет. Я не Сей. Однако товарищ Сей предоставил мне все полномочия вести переговоры от его имени.
Лин медленно поднялся с циновок, прошелся по комнате. Потом снова сел. Положив руки на колени, сказал:
— Видите ли, товарищ Чжун, к вашему сведению, и у меня тоже имеются полномочия.
— Чьи и какие?
— Партийный центр уполномочил меня на разговор с вашим руководителем. Не на переговоры, а на разговор. Улавливаете, в чем тут разница?
Лин снова посмотрел на Чжуна. Перевел взгляд на Фына. Посмотрев на него столь же внимательно, продолжил:
— По нашим данным, группа, которую возглавляет товарищ Сей, состоит из коммунистов. Или из людей, считающих себя таковыми. Если это действительно так, то ни о каких переговорах речи быть не может. Если вы признаете руководящую роль партии, то и действовать должны соответствующим образом: исключительно под руководством партийного центра... Вот что уполномочили меня вышестоящие инстанции передать Сею. Выясните у него, когда и где мы с ним сможем увидеться, и — до следующей встречи!
Лин поднялся, уже было направившись к выходу, но тут дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась, и вошел довольно высокий, хорошо сложенный мужчина лет примерно сорока, круглолицый, широкоплечий, одетый по-европейски: клетчатая рубашка апаш, английские брюки с отворотами, коричневые полуботинки. Протянул Лину руку.
— Я — Сей Ваньсун, — назвал себя он, внимательно глядя Лину в глаза. — Я слышал все ваши слова. Извините, но вы должны понять: элементарные принципы конспирации...
Сей повернул голову в сторону Фына и Чжуна.
— Товарищи ненадолго выйдут, а мы потолкуем один на один, — произнес он голосом, какой бывает у людей, которые привыкли, чтобы им подчинялись. И не просто подчинялись, а подчинялись, что называется, беспрекословно.
Когда Чжун и Фын вышли, Сей присел рядом с Лином на корточки и заговорил:
— В Харбине я — человек новый, а потому вынужден действовать во много раз осторожнее, нежели вы, коренные харбинцы. Как только мы организовали подпольную группу, перед нами сразу же стала дилемма: искать или не искать связи с партийным руководством? Искать? Тогда возникнет риск, во-первых, нарваться на провокацию со стороны японцев, а во-вторых, встретиться с недоверием по отношению к нам со стороны подпольного центра. Исходя из сказанного, я и принял решение: сперва доказать на деле, что мы боеспособная, активно действующая группа, и уж только потом выходить на связь с партией. Но раз партия нашла нас сама, то я прошу, чтобы вы передали руководству: с этой минуты наша группа поступает в полное распоряжение партийного центра.
Он
— Впрочем, насчет того, что наша группа входит в подчинение центра именно с этой минуты, я высказался в фигуральном смысле. Предварительно я хотел бы заручиться твердыми гарантиями, что вас ко мне направили из партийного центра.
— Доказательства будут, — заверил его Лин. — Что еще должен я передать людям, которые меня к вам направили?
Сей Ваньсун пожал плечами.
— Пожалуй, это все.
Он на минуту задумался. Потом произнес:
— Хотя... Есть у меня одна просьба...
Сказано это было таким тоном, что Лин сразу же почувствовал: Сей Ваньсун в нерешительности, продолжать ему или нет?
— Просьба? — переспросил Лин и, дабы подтолкнуть Сей Ваньсуна к откровенности, добавил, искоса взглянув на своего собеседника: — Готов и просьбу передать...
— Просьба эта не то чтобы лично моя, — с запинкой произнес Ваньсун. — Дело в том, что в Харбине, как вам уже говорил мой товарищ Фу Чин, я оказался после побега из тюрьмы в Бинфане. Из тюрьмы при бактериологическом центре, — пояснил он. — Фу Чин рассказал вам о том, что в Бинфане заключенные гибнут не только от голода, не только под пытками и от пуль. Люди погибают в Бинфане от чумы, холеры, тифа. Японцы проверяют на заключенных действие болезнетворных микробов, чтобы, в случае если им придется вести бактериологическую войну, взять на свое вооружение инфекционные болезни.
Немного помолчав, он продолжил:
— В этом, с позволения сказать, учреждении сейчас набирается опыта один немец — ученый из фашистской Германии. Скоро он должен возвратиться на родину, и японцы решили преподнести ему на прощанье памятный подарок — копию фильма, снятого во время проведения эксперимента на жителях моего родного города Нинбо. Когда делается одна копия, можно сделать и вторую. Трудно, но можно. И она сделана. Более того, коробку с этим фильмом мне удалось вынести из Бинфана. Не знаю, говорил ли вам об этом Фу Чин?..
Сей Ваньсун посмотрел на Лина вопросительно, но вместе с тем и испытующе. Тот ничего не ответил, лишь мимикой дав понять, что предмет такого разговора ему неизвестен.
— Да, мне удалось вынести из Бинфана коробку с таким фильмом, — повторил Сей Ваньсун. — Друзьям, помогавшим мне убежать, я дал клятвенное обещание, что документальная кинолента, изобличающая японских изуверов, попадет к тем, для кого борьба за свободу Китая такое же кровное дело, как и наше с вами... — Выдержав паузу, он наклонился к Лину. — Это — наши северные соседи, — шепнул ему на ухо.
Выпрямившись, продолжил ровным голосом:
— Просьба у меня и у моих друзей, узников Бинфана, такая: дайте мне возможность лично встретиться с человеком, у которого имеется прямой выход туда...
— Я не знаю такого человека, — с категоричностью, не дающей даже малейшего повода усомниться в его искренности, ответил Лин.
Сей Ваньсун молчал. Лин, подумав, заговорил опять:
— Люди, которые меня к вам прислали, тоже вряд ли смогут вам чем-то помочь в этом деле. Но... вашу просьбу я, как и обещал, передам слово в слово, не сомневайтесь. Устраивает вас такое заверение?