Антология «Дракула»

Морган Крис

Он был непревзойденным убийцей. Не только правящим князем, но и воином, великим защитником своих владений и вершителем ужасного правосудия. Земля вокруг его родового замка была залита кровью врагов, а народ называл его Дракулой — Сыном Дракона. Его жестокость — то, как людей сажали на кол, потрошили живьем, подвергали медленным пыткам — стала легендой.

И все же боль причиняли только врагам, оправдывая необходимостью охранять земли.

Валахия — еще одно слово, готовое сорваться с губ. Другое название, как имена Люси или Мина, приносящее

ему душевный комфорт и спокойствие. Временами, когда он просыпался на закате, эти слова метались в его голове, и на доли секунды он вспоминал, что они значат для него. Но настоящее безжалостно врывалось в пробудившееся сознание, и слова исчезали, а он оставался один, в той эпохе, когда его собственное имя стало названием готического романа.

Каждый вечер с наступлением ночи он оказывался во власти своего сумасшествия.

Он больше не мог спать, отгородившись от суетного мира, среди развалин древнего аббатства или замка. Все дневные часы проводил на захламленном чердаке одного из заброшенных театров в западном городе Нового Света. Когда-то он восхищался потрескавшимся фасадом театра, выполненным в стиле ар-деко, но это было очень давно, когда его разум еще был способен замечать иные вещи и восхищаться ими. Теперь все стало иначе: это просто место, которое он покидает каждую ночь и куда каждое утро должен возвратиться.

Этим вечером он вновь покинул свое логово, невидимый для человеческого глаза, окутанный дымкой и переносимый горячим ветром Святой Анны.

Не было необходимости уходить далеко. Подземный переход под автострадой и три малолетних наркомана, дрожащими пальцами вкалывающих себе очередную дозу. Он подождал, пока на них мощной волной накатит долгожданная эйфория, и выступил вперед, приняв свои формы. Один из ребят заметил, как из сгустившегося тумана вышел человек, одетый в лохмотья, покрытые темными пятнами, с лихорадочно блестящими глазами и впалыми щеками. Он сосредоточился на первых двух, затем повернулся к третьему, который настолько сильно находился под кайфом, что даже не заметил, как смерть настигла его товарищей.

На шее у парня болтался медальон со Звездой Давида.

Безвкусный, мощный кусок металла на толстой цепочке, вероятно дешевое украшение, но сила изображенного символа возымела свое действие. Несмотря на то что оно не было олицетворением добра в беспощадной религии князя и он не испытывал перед ним ни малейшего страха, что-то его остановило, не позволив тронуть мальчика. Он оставил его и исчез во мраке ночи, терзаемый встрепенувшимися в глубинах подсознания давними воспоминаниями, не дававшими ему покоя…

На следующую ночь Люси действительно вернулась.

Весь день Джексон не мог уснуть, размышляя о ней. Едва закрывал глаза, как образ прекрасной незнакомки вставал перед его мысленным взором. Всевозможные предположения и догадки теснились в голове: «Она убила своего мужа, теперь мечтает о новом любовнике и хочет соблазнить меня, я не могу устоять, да…»

Она пришла,

как только часы показали десять часов вечера, такая же обворожительно-прекрасная и сводящая с ума, как накануне. И вновь проскользнула в его кабинет никем не замеченная, очевидно, просто невидимая дежурному по отделению и другим детективам.

— Добрый вечер, детектив Джексон.

— Приветствую вас, ммм…

Она вздохнула:

— Меня зовут Люси Макартур. Мой супруг — Дэвид Макартур. Должно быть, его имя вам известно.

Джексон слышал о нем.

— Дэвид Макартур… не последний человек в мире кино, если я не ошибаюсь?

— В мире музыки. Он владелец «СМ Рекорде».

Джексон кивнул, чувствуя себя в некотором смысле отвергнутым. «Христос, который объясняет, что такое деньги», — подумал он.

— Но прошу вас, называйте меня просто Люси. Пожалуйста.

Он не мог не улыбнуться ей в ответ:

— Хорошо, Люси. Теперь давайте поговорим о мистере Блэке.

— Прекрасно. Я полагаю, слово «вампир» не раз всплывало в связи с этим делом?

— Конечно, — со смехом ответил Джексон. — За последние несколько дней я много раз слышал шутки насчет графа Дракулы в свой адрес.

Она задумалась на мгновение, после чего вышла из-за стола и зашторила все окна. Возмущенный, он начал вставать со своего места:

— Я не знаю, о чем вы думаете, но…

Джексон замер, не успев до конца подняться, когда она взглянула на него и сказала спокойным, но твердым и не терпящим возражений голосом:

— Сядьте на место.

Потрясенный полицейский обнаружил, что вновь сидит за столом, но вспомнить, как это произошло, он не мог, сколько ни пытался. Она стояла напротив него, пристально вглядываясь в его глаза.

— Прошу прощения, но, если я скажу вам, кого вы ищете, и попытаюсь объяснить, кто я на самом деле, вы мне не поверите. Будет лучше, если я вам покажу.

— Покажете мне?..

Она двигалась так быстро, что он ее не видел. Внезапно Джексон осознал, что она стоит у него за спиной, положив руки ему на плечи, приблизила к нему свое изящное лицо и…

…обнажила острые клыки.

Разум Джексона подсказывал ему, что не нужно верить всему, что видишь, — пластиковые клыки, киношные штучки, подумаешь, большое дело — он видел подобное в фильмах Кристофера Ли, — но, несмотря ни на что, он не сомневался — клыки были настоящие. Значит, она…

Она сомкнула губы и отступила от него на шаг.

— Вы… Зачем вы мне это показали? — выдохнул Джексон.

Она вновь села напротив него, будто ничего не случилось и она только что не разрушила до основания весь упорядоченный и рациональный мир Джексона.

— Теперь вы мне поверите. А мне просто необходимо, чтобы вы поверили, поскольку в одиночку у меня не получится то, что я собираюсь сделать.

— Вы вампир, — решительно заявил полицейский.

— Да. И я рада, что вы так спокойно это воспринимаете.