Антология реалистической феноменологии
Шрифт:
Таким образом, сущностным (самым изначальным) признаком «более высокой ценности» является то, что она менее «относительна», сущностным признаком «высочайшей» ценности – то, что она «абсолютна». Другие сущностные связи основываются на этой связи.
4. Априорные отношения между высотой ценности и «чистыми» носителями ценностей
От всякой этики мы должны прежде всего требовать установления порядка «высших» и «низших» ценностей, который коренится в самой сущности ценностей – поскольку он независим от всех возможных позитивных систем благ и целей. Здесь мы не можем ставить себе такую задачу. Здесь достаточно обозначить виды априорных порядков ценностей.
Мы обнаруживаем здесь два порядка, один из которых упорядочивает по рангу высоту ценностей, определенную в соответствии с ее сущностным носителем; другой, напротив, представляет собой чисто материальный порядок; он порядок фундаментальных единиц рядов
Прежде всего речь здесь пойдет о первом из этих порядков. По контрасту со вторым он может быть назван относительно «формальным».
Сначала я кратко рассмотрю ценности в связи с их сущностными носителями.
а. Личностные и предметные ценности.
Под «личностными ценностями» мы понимаем здесь все ценности, которые непосредственно присущи личности. Под предметными ценностями — все ценности и ценные вещи, которые представляют «блага». «Блага» могут быть материальными (блага для наслаждения и полезные блага), витально ценными (например, все хозяйственные блага) и «духовными», как, например, наука, искусство и т. д., то есть «культурные блага» в собственном смысле слова. Напротив, к личностным ценностям относятся: 1. ценности «самой» личности и 2. ценности добродетелей. В этом смысле личностные ценности по своей сущности являются более высокими, чем ценности предметные.
b. Собственные и чужие ценности.
Разделение ценностей на «собственные» и «чужие» не имеет ничего общего с разделением на ценности личностные и предметные. Ведь как собственные, так и чужие ценности могут быть и «предметными», и «личностными»; точно так же – «ценности актов», «ценности функций» и «ценности состояний». Чужие и собственные ценности равны по высоте. [190] Напротив, можно задать вопрос (который здесь, где мы проясняем только виды априорных отношений, а не сами эти отношения, не может быть исследован подробнее), не имеет ли постижение некоторой «собственной ценности» более высокую ценность, чем постижение «собственной ценности»; ясно, однако, что акты реализации чужой ценности имеют более высокую ценность, чем акты реализации собственной ценности.
190
Следует признать правильным доказательство, которое дает Эдуард ф. Гартман (см. «Феноменология нравственного познания»), показывая, что чужие ценности только тогда могут считаться более высокими, чем собственные, когда принимают пессимизм (в онтологическом смысле), т. е. когда само бытие лишается ценности. Если бы мы присягнули на верность этой (ложной) пессимистической предпосылке, то мы бы с ним согласились.
c. Ценности актов, ценности функции, ценности реакций.
Носителями ценностей являются, далее, акты (например, акты познания, акты любви и ненависти, акты воли), функции (например, слух, зрение, чувство и т. д.), и наконец, ответные реакции, такие, как «радость по поводу чего-либо», в том числе и реакции на других людей; такие, как сочувствие, месть и т. д., которые противостоят «спонтанным актам». Все они по своей ценности ниже личностных ценностей. Но и между их ценностями существуют априорные отношения по высоте. Так, ценности актов – сами по себе – выше, чем ценности функций, а оба этих класса – выше, чем простые «ответные реакции», но спонтанные способы поведения – выше, чем реактивные.
d. Ценности убеждения, ценности действия, ценности успеха.
Аналогично, «ценности убеждения» и «ценности действия» (которые в отличие от «ценностей успеха» еще являются «нравственными» ценностями), как и промежуточные носители ценностей – «намерение», «решение», «выполнение», – являются носителями таких ценностей, которые (несмотря на их особое содержание) образуют особый порядок высоты. Его мы также не можем здесь прояснить.
e. Ценности интенции и ценности состояния.
Все ценности интенциональных переживаний также сами по себе выше, чем ценности простых переживаний-состояний, например, состояний чувственных и телесных чувств. При этом ценности переживаний соответствуют, по своей высоте, высоте переживаемых ценностей.
f. Ценности оснований, ценности форм и ценности отношений.
В пределах всех связей личностей носителями ценностей являются во-первых, сами личности, во-вторых, форма их связей, в-третьих, отношение, которое дано им в пределах этой формы как пережитое. Так, при рассмотрении дружбы или брака мы должны различать, во-первых, личностей как «основания» этих ценностей, во-вторых, «форму» связи, наконец, (пережитое) «отношение» личностей в переделах этой формы; так, например, ценность формы брака, которая исторически изменяется совершенно независимо от особых переживаний отношений и от их ценности (то есть от «хороших» и «плохих» браков, которые возможны во всех «формах»), следует отделять от ценности отношений, которые существуют между личностями в пределах этой формы. Но и само отношение есть носитель ценностей, ценность которого не растворяется в ценностях оснований и форм.
И над всяким «сообществом» как носителем нравственных ценностей господствует априорное ценностное отношение между этими видами ценностей.
g. Индивидуальные и коллективные ценности.
От только что названных носителей ценностей, но также и от противоположности «собственные-чужие ценности», отличается деление ценностей на «индивидуальные» и «коллективные». Если я направлен на собственные ценности, то ими могут быть как индивидуальные, так и коллективные, например, ценности, которые присущи мне как «члену» некоторого «сословия», «профессии», «класса» – или же являются ценностями моей индивидуальности. Так же дело обстоит и тогда, когда я направлен на ценности других. [191] Но различие индивидуальных и коллективных ценностей не совпадает с противоположностью «ценностей оснований, форм и отношений». Последние суть различия носителей ценностей, которые присутствуют в целостности данного в переживании «сообщества», причем под «сообществом» мы понимаем только целостность, переживаемую всеми ее «членами», а не лишь фактически существующее, (более или менее) искусственное и вымышленное единство элементов, лишь объективно воздействующих друг на друг; такое единство – это «общество». «Коллективные ценности» – это всегда «общественные ценности», и их носители образуют не переживаемое «целое», но множество некоторого понятийного класса. «Сообщества» же, в противоположность «коллективу», могут представлять «индивидов», например, индивидуальный брак, семью, общину, народ и т. д. в их отношении к совокупности браков, семей некой страны, или совокупности народов и т. д.
191
Так, например, любовь (в христианском смысле) – целиком и полностью индивидуальная любовь, как любовь к себе, так и любовь к чужому, которая называется «любовью к ближнему»; но она – не любовь к кому-либо как члену, например, сословия рабочих или как к «представителю» или «репрезентанту» коллектива. Социальные убеждения в пользу сословия рабочих не имею ничего общего с «любовью к ближнему»; последняя, однако, распространяется и на «рабочего», но только как на человеческого индивида.
Между индивидуальными и коллективными ценностями также существуют априорные ценностные отношения.
h. Самостоятельные и производные ценности.
Среди ценностей есть такие, которые сохраняют свой ценностный характер независимо от всех остальных ценностей и к сущности которых принадлежат феноменальная (наглядно чувствуемая) соотнесенность с другими ценностями, без которой они не могут быть «ценностями». Первые я называю «самостоятельными», вторые – «производными» ценностями.
Заметим: все вещи, которые представляют собой только «средства» для каузального производства благ, а также все символы ценностей (в той мере, в какой они – только символы), не имеют поэтому вообще никаких непосредственных, или феноменальных ценностей, т. е. они не есть самостоятельные носители ценностей. Ибо так называемую ценность голого «средства», которую признают за какой-то вещью (в форме «суждения» [192] ), эта вещь получает только благодаря умозаключающему мыслительному акту (или ассоциации), благодаря которому она раскрывает себя как «средство». Равным образом, пустые символы ценностей (например, бумажные деньги) сами по себе не имеют никакой феноменальной ценности. Таким образом, производными ценностями мы называем не эти ценности «средств» и не эти «символы ценностей». «Производные ценности» – это все же феноменальные ценностные факты. Например, любой вид «орудийных ценностей» представляет собой подлинную производную ценность. Ибо в ценности орудия всегда истинно налична в созерцании некая ценность, которая хотя и включает в себя некое «указание» на ценность вещи, производимой с помощью орудия, но все же дана» феноменально – уже до ценности самого продукта, – а не раскрывается только исходя из данной ценности продукта. Поэтому ценность, которая «служит» или «может служить» чему-либо как «средство», мы должны полностью отделять от ценности, которая присуща самим средствам, поскольку они даны в созерцании, «как средства», и которая связана со своими носителями – независимо от того, используются ли они как средства фактически и в какой мере.
192
А не ценностного суждения, которое предполагает данность ценностей.