Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы
Шрифт:
Наконец он заговорил:
— Чувствую запах войны. Тролли собираются напасть на Эльфхайм.
— Мы тоже об этом знаем, господин, — ответил Скэфлок. — Эльфы готовы.
— Война будет тяжелее, чем ты думаешь. У троллей теперь есть союзники. — Тор угрюмо посмотрел на пламя. — На карту сегодня поставлено больше, чем знают эльфы и тролли. Концы многих нитей вплетены Норной в эти дни.
И снова наступило молчание, пока Тор не заговорил
— Да, вороны кружат низко, и боги склонились над миром, который сотрясается от поступи шагающего по нему Времени. Вот что я тебе скажу, Скэфлок: тебе понадобится дар Эзира. Обеспокоены сами
Ветер развевал его черные волосы, горящие огнем глаза встретились с глазами человека.
— Я должен тебя предупредить — сказал он, — хотя боюсь, что мое предупреждение не сможет ничего изменить против воли Норны. Кто был твой отец, Скэфлок?
— Я не знаю, господин, да это меня и не волнует. Но я могу попросить Имрика…
— Не надо. Все, о чем ты его должен попросить, — это никому не рассказывать того, что он знает, и прежде всего тебе самому. Поскольку день, в который ты узнаешь, кто был твой отец, будет черным днем, Скэфлок, и то, что в результате этого знания случится с тобой, обрушит несчастья на весь мир.
Он вновь качнул головой, и Скэфлок быстро удалился, оставив косулю в качестве дара за совет. Но когда он бежал домой и ветер свистел у него в ушах, он думал о том насколько можно верить предупреждению Тора:
Его мучил вопрос о том, кем он был на самом деле, а ночь казалась полной демонов.
Он летел все быстрее и быстрее, не обращая внимания на треплющий его ветер, и все равно он не мог обогнать того, что, казалось, было за его спиной. Только Фреда, думал он, переводя дыхание, только Фреда сможет прогнать поселившийся в нем страх.
До рассвета перед ним появились стены и башни Эльхьюфа, они вздымались высоко к небесам. Охранники — эльфы протрубили в рог сигнал страже, стоящей у ворот. Скэфлок промчался через открытые ворота в дворцовый сад к ступенькам замка. Сбросив лыжи, он побежал в главную башню.
Имрик, вернувшись этим вечером в замок, разговаривал наедине с Лиа.
— Ну и что с того, что Скэфлок увлекся смертной девушкой? — Он пожал плечами. — Это его дело, и вообще это ерунда. Ты ревнуешь?
— Да, откровенно ответила его сестра. — Но дело не только в этом. Посмотри сам на эту девушку. Ты обязательно почувствуешь, что она каким-то образом станет оружием против нас.
— Гм… да. Граф нахмурился. — Расскажи мне, что ты знаешь о ней.
— Ну, ее зовут Фреда, дочь Орма, она из уничтоженной семьи, проживавшей на юге, в стране датского Закона…
— Фреда… дочь Орма… Имрик был ошеломлен,
— Что! Да это… значит…
В комнату ввалился Скэфлок. Его изможденный вид поразил их. Ему понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями и начать говорить; затем он рассказал о случившемся с ним.
— Что Тор имел в виду? — прокричал он в конце. — Кто я, Имрик?
Я понимаю, что он имел в виду, тяжело ответил эльф, и поэтому тайна твоего рождения останется со мной, Скэфлок. Все, что я тебе скажу, это то, что ты произошел из хорошей семьи и можешь не стыдиться своей крови… — и он начал говорить в своей мягкой, спокойной манере, пока Скэфлок и Лиа не ушли от него, успокоившись.
Но когда они ушли, он забегал туда-сюда, бормоча себе под нос: Кто-то каким-то образом толкнул нас на эту коварную дорогу. — Он крепко стиснул зубы. — Лучше всего отделаться от девушки… хотя нет, Скэфлок будет защищать ее со всей силой, и, если я пойду против нее, он это быстро поймет и… Тайна
Имрик вынашивал разные планы, он подумал, что, может, нужно соблазнить Скэфлока другой женщиной. Но нет, его приемный сын в состоянии распознать любое зелье, и к тому же даже боги не имеют власти над любовью. Если эта любовь умрет сама собой, то тайна просто больше не будет иметь никакого значения. Но Имрик не смел надеяться, что все может так просто решиться. Правда о родителях Скэфлока должна быть похоронена, и чем скорее, тем лучше.
Граф эльфов начал вспоминать. Насколько ему это удалось (трудно удержать в памяти в порядке сотни прожитых лет), он вспомнил, что, кроме него самого, все известно только одной.
Он послал за Файрспиром, отличным воином, все еще молодым в свои двести лет, но хитрым и сильным колдуном.
— Примерно двадцать лет назад, на юге в лесах жила ведьма, — сказал он. — Может быть, она умерла или живет где-нибудь в другом месте, но я хочу, чтобы ты нашел ее… и, если она еще жива, убил.
— Хорошо, господин, — покачал головой Файрспир. — Если я могу взять несколько охотников и псов, то мы бы могли отправиться на поиски вечером.
— Бери все, что тебе нужно, и отправляйся скорее. Не спрашивай меня о причинах моего приказа и не говори о нем после.
Фреда встретила вернувшегося Скэфлока с ликованием. Кроме ее удивления перед великолепием Эльфхьюфа, ее охватывал испуг, хотя она делала мужественное лицо, когда Скэфлок покидал ее. Обитатели замка, высокие, гибкие эльфы и их женщины бессмертной красоты, карлики, кобольды и даже более древние существа, служившие им, вюферны, с которыми они ходили на охоту, львы и леопарды, которых они держали в качестве домашних животных, грациозность лошадей и собак — все это было для нее чужим. Прикосновение эльфов было холодным, лица эльфов походили на лица статуй и в то же время были не по-человечески подвижны, речь, одежда, сам уклад жизни, который сложился здесь за многие столетия, отталкивали ее. Мрачный аромат замка, который одновременно был голой вершиной холма, колдовство, парящее в бесконечной теплоте его сумерек, существа, живущие на вершинах, в лесах и водах, — угнетали ее своей странностью.
Но когда рядом с ней был Скэфлок, казалось, что Эльфхьюф лежит на краю небес. (Да простит ей Бог за то, что она так думает, и не сменит этот мир язычества на священный холод и темноту монастыря.) Он был веселый и озорной, она не могла не смеяться рядом с ним, он пел песни, все в ее честь, а его руки и губы будили безумство, которое не прекращалось до тех пор, пока веселье не растворяло саму плоть и не превращало их в единое вечно поющее. Она видела его в сражении и знала, что мало воинов как из земель людей, так и из земель Фэри могли устоять перед ним в бою, и этим она гордилась; в конце концов, она сама происходила из рода воинов. И она была не просто дочерью или сестрой, не так ли? Потому что чары, которым она не смогла противостоять, так быстро растворили ее горе и наполнили ее счастьем, У нее не было выбора: Скэфлок не стал бы ждать, когда кончится год траура, а кто еще мог бы быть лучшим отцом внукам Орма и Эльфриды? Но с ней он был всегда нежен.