Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— А кто он? — домогался другой любопытный.
— Человек!
— Позвольте. Но кто именно?
— Убийца, — доверительно шепнул Невский. — Самый натуральный.
В конце концов он оторвался от этой стихийно народившейся свиты и тогда через две ступени полетел вверх по лестнице, к зеркальным дверям.
Отдыхающие лишь разочарованно поглядели вослед его незастегнутой и оттого развевающейся, будто диковинный флаг, ярко-оранжевой куртке.
Невским сейчас владели два желанья, в равной мере
Первое: немедленно повидать Лидочку и переброситься с нею хотя бы несколькими фразами. Утешить, ободрить, обнадежить, наконец!..
И наплевать на все предупреждения Афонова! Он сам прекрасно понимает, что и впрямь нельзя, а что — из области пустой перестраховки.
Есть еще и человеческие отношения! Они порой куда важней любых регламентаций.
Вторым желанием было — встретиться с сержантом Дергуном: не исключено, что у того появились какие-то новости, полезные для следствия.
Где искать его, Невский смутно представлял себе, но почему-то был уверен: сам Дергун навряд ли будет прохлаждаться в предоставленных ему апартаментах, ничего не делая. А значит, шанс столкнуться с ним достаточно велик.
Лидочка была у себя.
Она сидела в кресле перед небольшим столиком с зажженной неказистой лампой, какие встречаются во всех медицинских кабинетах, и вязала.
Уютный старомодный торшер был задвинут в самый угол и отчего-то не горел.
Когда Невский резко, без упреждающего стука, распахнул дверь, Лидочка негромко вскрикнула и уронила вязанье на колени.
— Ой, ну как же вы меня напугали!.. — с укоризной произнесла она.
У нее было бледное, осунувшееся, очень усталое, но совершенно спокойное лицо — лицо человека, который может не столько испугаться на самом деле, сколько достоверно продемонстрировать этот испуг другим.
Такое маленькое несоответствие не ускользнуло от внимания Невского.
Она, кажется, кого-то дожидалась, промелькнула внезапная мысль. И не мое появление поразило ее, а несвоевременность самого визита.
Невский ощутил странное, болезненное раздражение, но подавил его. В конце концов не выяснять же отношения явился он сюда!
— Я не хотел вас пугать. Извините, — как можно мягче проговорил он. Я не помешал?
— Почему вдруг на "вы"? — удивилась она.
— Я только поддержал инициативу, — хитро улыбнулся он. — Как истый джентльмен.
Лидочка, слегка ссутулившись, старательно разгладила вязанье на коленях.
— Ой, у меня сегодня целый день голова совсем дурная! Я не то что на "вы" — на "они" могу заговорить теперь. Не сердись, ради бога. Я так рада, что ты зашел. — Но по ее интонации он никак не мог определить, правда это или нет. — У тебя все в порядке?
— Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
— Да так. Сегодня все кувырком. Сумасшедший день! Ты уже давно
— Хм, ты, значит, в курсе. Да нет, только что. Даже к себе не заходил, не успел. Смотрю: свет в окне, дай, думаю, проведаю. А у тебя тут, наверное, целый день был народ, ты устала.
— Кое-кто заходил. Но в общем — не устала, нет. Так, пустота какая-то, ненужность, невсамделишность. Все никак я не могу поверить!.. Кошмар! За что ни возьмешься — руки опускаются. Вот, решила немного повязать перед сном. Это и вправду успокаивает. Странно.
— А торшер чего погашен? — показал Невский взглядом. — Он такой уютный, теплый.
— Вдруг перегорел. Ты представляешь?! Лампочка, скорей всего, перегорела. А будто — знак какой-то.
— Ерунда, — качнул головою Невский. — Вот придумала! Да если все, что происходит, связывать друг с другом. Только мистика останется, а жить-то как?! И, кстати, почему ты в санатории — не дома? Здесь же.
— А вот знаешь, дома — не могу! Совсем. Невыносимо. Прямо выталкивает что-то, гонит. На людях — полегче. Отвлекает. Забываешься, хотя бы иногда.
Слабая, виноватая улыбка скользнула по ее лицу.
— Я понимаю, — вздохнул Невский. — Очень даже понимаю. Ну, а что же дальше?
— Дальше? И не представляю, — она зябко повела плечами.
Невский обернулся.
Дверь в коридор была приоткрыта.
А ведь Невскому показалось, что, войдя сюда, он плотно затворил ее за собой.
Окно тоже было настежь.
— Сквозняк. Тебя не продует?
Лидочка коротко мотнула головой.
— Может, я все-таки прикрою окно?
— Ни к чему. Вечер теплый.
— Ну, как хочешь.
Он подошел к двери и, прежде чем захлопнуть ее, мельком глянул в коридор.
Там не было никого.
Или почти никого — потому что в следующую секунду в конце коридора, там, где он упирался в вестибюль, беззвучно скользнула чья-то тень.
Слишком торопливо, слишком стремительно для безмятежно-размеренных отдыхающих.
Может, это Дергун? — с надеждой подумал Невский. Обходит потихоньку санаторий, подмечает, что да как, кто с кем. Но зачем ему прятаться от меня? Или просто показалось? Эх, нервы расшалились!.. Вот и начинает невесть что мерещиться.
Невский вернулся к столу.
— Я, пожалуй, не буду тебе особенно надоедать...
На мгновение в памяти всплыл вчерашний вечер. Почти сказочный теперь.
Нет, сказал себе Невский. Вчера осталось во вчера, и точка. А сегодня — нет. Нельзя. Забудь. Если хочешь, чтобы этот вечер снова повторился. Страсть никуда не уйдет, а секундная глупость — испортит все. Потерпи.
— Я ведь так, — пробормотал он, — ненадолго зашел, просто проведать.
Он старался, чтобы голос его звучал непринужденно-дружески, не больше.