Антони Иден
Шрифт:
Когда Идену случалось задержаться в Лондоне, он по вечерам уединялся в своем кабинете, пытался отдохнуть, почитать. Но часто из министерства приносили красный ящик, в котором были срочные документы, и книгу приходилось откладывать в сторону. В редкие свободные вечера Иден заходил в свой клуб. Это, конечно, был Карл- тон-клуб, членами которого состоят консерваторы - члены парламента и кандидаты в парламент. Там велись непременные разговоры с коллегами о политике. Если удавалось пойти в кино, Идеи выбирал комедию, но чаще всего Беатрис приходилось идти в кино без мужа. По воскресеньям семья Иденов отправлялась в церковь. Антони внимательно прислушивался к словам молитвы, которую знал на память.
Иден любил спорт, особенно теннис
В начале 1935 года Иден вновь курсировал по столицам европейских держав. Эти поездки были вызваны решением английского правительства добиться в самое ближайшее время общего соглашения с фашистской Германией. В ходе осуществления политики "умиротворения" установилась следующая закономерность: за каждой уступкой агрессивной державе следовали все новые и быстро увеличивавшиеся требования с ее стороны; "умиротворение" давало обратный результат.
В январе 1935 года Саарская область, находившаяся под управлением Лиги Наций, по плебисциту отошла к Германии. Как представитель Англии в Лиге Иден имел непосредственное отношение к этому акту. Выступая в Женеве по радио 18 января, он заявил, что "Лига Наций может вполне обоснованно поздравить себя с решением вопроса о Сааре". Странные это были восторги. Не связаны ли они были с воспоминаниями о том, что писал посол Фиппс годом ранее: "После того как Саар будет возвращен рейху, целью Гитлера станет исправление восточных границ и экспансия в южном и восточном направлениях".
Не прошло и двух недель после присоединения Саара к Германии, а Эрик Фиппс уже доносил в Лондон: "Считаю своим долгом предупредить, что результаты саарского плебисцита сделали Гитлера более независимым, а предзнаменование успеха любых переговоров с Германией - менее благоприятным". Английское правительство реагировало на это сообщение ускорением мер по достижению договоренности с Германией.
3 февраля 1935 г. было опубликовано совместное англо-французское коммюнике, в котором оба правительства не признавали за Германией права односторонне отходить от Версальского договора, то есть права вооружаться без их разрешения, и одновременно предлагали ей договориться о "всеобщем урегулировании". Это было предложение заменить Версаль новым широким соглашением.
Германское правительство уведомило англичан, что оно предпочло бы вести переговоры с ними один на один - традиционная тактика нацистов разъединять своих противников, чтобы ослабить их позиции. Однако двусторонние переговоры вполне устраивали английское правительство, ибо оно мечтало об англо-германской сделке, которую следовало лишь замаскировать участием в ней некоторых других стран. Было условлено, что Саймон и Иден отправятся 11 марта в Берлин.
Одновременно английское правительство решило оказать на германское правительство некоторый нажим, чтобы сделать его более сговорчивым. Это - тактический прием, часто применяемый в дипломатических переговорах. Нажим должен был выразиться в подчеркнутом установлении контактов (не более) с Советским Союзом. Было объявлено, что из Берлина Иден поедет в Москву, что не вызвало острой реакции в Берлине, где хорошо знали истинное отношение английских консерваторов к СССР, 4 марта лондонское правительство опубликовало "Белую книгу", в которой предлагалось дополнительно израсходовать 10 млн. ф. ст. (сумма ничтожная) на укрепление вооруженных сил Англии. Необходимость такой меры мотивировалась перевооружением Германии, которое могло создать угрозу миру. Из Берлина ответили уведомлением, что визит английских эмиссаров откладывается, поскольку Гитлер простудился. Классический случай дипломатической болезни!
Но худшее было впереди. 9 марта берлинское правительство объявило, что в Германии существует военная авиация, а 16 марта - что вводится обязательная воинская повинность и создается регулярная армия из 36 дивизий общей численностью в 550 тыс. человек. Гитлер дерзко, в одностороннем порядке рвал в клочки Версальский договор. Нацисты сами брали то, что им готовились в результате "общего, соглашения" преподнести лондонские политики. Эти акции они осуществляли, будучи уверены в полной безнаказанности - Гитлер извлекал уроки из политики "умиротворения". Даже если бы у него были какие-то опасения на сей счет, английские правящие круги постарались бы заранее их рассеять. Газета "Таймс" опубликовала письмо известного "умиротворителя" лорда Лотиана, в котором осуждалась "Белая книга" и оправдывались действия германского правительства. Стэнли Болдуин заявил в палате общин, что не следует па одну Германию возлагать вину за гонку вооружений. Мысль сама по себе правильная, но высказана она так, что послужила нацистам поддержкой.
Вскоре встал вопрос: как быть с отложенным визитом Саймона и Идена к Гитлеру? Следовало бы, писал позднее Иден, заявить Берлину, что поскольку немцы разорвали односторонне свои обязательства накануне визита, то он утратил всякий смысл и откладывается на неопределенное время. Но "умиротворители" были упрямыми людьми - им плевали в лицо, а они делали вид, что не замечают этого. И английский кабинет принял решение: заявить протест в Берлине против нарушения договорных обязательств и... осуществить визит Саймона и Идена.
Лыоис Броад пишет по этому поводу: "Французы были ошеломлены. Люди па континенте, симпатизирующие Англии, - глубоко огорчены. Неужели министр иностранных дел не понимает, какой ущерб он причиняет убывающему престижу Англии? Сама логика создавшейся ситуации явно требует, чтобы Англия перестала добиваться нового соглашения с главой государства, который не признает подписи своих предшественников... Нет нужды спрашивать, хочет ли все еще Гитлер, чтобы визит состоялся. О чем другом он мог еще мечтать в такой момент? Визит английских деятелей в Берлин в сложившихся обстоятельствах заключал в себе молчаливое согласие с нарушением Германией ее договорных обязательств. Уже самого факта визита было достаточно для целей Гитлера. Он вежливо согласился принять визитеров*.
Но прием был далеко не вежливым. Гитлер отказался принять английское предложение, чтобы Германия возвратилась в Лигу Наций, подтвердил свое намерение создать полумиллионную армию, военную авиацию и военно-морской флот, преподнес визитерам в сдержанно угрожающем тоне территориальные претензии, касавшиеся Австрии, Чехословакии, Мемеля. Кроме того, он потребовал возвращения Германии бывших колоний. Всякие разговоры о центрально-европейском или восточно-европейском пакте были отклонены: нацисты не желали связывать себе руки. При этом фюрер настойчиво твердил о "советской угрозе".
Требования Гитлера привели Саймона и Идена в замешательство. Они готовы были "умиротворять" агрессивные аппетиты нацистов, но не в такой степени и уж, безусловно, не за счет английских интересов. Подводя итоги берлинским переговорам, Иден записал в дневнике: "Результаты плохие... Весь тон и характер радикально отличаются от того, что было год назад. Перевооружились и перевооружаются в старом прусском духе".
На официальном обеде в честь английских эмиссаров разговор зашел о первой мировой войне. Обнаружилось, что Иден и Гитлер в марте 1918 года находились на одном и том же участке фронта друг против друга. Оба принялись рисовать схему на обратной стороне меню и затем расписались на ней. "Она все еще хранится у меня, подписанная нами обоими", - сообщал Иден в 1962 году. Французский посол Понсэ после обеда спросил Идена: "Вы действительно находились напротив Гитлера? И не воспользовались случаем? Вас надо расстрелять!"