Апофеоз Судьбы
Шрифт:
– Пресвятая Мария… а что еще вы… – начал Эдвин, но Фабиан его прервал.
– Я полагаю, вы и не задумывались над тем, каково наше мнение на этот счет? Вы понимаете, что мы можем умереть? – вопрос прозвучал наотрез.
– Мы… я… не мог больше ничего сделать, – сказал Фридеман. Всякий раз ему приходилось наклоняться, чтобы они слышали его шепот, но в этот раз он побоялся приблизиться к Фабиану, произнеся слова на расстоянии. – Вы очень… очень нужны.
– Мартин об этом знает? – продолжал Фабиан. – Он знал о вашем сговоре с этим…
– Нет. Брат Мартин ничего не знает. Он бы не согласился пойти на это.
– В том-то и дело. И мы на такое не соглашались. Дадим лошадям отдохнуть, отдохнем сами и в дорогу. Нет слов… нет слов! Это немыслимо! – Фабиан встал на месте и возмущенно ахнул на Фридемана, походил кругами и произнес сквозь зубы. – Что надо делать? У вас хотя бы есть какой-то план?
Фридеман виновато опустил голову, но не смог скрыть улыбки.
– Разве не в Божьих руках весь план?
– Да-да, тут вы правы… – остыв, сказал ему Фабиан.
– Я… не уверен, Фабиан, стоит ли нам остаться? – вмешался Эдвин.
– Я и сам сейчас не могу ничего сказать. Мы подумаем. Хорошо подумаем. – Он повернулся к Фридеману. – А вы писали что-то еще? Я про письма. Неужели их все уничтожают?
– Да, писем я отправил достаточно, сколько из них ушло, а сколько сгорело в печи Мэлвина, я не знаю. Повторюсь, давно это было. Я и не вспомню даже. Не сохранилось ли у вас мое письмо? На нем должна быть дата.
– Нет, – ответил Эдвин. – К сожалению, письма мы не видели, его содержание нам передал лично брат Мартин.
– И надолго вы приехали? – спросил Фридеман, будто по одной только необходимости.
– Теперь, как оказалось, может и навсегда, – не сумев скрыть злости, ответил Фабиан Сарто. – Останемся ровно столько, сколько необходимо, чтобы восстановить здесь духовный порядок. Сперва вы смутили меня, но теперь я сам хочу все довести до ума.
– До ума? – спросил его Эдвин.
– Ты хорошо знаешь, о чем я говорю.
– Знаю, – улыбнулся тот в ответ и почесал затылок.
– Да уж, порядка здесь не хватает. А вот суеверий невпроворот. – Фридеман Хофер покачал головой, привычным жестом завел руки за спину, ухватив правой кистью левую, и зашагал почти вдвое быстрее.
– Ты нам расскажи, братец, а то мы не знаем толком ничего, – сказал Фабиан. – С Мартином разговор был недолгий, он спешил покинуть город и сказал нам всего пару слов. Спросить, что да как, было совсем не у кого. Теперь на Одного Господа надеемся, да на вашу помощь, – последние два слова он произнес с кашлем.
– Я расскажу вам, когда мы будем на месте. Впрочем, совсем скоро вы и сами все увидите.
– Пугаешь ты меня… – ответил Фабиан. – Но мы с Эдвином не оставим страху места. Все Господь усмотрел, куда ни пойди, во всем Его след.
Местные с первых минут нагнали страху на непрошенных гостей. Они искоса смотрели на медленно движущуюся по вытоптанной колее повозку и сидящих в ней путников. Пока было неизвестно, стоит бояться жителей города или нет, но что-то определенно давило на миссионеров. Эдвин предложил Фабиану найти безопасный ночлег, пока не станет ясно хоть что-то о местных жителях. Фабиан, соглашаясь, кивнул головой. Извозчик последовал за Фридеманом, двигаясь в сторону одиноко стоящего ветхого дома.
– Мартин не советовал бы нам приехать в Финстервальде, если бы он не был убежден в верности человека, который нас здесь примет, – прошептал Эдвин.
Фабиан снова покачал головой и, положив руку на плечо Эдвина, стал говорить спокойно и выдержано:
– Да, только вот Ганца убили, а Фридемана мы видим впервые, – тихо ответил Фабиан. – И все-таки ты знаешь, что мы оставили за спиной. Там, брат мой, так же крепчает страх перед неизвестностью. Стоит ли мне напоминать о судьбах близких тебе людей? Ты все прекрасно понимаешь сам.
– Очень хочется довести дело до конца, – сказал ему Эдвин, думая о возвращении домой. – Я так тороплюсь, а ведь мы еще ничего не сделали.
– Мы проделали большой путь. Верно, самое ответственное впереди, но то, что мы здесь, уже о чем-то говорит. Господь с нами, не стоит никуда спешить. – ответил Фабиан Сарто, скрывая волнение.
– Хочется теплой каши, согреться и отдохнуть, а после этого можно и за дело взяться.
– Так и сделаем. Думаю, брат Фридеман о нас позаботится. Я тоже устал от дороги. Ноги ноют с самого утра, будто за дорогу лет на десять постарел.
– Об этом не переживайте, – сказал Фридеман. – Я устрою вас, как полагается. У меня в доме достаточно тепло. Дров заготовил на зиму еще за месяц до того, как пришли холода. А насчет еды не переживайте, как-нибудь проживем!
– Благодарим, брат, – сказал Эдвин. – Надеюсь, мы не создадим вам больших неудобств… Вам должно быть знакомо, как живут в монастырях братья христиане. В тесноте, но в любви и благодарении. В доме Божьем всем найдется местечко, так и здесь. Впрочем, нас всего трое.
– Это дело времени, – сказал Фабиан, на что Фридеман улыбнулся одним краешком губ.
– Очень на это надеюсь, – отозвался Эдвин. – Иногда одолевают такие сомнения, что я места себе не нахожу. Бывает, уйду в глубь леса, потом с собаками меня не сыщешь. Совесть мучает, а может, бегу сам от себя, и нигде покоя нет.
– Нам всем это чувство знакомо, – сказал Фридеман. – Очевидно, что никому в этой жизни не легко. Одни притворяются счастливыми, другие несчастными. И тех, и других связывает ложь.
– И как ты справляешься? – спросил Эдвин.
– Как-нибудь, – ответил Фридеман.
Фабиан Сарто, глядя на Эдвина, добавил:
– А ты хоть раз наблюдал за тем, как муха бьется в паутине? Вот, с тем же рвением мы пытаемся спастись от собственных похотей. Мечешься, а чем больше движений, тем хуже себе делаешь. Запутаешься и в подвешенном состоянии ждешь, когда паук избавит тебя от мучений. А его все нет и нет. Понимаешь, о чем я?