Аойя
Шрифт:
— Ну, да, конечно, — говорил он самому себе, — вот здесь появился человек… Из этой чащи он прошел туда… А вот и тропинка!
Действительно, примятая трава обозначала узкую дорожку.
Андрюша пошел по ней. Сердце его билось нетерпением поскорее узнать всю правду. Ветви царапали лицо, но он этого не замечал, настойчиво пробираясь чащей. Дорожка вывела его из леса, и мальчик очутился перед утесами, с узкой щелью между ними, вроде коридора.
Сделав несколько поворотов в этом лабиринте, Андрюша заметил на камнях неизвестный ему предмет. Это была тонкая золотая пластинка, правильной четырехугольной формы с двумя прорезами, с продетой в них прозрачной ниткой — словно вылитой из мягкого стекла. На пластинке были вырезаны узоры самой причудливой формы. Что они означали, Андрюша не знал, но не было сомнения в том, что эта вещь сделана рукою человека, — значит тот, кто ее сделал или кто ее потерял — должен быть здесь, на этом острове.
— Значит, остров обитаем! — воскликнул неутомимый разведчик и, припрятав в карман драгоценную находку, пошел дальше.
Коридор превратился в туннель, освещенный далеко впереди. Идя им, Андрюша очутился в огромной зале, если можно так назвать пещеру из прозрачного камня с бегавшими по стенам и полу радужными световыми зайчиками. Но что поставило Андрюшу в тупик — это обилие выходов. И все они были точно такие же, как и приведший сюда.
Было над чем подумать, чтобы избрать один из них! Пришлось идти наугад.
Проход в свою очередь имел много разветвлений в обе стороны. В одних слышался шум воды подземных источников, в других раскаты, подобные грому, — словно где-то перекатывали камни. Дальше проход расширялся, посредине его было круглое озеро, из которого бил фонтан горячей воды. Долго, без остановки, шел Андрюша, покуда не показался впереди свет. Он ускорил шаг и достиг выхода. Каково же было его изумление, когда он очутился на берегу моря.
Солнце уже близилось к западу, и только теперь мальчик заметил, как долго блуждал он, и почувствовал усталость и голод. Но отдыхать было некогда: скоро ли он доберется отсюда до Прилета, где его ждет, беспокоясь, Катя?
Наскоро уничтожив остатки пищи, Андрюша отправился в новый путь. Как кошка, карабкался он на утесы, перепрыгивал трещины, избрав намеченную точку.
Ноги его были изранены остриями камней, но он не обращал на это внимания: одно замечал Андрюша, что солнце все ниже и ниже опускается к горизонту, и что времени остается мало. А ночью дороги он не найдет, это было ясно.
Быстрота и усталость захватывали дух, но мальчик не замедлял хода. Наконец солнце скрылось. В отчаянии Андрюша побежал почти бегом, спотыкаясь на деревья и путаясь в кустарниках. Он уже потерял дорогу. Ночь спустилась быстро; потеряв последние силы, мальчик упал на траву…
Глухим, непробудным сном спал Андрюша эти несколько часов и, еще не рассеялась ночная мгла, как он уже вскочил, словно его толкнули.
— Скорее к Кате!
Как обрадован был мальчик, когда с рассветом увидел свои же заметки на деревьях и узнал место, где находится. Теперь он летел на крыльях.
Сейчас будет роща бамбуков… За ней поляна, где они отдыхали с Катей… Вот упавший ствол… Сейчас поворот в гору, а там и Прилет… Вот уже видны светлые ткани «Путника» и палатка…
— Катя, конечно, еще спит, — подумал Андрюша.
Раздвинул занавес входа и окликнул Катю.
Ответа не было.
Андрюша заглянул в жилище и увидел, что постель была нетронута и пуста. Кати в палатке не было.
Страшная мысль мелькнула у Андрюши.
Он бросился наружу с криком во весь голос:
— Ка-тя!!! Катя!!!
Ответа не было.
Андрюша, как подкошенный, свалился наземь и заплакал, как маленький ребенок…
Мысль, что Катя, может быть, заблудилась по близости, вывела из отчаяния Андрюшу; надо было действовать.
Мальчик начал с палатки.
Он тщательно стал осматривать находящееся в жилище. Первое, на что он обратил внимание, был флаг «Путника», который еще позавчера лежал сложенный в углу. Теперь он был разрезан на простыни для постелей; ножичек лежал на ящике, на остатках материи.
Такой пустяк дал Андрюше мысль, что Катя не могла уйти далеко, не захватив с собой ножа для заметок на деревьях.
Он заглянул в «кухню». Здесь на ящике-столе была приготовлена посуда для завтрака, но пища была нетронута, и по ее количеству мальчик убедился, что в его отсутствие Катя не приступала к еде. Все озабоченнее становились его мысли.
Присматриваясь к вещам, Андрюша без труда заметил отсутствие чайника. Чайник был гордостью всего их хозяйства, и его не хватало.
— Катя пошла за водой! — крикнул мальчик и с замиранием сердца побежал к роднику.
На опушке возле журчащей воды он увидел валяющийся чайник и следы на примятой траве.
Подобно охотничьей собаке, он стал внимательно обслеживать опушку и недалеко от чайника, в траве, он нашел несколько сорванных цветов. Это были цветы, усыпившие его в котловине в ночь видения. Они были уже завядшие.
Не веря себе, он обошел кругом родника — сомнения не оставалось — таких цветов поблизости не росло, значит… Значить, «кто-то», опять «кто-то», участвовал в исчезновении Кати!
Но он, Андрюша, обшарит каждый камень, каждую заросль острова, каждую пещеру, чтоб найти своего друга…
Поздно вечером, после безрезультатных исканий вернулся Андрюша на Прилет в свое горькое одиночество. Жилище было по-прежнему пусто, и только равномерный плеск прибоя, бившего о берег, нарушал тишину.
Убитый усталостью и горем, мальчик лег на пороге своего домика. Тяжелые мысли не давали покоя. Он уже перебрал все планы розысков, и у него все меньше оставалось надежды на то, что Катя жива…
С этими мыслями он погрузился в забытье…
Андрюшу разбудил неожиданный толчок.
Раздался страшный гул, и яркий свет, словно от большого пожара, осветил лес и палатку.
Мальчик поднялся, но не мог устоять и упал; почва под ним тряслась; слышался грохот скал, падающих в море.
Не в силах подняться на ноги, Андрюша почти ползком выбрался на открытое место.
Все небо пылало, прорезываясь сверкающими языками. Море кипело, из его глубин вырывались клубы паров, а с берега, ущельем, полз поток огня.