Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин
Шрифт:
Потому что ему ж достаточно слова! Тут как раз вчера он меня при людях таким словом назвал!..
Ну тут уж я не смолчал, как обычно.
— Виноват, — говорю. — У вас со стола карандашик упали!..
И тонко усмехнулся. Настолько тонко, что он ничего не заметил!
ЧЕЛОВЕК С ЖЕЛЕЗНОЙ ГРУДЬЮ
Заявляю официально: начальник у нас хороший! Почему хороший? Потому что начальник! Плохого не поставят. Так что начальник наш очень даже всем нравится. Кроме меня.
Да
И главное, всех по имени-отчеству! Будто фамилий нет! Мне тоже говорит:
— Здравствуйте, Федор Федорович.
Я говорю:
— Здравия желаю, товарищ директор! Ура!
Он говорит:
— В каком смысле — ура?
Я говорю:
— В каком скажете! Ура!
Он говорит:
— Тише, тут люди работают, вы ж не фельдфебель, а завхоз…
И пошел, пошел себе. Манжеты белые, галстук серый. Но в синюю полоску. Я сразу понял: галстук не наш. Оттуда. Я, конечно, проявил бдительность — сигнализировал. Написал: «Как человек с таким галстуком может руководить нашими людьми? Куда он их заведет?» Написал левой рукой и подписался: «Мотальщица Петухова».
Сигнал подействовал. Вызвали — меня,
И говорят.
— Ты, мотальщица! Еще раз напишешь — будешь сидельщица! Понял?
Я говорю:
— Не понял, как вы догадались, что это я?
Они говорят:!
— По ошибкам… Ты, — говорят, — гляди! Не те порядки!
Вот я и гляжу — точно! Нет порядка! Вот при прошлом начальстве порядок был! Был!! Никаких этих галстучков, манжетиков, никаких женских талий! Коллектив трудился в галихве! Галихве всех цветов радуги — от бурого до хаки! Глаз радовался! И особенно ухо! Потому что полная же тишина была! Никаких дискуссий! Сегодня ж — ужас! У каждого — точка зрения, у некоторых даже две!..
Прежний, бывало, спросит:
— Вы как думаете?
Ему говорят:
— Ура-а-а-а!!
Да чтоб ему возразит»! Это ж присниться никому не могло! Никто и не спал! Все бдили! А ну как вызовет ночью, в три часа? Может, ему кнопки понадобились?
Ну, может, качества там не давали или количества, зато благоговение было! В обед не расслаблялись! Строевым шагом мимо его кабинета гуляли — равнение на дверь! Это начальник был!
А нынешний? О чем говорить, если при нем на весь коллектив у нас только одно мое галихве?!
Он говорит:
— Мне не надо, чтоб люди соглашались, мне надо, чтоб люди думали!
Вот я и думаю: нету благоговения! Нету! А без благоговения какой порядок?!
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЕТСЯ
Слушайте сюда! Если вам про нашего кто скажет плохо, так это потому, что боится, что если говорить хорошо, то его от нас заберут и дадут другого! Мы не переживем!
Потому что у нас все его горячо любят, а кто не любит, тот обожает! При нем мы добились таких успехов, о которых ему даже боятся говорить! При нем у нас рабочее время и личное слились воедино — в пользу последнего! У нас столько народу уже трудится в счет будущего года, что не найти, кто остался работать в этом..
И только благодаря ему. У него к людям такое безграничное доверие, что просто глупо не врать!
Он говорит:
— Почему опоздал?
Я говорю:
— Автобус сломался.
Если б у нас столько автобусов было, сколько я «переломал», так у нас бы все давно ездили сидя! А он верит. Он мне говорит:
— Почему вчера не был?
Я говорю:
— Провожал в последний путь тетю Феню.
Он говорит:
— Ты ж ее на прошлой неделе уже провожал.
Я говорю:
— Вы не знаете тети Фени. У нее семь пятниц.
Верит!
Говорит:
— Сколько тебе надо на эту работу?
Я говорю:
— Месяца четыре!
Он говорит:
— А быстрее?
Я говорю:
— Очень надо?
Он говорит:
— Очень!
Я говорю:
— Три недели и неделя отгула.
Он говорит:
— Спасибо за сознательность!
И тогда я засучиваю рукава, плюю на свои трудовые ладони и три недели ни хрена не делаю! Потому что всей работы — на полтора часа.
А он говорит:
— Молодец, я знаю, кому доверять! Такие, — говорит, — как ты, пользуются полным моим доверием!
— Точно! — говорю. — Пользуемся! И еще как!
ЧЕЛОВЕК С НИТРОГЛИЦЕРИНОМ
Скажу прямо: про работу нашего директора я хочу сказать много хороших слов. Но не могу. Работа такая, что вечерами вахтеры пугаются: директор за день полысел и стал ниже ростом.
Ведь директор — это что такое? Это такое, с которого в конце года за все спросят. А что он может ответить, когда он ничего не может?
Взять нужного человека не может: нет штатов. Уволить ненужного не может: у того рука в министерстве.
Наказать рублем нельзя: местком говорит, надо воспитывать. Не наказывать рублем — все будут воспитанные, но работать будет один местком…
Вообще, все теперь умные, грамотные, каждый шаг директора обсуждается!
Хорошо одевается — пижон. Плохо одевается — жмот. Орет на коллектив — запугивает. Не орет — боится. Улыбается секретарше — заигрывает. Не улыбается — значит, уже доигрались..
Молодой — строит замки на песке. Старый — еще хуже, из него самого песок сыплется.
А главное, все, кому не лень, лезут с советами. В газете даже эту рубрику завели: «Если бы директор был я». Ну, народ и пошел строчить: «Если б я…» да — Если б я…».