Анж Питу (др. перевод)
Шрифт:
Кто-то – в Марли.
Гильотен [110] предложил Зал для игры в мяч.
Гильотен!
Странно, что это был именно Гильотен, чья фамилия, немножко переиначенная, стала так знаменита четыре года спустя.
Нет, право, странно, что как раз Гильотен предложил Зал для игры в мяч!
Зал для игры в мяч – пустой, заброшенный, открытый всем ветрам…
Он стал яслями сестры Иисуса Христа! Стал колыбелью Революции!
Только Христос был сыном непорочной девы.
110
Гильотен, Жозеф Иньяк (1738–1814) – французский врач, предложил орудие
Революция была дочь изнасилованной нации.
На эту величественную демонстрацию король ответил монаршим «вето».
К бунтовщикам был послан г-н де Дрё-Брезе [111] с повелением разойтись.
– Мы здесь по воле народа, – ответил Мирабо [112] , – и уйдем отсюда, только если нам в животы упрутся штыками.
Именно так, а вовсе не как принято цитировать: «…только уступая силе штыков». Почему-то всегда за великим человеком стоит ничтожный учитель риторики, который под предлогом исправления ошибок и улучшения портит чужие слова.
111
Дрё-Брезе, Анри Эврар, маркиз де (1762–1829) – обер-церемониймейстер при дворе Людовика XVI.
112
Мирабо, Оноре Габриель Рикети, граф де (1749–1791) – один из ведущих деятелей начального периода Французской революции, депутат от третьего сословия, был сторонником конституционной монархии.
Зачем такой учителишка риторики стоял за Мирабо в Зале для игры в мяч?
За Камброном [113] в битве при Ватерлоо?
Ответ был передан королю.
Людовик XVI некоторое время прохаживался со скучающим видом и наконец спросил:
– Значит, они не желают расходиться?
– Нет, государь.
– Ладно, пусть остаются.
Как видно, монархия уже склонялась под рукой народа и склонялась низко.
С 23 июня по 12 июля все выглядело достаточно спокойно, но это было тяжелое, удушливое спокойствие перед грозой.
113
Камброн, Пьер Жак Этьен (1770–1842) – французский генерал, участник наполеоновских войн. В сражении при Ватерлоо командовал последним каре старой гвардии и на предложение сдаться ответил: «Гвардия умирает, но не сдается». По мнению многих историков, ответ был куда более кратким и выразительным.
То было словно тягостное сновидение в тягостном сне.
Одиннадцатого король принял решение: подталкиваемый королевой, графом д’Артуа, Полиньяками, всей версальской камарильей, он наконец дал отставку Неккеру. Двенадцатого эта новость дошла до Парижа.
Читатель уже видел, какое она произвела действие.
Бийо приехал вечером тринадцатого, как раз когда жгли заставы.
Вечером тринадцатого Париж защищался, утром четырнадцатого он был готов перейти в наступление.
Утром четырнадцатого Бийо кричал: «К Бастилии!» – и три тысячи человек вторили его крику, который вскоре станет кличем всего населения Парижа.
А причина этого в том, что уже пять столетий на груди Франции тяжким бременем лежал монумент – словно адский камень на плечах Сизифа [114] .
Только Франция, не столь уверенная в своих силах, как титан, никогда не пыталась поднять его.
Этот монумент, клеймо феодализма, запечатленное на челе Парижа, назывался Бастилия.
Король, как говорила г-жа дю Осе, был слишком добр, чтобы велеть отрубить голову.
Но
О человеке, которого по приказу короля заключили в Бастилию, забывали; он был вычеркнут из жизни, замурован, исчезал.
114
Ошибка Дюма: Сизиф (греч. миф.)за свои преступления был обречен вечно вкатывать (а не тащить на плечах!) на гору огромный камень, который тут же скатывался с вершины вниз. Кроме того, Сизиф был смертным человеком, а не титаном.
И так длилось до тех пор, пока король не вспоминал о нем, но королям приходится думать о стольких проблемах, что о прошлых они порой просто забывают.
А кроме того, во Франции существовала не одна Бастилия, что означает «крепость»; таких крепостей было не менее двух десятков, и назывались они Фор л’Эвек, Сен-Лазар, Шатле, Консьержери, Венсен, замок де ла Рош, замок Иф, острова Сент-Маргерит, Пиньероль и т. д.
Но только одна крепость у Сент-Антуанской заставы называлась Бастилия, как Рим назывался Городом.
То была поистине и по преимуществу «крепость». Она одна стоила всех остальных.
Почти целое столетие комендантами Бастилии оставались члены одной семьи.
Предком сих избранных был г-н де Шатонёф. Наследовал ему его сын Лаврийер, ну, а Лаврийеру его внук Сен-Флорантен. Династия эта угасла в 1777 году.
Никто не мог сказать, сколько именных указов о заточении было подписано за время правления этой троицы, большая часть которого приходилась на царствование Людовика XV. Сен-Флорантен один расписался на пятидесяти тысячах таких указов.
Эти указы о заточении приносили огромный доход.
Их продавали отцам, желающим избавиться от сыновей.
Их продавали женам, желающим избавиться от мужей.
Чем красивее была женщина, тем дешевле стоил такой указ.
Она и министр просто оказывали друг другу небольшую услугу.
Под конец царствования Людовика XIV все государственные тюрьмы, а главное, Бастилия, оказались в руках иезуитов.
Вот наиболее знаменитые из узников:
Железная Маска, Лозен, Латюд.
Иезуиты были исповедниками: исповедовали узников ради вящей безопасности.
Ради той же вящей безопасности умерших узников хоронили под ложными фамилиями.
Вспомним, что Железная Маска был похоронен под фамилией Маркиали.
Он пробыл в заточении сорок пять лет.
Лозен – четырнадцать лет.
Латюд – тридцать лет.
Но Железная Маска и Лозен хотя бы совершили серьезные преступления.
Железная Маска, который то ли был братом Людовика XIV, то ли нет, во всяком случае, так походил на короля, что их можно было спутать.
Дерзнуть быть так похожим на монарха – большая неосторожность.
Лозен чуть было не женился, а может, даже и женился на Великой Мадемуазель [115] .
Посметь жениться на племяннице короля Людовика XIII, внучке короля Генриха IV тоже крайне неосторожно.
Но в чем провинился бедняга Латюд?
Он осмелился влюбиться в м-ль Пуассон, приближенную королевской любовницы маркизы де Помпадур.
Он написал ей записку.
Эту записку, которую порядочная женщина вернула бы тому, кто ее написал, г-жа де Помпадур переслала г-ну де Сартину [116] .
115
Титул Луизы Орлеанской, герцогини де Монпансье (1627–1693), двоюродной сестры Людовика XIV. В 1669 г. она якобы тайно обвенчалась с герцогом де Лозеном.
116
Сартин, Габриель де (1729–1801) – начальник полиции в 1759–1774 гг.