Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 51. Марк Розовский
Шрифт:
— Для нас это будет настоящий еврейский праздник! — заверил бритоголовый. — И мы бы хотели, чтобы этот праздник удался.
В заключение участники «круглого стола» хотели спеть на немецкий манер «Волга, Волга, муттер Волга!», но почему-то получилось чисто по-русски — «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллее!».
Тут же было принято решение об организации коллективных экскурсий по местам и местечкам боевой славы для всех желающих увеличить свое «жизненное пространство».
Первая поездка, конечно, к Бабьему
Далее планируется посещение Сталинграда штурмовиками дивизии «Мертвая голова» совместно с участниками «круглого стола». Сразу после их идейного братания — вторичный штурм города-героя, затем банкет на Мамаевом кургане и факельное шествие перед домом Павлова.
На этом участники «круглого стола» свободно разошлись по своим штаб-квартирам и виллам.
В тот же день группа хулиганов из числа недорезанных демократов, стоящих круглосуточно у Вечного огня, обратилась к Президенту страны с очередным предложением запретить в России деятельность шовинистических и профашистских организаций и лиц.
Президент в очередной раз принял Обращение к сведению и возложил свой очередной венок к могиле Неизвестного солдата.
2005
Всю жизнь мечтал я снять кино по рассказу Ивана Сергеевича Тургенева «Муму» и вот решился, наконец, представить заявку на «Мосфильм».
— Отличный проект, — уныло сказал мне продюсер. — Но под вас спонсор деньги не даст.
— Зачем под меня?.. Пускай даст под Тургенева.
— И под Тургенева не даст. Спонсор Тургенева не читал.
— Пусть почитает, — выразил я надежду и представил, как вхожу в банк, а там вся работа приостановлена, служащие сидят перед своими компьютерами и по разным углам читают все как один «Муму».
Через полгода примерно продюсер с огромным трудом нашел спонсора, который, не читая Тургенева, но пробежав глазами заявку, дал согласие профинансировать, как он выразился, «русское кино».
— Но с одним условием.
— Каким?
— Герасима должен играть американец. Дуглас Пэйджер. Звезда Голливуда.
— Это еще зачем? — наивно воскликнул я.
— Не спорьте. Иначе он денег не даст.
Через неделю продюсер сообщил о новом требовании спонсора:
— И эту… старую барыню на вате… тоже будет играть Джессика Парш.
— Это еще кто?.. Тоже из Голливуда?
— Нет, но она снялась в ста сорока восьми фильмах.
— Что-то не слышал про нее ничего, — признался я.
— Ничего удивительного. Она снималась в ста сорока восьми порнографических фильмах. И сейчас на пенсии. Свободна. И очень хочет.
Я стиснул зубы и спросил:
— Надеюсь, собачка хотя бы будет русская?
— Да, конечно. Но спонсор настаивает, чтобы вы снимали его личного бульдога.
— Муму — не бульдог. Муму — дворняга, — вежливо показал я знание Тургенева.
— Загримируете, — сказал продюсер, и я понял, что он не шутит.
Еще через полгода к нам в Москву приехал сам Дуглас Пэйджер, а с ним шесть поваров, девять парикмахеров и четырнадцать телохранителей. Он прочитал сценарий и сразу стал отказываться от роли.
— Ему не нравится, что Герасим немой, — объяснила переводчица. Он не хочет играть без слов.
— Скажите ему, что в этом вся прелесть образа, — попытался я переубедить американского актера.
— Он говорит, что давно, очень давно хотел приехать в Россию… Тут водка… икра… хорошие девушки… Но актер его уровня… имеется в виду уровень его гонорара. — уточнила переводчица. — не может быть на экране так много времени не произносящим ни слова.
— Что делать?.. Так написано у автора!..
— О’кей… Я согласен играть, если Херасим будет немой, но — голубой, — сказал Дуглас.
— Соглашайтесь! — прошипел продюсер. — Иначе вы сорвете проект!..
Не успел я что-либо ответить, как на съемочной площадке появилась Джессика Парш — ее привезли прямо с аэродрома. И не одну, а с вагоном ваты, которую она в благотворительных целях привезла с собой в Россию.
— Это что еще за безумие?! — схватился за голову я.
— Вы же сами говорили, что ее героиня — старая барыня на вате. Вот она и привезла то, что вы передали ей по факсу о роли. Она добрая и хочет как-то помочь всем нам и России в трудную минуту нашей истории.
Тут выскочил незагримированный бульдог и укусил Джессику за ногу.
— Какая милая собачка! — воскликнула она. — Какая страстная!.. Как она меня любит!..
И с этими словами тоже отказалась от роли, мотивируя это тем, что ее гуманные убеждения не позволяют участвовать в картине, где живое существо должны утопить.
— Умоляю вас, не спорьте!.. Только не спорьте! — завизжал продюсер.
Вечером за товарищеским ужином в «Метрополе» (за все платил спонсор) я попытался втемяшить Дугласу свое понимание роли Герасима.
— Он очень сильный. Это невероятной физической силы человек, — сказал я.
— О’кей, — сказал Дуглас, вяло жуя осетрину по-московски. — Я много играл суперменов.
— Это не супермен вовсе. — пытался уточнить я. — Это духовный…
Он не дал мне договорить. Не дослушал. Встал и повел старушку Джессику к себе в номер.
Наутро она согласилась продолжить работу.
— Вот видите! — ликовал продюсер. — У них своя нравственность, свое представление о профессии… Главное, их не вспугнуть. Пусть работают.