Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Василенко подбежал к Чеканову. Пошептались, поглядывая то на Подушкина, то на место с трупом.
— Евдокимов, Клевцов, Минаев, — негромко скомандовал Чеканов после перешептываний, — берите Подушкина Владимира Павловича и дуйте в барак. Я к вам чуть позже присоединюсь. Начальнику доложу — и следом за вами. И чего стоим? Повторения ждем?..
— Уже летим, — за всех отозвался Клевцов. — Только штаны поддернем…
Шутки шутками, но названную Чекановым троицу тут же словно ветром сдуло.
— А я? — спросил растерянно Василенко.
Разочарование и обида в голосе.
— Я,
Оперу, подсуетившемуся с первыми зацепками, быть бы на острие «атаки», в круговерти начинающих разворачиваться оперативно-розыскных мероприятий, близких задержаний — и вдруг такой облом. Обидно…
— Ты и Паромов побудете в роли громоотводов при начальнике, — мягко и душевно, как мог только делать это один он, «проворковал» Чеканов. — Михаилу Егоровичу нынче, как никогда, понадобятся громоотводы. Сам видишь, сколько чиновников понаехало. Сейчас начнут выяснять: чья зона, да чей участок, да то, да сё…
— Понятно… — разочарованно протянул опер. — Кто на дело, а кто-то и на задворки…
Участковый Паромов, уже раз оскандалившись, предпочел промолчать, чтобы не нарваться на ироническое замечание, если вообще не откровенную грубость. В милиции это запросто.
— Что тебе понятно? — повысил голос начальник уголовного розыска. — Вон, как дружно управленцы к трупу сходили, словно на экскурсию… Сейчас за вопросы примутся. Да так, что только успевай поворачиваться то к одному, то к другому… К Деменковой они не сунутся, а если и сунутся, то Нина Иосифовна их сейчас же отошьет от себя… прикрывшись прокурорской независимостью. Вот они и набросятся голодной стаей на начальника…
— Что-что, а это умеют делать… — согласился Василенко. — Мастера…
— Вот именно, — ухватился Чеканов. — А вы шефу хоть немного подсобите: часть удара на себя примите. Зона и участок хоть и не в вашем обслуживании, но какое-то касательство к вам имеют… Или не так?
— Все так… — скукожился опер.
— Поэтому вам и придется побарахтаться и попотеть, чтоб другим под горячую руку выговоров не огрести. Политика, друзья мои, политика! Так что, потерпите. Родина вас не забудет… — со смешком окончил Чеканов урок политграмоты и побежал к Воробьеву, издали показывая знаками о необходимости переговорить один на один.
Воробьев, как ни занят был прибывшими работниками управления, однако подаваемые сигналы рассмотрел. Корректно, не вызывая раздражения больших начальников, извинился и подошел к ожидавшему его в сторонке Чеканову.
— Что за таинственность?
— Да кое-что прорисовывается… — негромко, словно боясь спугнуть удачу, стал докладывать Василий Николаевич. — Однако шум поднимать пока рановато. А то погонишь волну, а она тебя и накроет! Выберись потом из-под нее, попробуй…
— Что за день сегодня! — возмутился Воробьев. — Один про свои сексуальные похождения рассказывает, прокурора до слез доводит. Другой семафорит, как заговорщик, и тягомотиной потчует… Не тяни кота за хвост, Василий Николаевич, рассказывай нормально.
Чеканов, не подавая вида, что обиделся, стал коротко излагать полученную информацию и свои соображения.
Пока
— Подожди, — увидев подростков, прервал Чеканова Воробьев.
Тот, проследив за заинтересованным взглядом начальника отдела, сразу же «встал в стойку», как охотничий пес: хоть какие-то свидетели. Остальные на подростков даже внимания не обратили.
— Эй, пацаны, подойдите! — повышая голос до повелительной густоты, окликнул Воробьев.
Подростки, услышали, но прикинулись, что не поняли, к кому относится обращение милиционера в папахе. Даже головами закрутили в разные стороны. Мол, кого там окликают…
— Да вам, вам говорю: подойдите сюда! Разговор есть… — все тем же повелительным тоном повторил Воробьев.
Подростки, наконец, подчинились и с неохотой стали приближаться к полковнику.
— А что мы? Мы ничего! За что? — Вразнобой, повторяясь, как попугаи, заладили они. — Что, и по лесу нельзя пройти?..
— Да ладно, не ерепеньтесь, — успокаивающе произнес Воробьев. — Дело к вам есть. Вот хочу выяснить: вы давно тут ходите? Может, кого-нибудь в лесу видели? Что-то слышали?
Ход был правильный: все подростки, по своей сути, дотошны и любознательны. Многое видят и примечают. Не только Чеканов, но и все, находившиеся на месте происшествия, стали с любопытством смотреть на начальника Промышленного отдела милиции. Было интересно, чем закончится этот разговор.
— Да ничего мы не видели и ничего не знаем, — стали шмыгать носами ребята.
Беззаботность и веселость с их лиц вмиг пропали, словно корова языком слизнула. Зато с каждой секундой общения все явственней в их словах, на лицах, даже в манере разговора чувствовалась нарастающая настороженность и напряженность. Нет-нет, но мелькнет тень едва уловимого испуга.
— А что случилось? — попытался все же перехватить инициативу тот, что был постарше и росточком повыше двух других.
— Это вам, как раз, и рановато знать, — вновь построжав голосом, урезонил Воробьев. — Лучше скажите, кто такие и где живете, да на мои первые вопросы потолковей ответьте. — Голос его стал наливаться металлом.
Чеканов в разговор не вступал, оставляя начальнику отдела всю инициативу беседы, но его глаза стальными буравчиками поочередно впивались в лица ребят. И сверлили, сверлили, сверлили!
— А может, вы как раз те самые преступники, которых мы ищем? А? И, как всякие преступники, вы вернулись на место преступления, чтобы разнюхать, что да как? — скорее всего, пошутил Воробьев. — Верно, Василий Николаевич?
— Верно! — тут же с готовностью поддакнул Чеканов и вцепился проникающим до самых мозгов взглядом в одного. — Как фамилия? Где живем?