Антони Иден

Трухановский Владимир Григорьевич

А позиция самого правительства? На совещании в городе Стреза в апреле 1935 года Макдональд и Саймон выразили Муссолини молчаливое согласие на агрессию против Эфиопии. Вторым поощрением дуче была речь в парламенте нового министра иностранных дел Хора. Он просил членов палаты общин не верить не имеющим основания слухам, будто Англия намерена предпринять против Италии - "страны, которая была нашим другом со времени Рисорджименто", определенные недружественные меры вместе с французским правительством.

Стремясь удовлетворить Муссолини, но без войны, которая могла ослабить фашистский режим, английское правительство изобрело следующий план: Эфиопия уступает Италии часть своей территории,

а за это Англия дает ей доступ к Красному морю, выделив коридор через территорию Британского Сомали. Такой план Идену и поручено было обсудить с Муссолини.

23 июня 1935 г. Иден прибыл в Рим. Как он ни старался, но не смог убедить дуче согласиться на английское предложение. Фашистам нужна была вся Эфиопия, а не ее часть. Намерения их были ясны и определенны, "Если мне придется прибегнуть к войне для достижения своих целей, - заявил Идену Муссолини, - моей задачей будет стереть название "Эфиопия" с географической карты".

Огорченный неудачей своей миссии, Иден обсудил итоги встречи с английским послом в Риме Эриком Друммондом, и они пришли к выводу, что об этом следует доложить в Лондон, а уж там "пусть выбирают между поддержкой Лиги, ведущей к потере союзника (в лице Италии), и подрывом основ мира в Европе". Коллеги Идена по кабинету, не раздумывая, избрали вторую линию.

Когда же Иден выступил с публичным отчетом о рандеву с Муссолини в палате общин, он изложил в общих чертах предложения английского правительства Италии, но, по его собственному признанию, "ничего не сказал о требованиях Муссолини". Снова - в который уже раз - обман общественного мнения! Парламенту сообщили о предложениях, утративших уже всякий смысл, и умолчали о сути дела.

Так правящим кругам Англии удается дезинформировать и дезориентировать английский народ относительно характера их внешней политики. Однако наступают такие моменты, когда дезориентирующая пропаганда не в силах скрыть истинный смысл действий правительства, и тогда в народных массах растет глубокое недовольство.

Как же поступает в подобных случаях английское правительство? Меняет внешнеполитический курс? Ни в коем случае! Оно делает вид, что уступает настроениям масс, а затем, когда они успокоятся, пройдут парламентские выборы, правительство продолжает идти своим путем, постаравшись "доказать" общественному мнению, что иначе поступить нельзя. Этот традиционный английский (а может быть, и не только английский) прием в широком масштабе был применен в 1935 году.

Нарастание угрозы миру, японская агрессия в Китае, приход нацистов к власти в Германии, крах фарса с разоружением и шумно рекламируемая подготовка итальянского нападения на Эфиопию вызвали глубокую тревогу в английском общественном мнении. Рядом пацифистских организаций был проведен "плебисцит мира". Его результаты стали известны 27 июня 1935 г.: 11 млн. англичан проголосовали за участие Англии в Лиге Наций, за сокращение вооружений. Подавляющее большинство из них высказались за то, чтобы против агрессоров были применены экономические, а в случае необходимости и военные санкции. Это было внушительное требование английского народа к своему правительству поддержать Лигу Наций, эффективно бороться против агрессии и коллективными мерами поддержать международную безопасность. Тем самым английский народ безоговорочно осудил политику "умиротворения".

Настроения широких масс были особенно опасны для консерваторов потому, что вскоре предстояли очередные выборы в парламент. Тогда правительство, чтобы удержаться у власти, организовало грандиозный политический обман.

Уезжая в Женеву, где должно состояться обсуждение итало-эфиопского конфликта, Иден не получил никаких определенных директив. Он оказался в трудном положении: по важнейшей проблеме, занимавшей тогда Лигу Наций, нужно было отделываться туманными, двусмысленными заявлениями.

А в Женеве ожидали, что Лондон четко сформулирует свою позицию. "Авеноль; генеральный секретарь Лиги Наций, - пишет Иден, - сообщил мне, что почти все делегаты имеют директивы последовать примеру Англии. Литвинов, в то время председательствовавший в Совете Лиги, неофициально предложил мне, чтобы Совет объявил, что он готов выполнить обязанности, возложенные на него Уставом". Идену оставалось только уклоняться от прямых ответов на подобные обращения. просто боюсь этих разговоров", - откровенно писал он своему коллеге по кабинету Ормсби-Гору.

Туманные декларации англичан весьма удивили итальянского представителя в Лиге Наций Алоизи. Как он заявил Идену, в Риме никак не ожидали, что Лондон займет такую позицию. И для того имелись веские основания, которые подкреплялись совсем недавними фактами. Когда безоружная Эфиопия, которой угрожала вооруженная до зубов Италия (англичане ей в свое время поставляли вооружение), обратилась в Лондон с просьбой продать хотя бы легкое стрелковое оружие, она получила отказ.

Затем произошло событие, поразившее многих. В Женеву для выступления в Лиге Наций прибыл Сэмюэль Хор. Когда Иден предварительно ознакомился с текстом его речи, он был поражен: Хор намеревался занять радикальную антиитальянскую позицию. Иден хотел было предложить некоторые поправки, чтобы сделать речь министра менее определенной, но Хор решительно отвел их, заявив, что Болдуин и Невиль Чемберлен внимательно изучили текст и одобрили его.

11 сентября Хор торжественно провозгласил в Ассамблее Лиги Наций, что "Лига и Англия вместе с ней стоят за коллективное обеспечение полного соблюдения Устава Лиги, и в особенности за твердое коллективное сопротивление всем актам неспровоцированной агрессии". Итало-эфиопский конфликт, сказал он, в этом отношении не является исключением. "Недавняя реакция общественного мнения, - возвестил далее британский министр, - показывает, насколько дружно народ поддерживает правительство в его полном принятии обязательств, вытекающих из членства Англии в Лиге Наций".

Таким образом, голосование в "плебисците мира" против политики правительства было превращено в голосование за эту политику. Но то была еще не главная ложь, содержавшаяся в речи Хора. Главное обнаружилось позже.

Томпсон пишет: "Абсолютно ясно, что решение "национального правительства" заявить о безоговорочной поддержке Лиги Наций было вынужденным в связи с настроениями народа, нашедшими выражение в плебисците мира, и с тем фактом, что всеобщие выборы должны были состояться не позднее ноября 1935 года". Эту оценку разделяют многие буржуазные историки как в Англии, так и за ее пределами. Ее подтверждает и доверительная беседа между Невилем Чемберленом и Леопольдом Эмери, которую последний следующим образом записал в своем дневнике: "Мы должны были попытаться использовать Лигу Наций (в которую Чемберлен не очень-то верил) в целях внутренней политики. Речь не идет о том, что мы пойдем дальше самых мягких экономических санкций, таких как эмбарго на закупку итальянских товаров или продажу Италии военного снаряжения... Если дело обернется серьезно, французы откажутся первыми, а мы покажем, что сделали все, что могли". Чтобы Муссолини паче чаяния не принял речь Хора за чистую монету, то есть за изменение внешнеполитического курса Англии, Хор, как сообщает Иден, направил дуче "дружеское личное послание". В свете этих фактов неудивительно, что Тейлор определил действия английского правительства в Лиге Наций в сентябре - октябре 1935 года как "триумф лицемерия".