Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
КОМПОЗИТОР (Чорту). Ну, слыхали?
ЧОРТ. Погодите, погодите! Это же какой-то малограмотный старик. Что он понимает в музыке?
МЕТРОНОМЫЧ. Это я что понимаю? А вот послушайте. (Начинает на нем играть тему неоконченной песни Композитора)
КОМПОЗИТОР. Откуда вы это знаете?
МЕТРОНОМЫЧ (продолжает играть). Да тут ноты старые на полу пылились. Вот эта музыка мне по душе.
ЧОРТ. Ну ладно, дед, хватит! Тоже мне Дворжак нашелся. Топай отсюда, пока цел.
МЕТРОНОМЫЧ. Вы меня не гоните. Я и так уйду. А ты. Федя, посмотри, кого ты слушаешь. Да это же просто черт. У, спонсер… (Метрономыч уходит.) КОМПОЗИТОР. Так вы действительно настоящий черт?!
ЧЕРТ.
КОМПОЗИТОР. Теперь я понял… Это же бессовестно.
ЧЕРТ. Только не надо громких слов: талант, совесть, душа. Можно их нащупать руками? Нельзя. Значит, их нет.
КОМПОЗИТОР. А дружба, любовь? Их ведь тоже нельзя пощупать.
ЧЕРТ. Отчего же? Любовь пощупать можно.
КОМПОЗИТОР. Вы ничтожество и пошляк.
ЧЕРТ. Я — ничтожество? А кто вам дал это все! Кто договора приносил? Творческие вечера устраивал? Народ на них собирал?
КОМПОЗИТОР. Подите вон отсюда.
ЧЕРТ. Я уйду. Но все свое я возьму с собой.
КОМПОЗИТОР. Забирайте к чертовой матери!
ЧЕРТ. Именно к ней и заберу.
За роялем появляются Поэт. Варвара и Черт.
КОМПОЗИТОР. Как, ты тоже уходишь?
ВАРВАРА. Неужели ж нет? Я не за это замуж выходила.
ПОЭТ. Как сказал классик: «Прощай, небесное созданье, я взял свое, и до свиданья».
Варвара, Черт и Поэт смеются. Красные всполохи, и они исчезают вместе с роялем. Композитор один. Музыка.
Закрывается занавес.
КОНЕЦ СПЕКТАКЛЯ
Сценарии мультфильмов
Месть кота Леопольда
Крупно, на весь экран — грубая мужская лапа. Крупно, на весь экран — другая мужская лапа. Лапы сплетаются в крепком рукопожатии.
— Клянемся! — хрипло говорит голос за кадром.
— Клянемся! — вторит ему другой.
Камера стремительно отъезжает. Плечом к плечу, сцепив лапы в крепком мужском рукопожатии, стоят два мышонка: серый и белый. Белый на вид поумнее: мысль в глазу да очки на носу. А серый — он и есть серый: маленький лобик под челочкой, мятая, приплюснутая кепка.
— Хвост за хвост! — говорит белый.
— Глаз за глаз! — говорит серый.
— Леопольд! — кричат оба. — Мы идем!
И вот они уже идут. И танцуют. И поют. О том, что пришло время! Настала пора! Пробил час! Рассчитаться! Разделаться! Свести счеты! Придавить хвост! Кому? Коту!!
И вот они идут. И поют. И танцуют. И показывают друг на друга, что они сделают с этим котом, когда, наконец, до него доберутся. Показывают старательно, по-настоящему, в полную силу, не жалея друг друга. И вот уже серый мышонок держится за глаз, а белый за хвост, у серого разорвана рубаха, а у белого вообще голова повернута затылком вперед. Вот что они сделают с этим котом!
И вот они пришли. И встали под окном. И заорали во все горло:
— Леопольд! Выходи!
А Леопольд не слышит… Леопольд в упоении…
Звучат пленительные звуки «Полонеза» Огинского в обработке Савельева. Леопольд задумался у окна… Леопольд в грезах…
Махровый халат с кистями, пухленькое брюшко, вислые, запорожские усы, добрые, навыкате, глаза вегетарианца. Ничего Леопольд не видит, ничего не слышит…
—
Подпрыгнул белый мышонок — не достал до окна. Полез наверх серый мышонок — сорвался со стены. Встал белый на плечи серому: все равно не достать. Задумался, пораскинул мозгами, сообразил… И вот уже белый мышонок притащил автомобильный насос, воткнул шланг в рот серому, начал качать изо всех сил. Надувается серый, увеличивается в размерах: воздух свистит из ушей. Заткнул пальцами уши, стиснув зубами шланг, и пошел надуваться, как на дрожжах.
А Леопольд сидит у окна, грустит под музыку… Усы обвисли, глаза повлажнели…
Вдруг во все окно выросла огромная, надутая до предела серая морда неизвестного зверя. Глаза — сливы. Щеки — арбузы. Нос — помидор. В ушах — пальцы. Во рту шланг. Ужас!
— Ой! — сказал Леопольд. — Ты кто?
— Бу-бу-бу, — невнятно ответила физиономия.
— Что. что? — переспросил Леопольд и вытащил у зверя шланг изо рта. Со свистом вырвался воздух, как из реактивного сопла. Подбросило серого мыша вверх и понесло ногами вперед по ломаной траектории. Сбил по дороге белого, ударился о стену, о другую, пересчитал кирпичи, прошелся рикошетом по деревьям, уменьшаясь в размерах, и на полном ходу влетел в ветви густой, разлапистой ели. Вздрогнула ель, закачались ветки по одной, сверху донизу. Влетел в ель серый мышонок, упал на землю зеленый ежик: весь в хвойных иглах. Вскочил на ноги, отряхнулся:
— Леопольд! Выходи!!
— Ребята, — ласково сказал Леопольд из окна. — Давайте жить дружно.
— Никогда! — заорали оба. — Выходи, подлый трус!
Вздохнул Леопольд, запахнул полы халата и пошел из комнаты, шаркая ногами. Открыл дверь на улицу… ударила по лбу половая щетка: примитивная шутка, любимая забава второгодников.
Ребята, — оказал Леопольд с укоризной и сделал шаг вперед. Лязгнула тугая мышеловка, вцепилась изо всех сил в кошачью ногу.
Ну, ребята…
Раскрутил белый мышонок свернутый в кольцо хвост серого, метнул лассо, накинул на шею Леопольду. и дернули оба разом.
Упал Леопольд на спину, договорил тихо:
— … давайте жить дружно.
А серый мышонок уже вскочил на него, поставил ногу на грудь поверженного врага, позирует перед фотоаппаратом белого. Щелкает фотоаппарат, воображает серый мышонок, принимает эффектные позы.
Кончили фотографироваться, завязали бантиком кошачьи усы в знак полного своего пренебрежения и пошли прочь, насвистывая: в обнимку, вразвалочку, упоенные победой. Пробил час! Рассчитались! Свели счеты!
Сел Леопольд на землю, закричал жалобно:
— Доктор!
Появился доктор: старый пудель в белом халате. Вынул трубку и приставил к кошачьей груди.
— Дышите… Не дышите… На что жалуетесь?
— На мышей.
— Мышите… Немышите… Все ясно. Вы очень добрый. Вам нужно рассердиться.
— Я не умею, доктор…
— Вот лекарство. «Озверин». Одну таблетку в год.
— И что?
— Озвереете.
И доктор исчез. Взял Леопольд флакончик с таблетками, вынул одну, понюхал, лизнул осторожно… — рас- прямился волосок из кошачьего уса и встал торчком. Лизнул еще раз: распрямился другой волосок. Проглотил таблетку: развязался бантик на усах, встали усы торчком. Был кот-запорожец, стал кот-драгун! Провел лапой по жестким усам, крякнул от удовольствия и одним махом проглотил все таблетки… Хищно загорелись глаза! Дыбом встала шерсть! Трубой — хвост! Свалился с плеч халат! Заиграли литые мышцы! Проступили на теле тигриные полосы! Пухленький животик втянулся внутрь, прокатился вверх по телу, бицепсом надулся на руке, выкатился на ладонь…