Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая
Шрифт:
И если Мише, человеку, находящемуся в своём переходном периоде, такая рассеянность взгляда по сторонам, как бы простительна и объяснительна, то вот куда смотрела Мария Семёновна, на два года старше этого Миши (а объективно ещё старше) и, занимающей не последнюю ступень в иерархии этой предпринимательской компании, совершенно не ясно и непостижимо для умов серьёзных и здравомыслящих.
Ну а если такое её поведение объяснять её человеческой природой: «Во всём виноваты рефлексы», то таким образом мы до всякого безобразия можем договориться: все свои поступки объясняю природой заложенными факторами. Что невыносимо слышать людям со свободной волей и независимостью в себе и во всех своих взглядах, и они никогда не примут такой своей природной
При этом как всеми тут понимается, то Марии Семёновне нужно немедленно держать слово, или она будет на прямую заподозрена в своей сердечной внимательности к Мише, с которого она глаз не сводит, стоит только о нём завести кому-то речь. И Мария Семёновна, теперь уже красная в лице от всех этих переживаний, связанных с этим несносным Мишей, отчего Мише становится очень неудобно и в тоже время радостно за себя и за то, что он стал причиной всех этих волнений на лице Марии Семёновны, и хотела бы сейчас выступить с возражением и опротестованием слов незнакомца: «Нет совершенно никакой связи между покраснением моего лица и всем тем, что можно было подумать на мой счёт!», но у неё в горло всё так пересохло, что она не решилась вымолвить хоть слово хриплым на слова голосом.
Ну и все сразу решили (в том числе и сама Мария Семёновна), что в словах незнакомца есть своя доля истины и даже правда. А вот что всем заинтересованным лицам делать с этой правдой, никто по большому счёту не знает, а незнакомец, как сейчас выясняется, сюда не для этого пришёл и у него есть свои вопросы к Мише.
– Так что, ты готов? – обращается к Мише Илия. Миша смотрит на коробки в своих руках, затем по сторонам и не с такой прямо убедительностью говорит, что вроде как да. На что теперь уже у Марии Семёновны возникают вопросы. – И это куда ты собрался? – интересуется она у Миши, посмотрев на него через призму стоящего на её пути Илии.
– Как куда? – удивляется в ответ Миша. – Развозить заказы.
– А… – Мария Семёновна многозначительно обходится одной буквой алфавита (но зато какой), дополняя недосказанные буквы своим взглядом на незнакомца, чьё здесь нахождение для неё до сих пор остаётся под большим вопросом: Кто он такой и что здесь делает?
И как немедленно Марией Семёновной выясняется, то она сейчас чуть ли не встретила на своём пути свою мечту – человека без слов с её стороны её понимающего. И этот человек, то есть Илия, без дополнительных подсказок с её стороны, разрешил эти её вопросительные затруднения. – Я, – говорит Илия, – человек временно безработный (понятно, что для этого есть очень качественные основания и объяснения), и Миша, как человек большой души и сердца, не остался глух к этой моей проблеме и предложил свою помощь в деле моего трудоустройства. Вы меня примете на испытательный срок? – посмотрев на Марию Семёновну чистым пречистым взглядом, вопросил её Илия. И разве Мария Семёновна, а тем более Машка, может ему отказать, когда на неё смотрят таким испытывающим её взглядом. Конечно, нет, даже если вопрос приёма на работу не в её компетенции, а буквального хозяина этого заведения, скотского характера и за каждую копейку трясущегося предпринимателя с большой скупой буквы, Андрона Батона.
Но Мария Семёновна в некоторых, особенных для себя случаях, делает для себя исключения из своих общих правил, на которых настаивает её Машкина натура, и она становится крепкой как кремень, той настоящей Марией Семёновной, к которой она шаг за шагом идёт на своём жизненном пути – эта Мария Семёновна любого мужлана за пояс заткнёт, а посмей тот же Андрон Батон раскрыть рот в её сторону с какой-нибудь претензией, то лучше бы он его не раскрывал – уж очень больно его захлопывать со всего раскрытого разбега, когда и язык спрятать за зубы не успеваешь.
– Приму. – Тихо, но с твёрдостью в голосе говорит Маша и только Маша. После чего она переводит свой взгляд на Мишу и отдаёт ему распоряжение. –
И вот Илия, приодетый Мишей в рабочую униформу и, взятый им в свои стажёры, занимает своё место в фургоне и ему, судя по его довольному виду, всё это времяпровождение доставляет удовольствие. Чего не скажешь о Мише, в коем чувствуется напряжение по причине неясности будущих шагов его стажёра, который только с виду такой весь излучающий одну радость и доброту, а вот вчерашний охранник, с вывернутой челюстью наружу, на этот счёт имел другую точку зрения и Миша отлично видел какую. Но видимо Илию такие мелочи в Мише мало волнуют и он, посмотрев на него посредством зеркала заднего вида, постучав по панели рукой, говорит:
– Не дрейфь. Всё будет, как и должно быть.
– А как должно быть? – вглядываясь в лицо Илии, спрашивает его Миша. А Илия и ответил бы ему сейчас, да вот только он кого-то уже в боковое зеркало заметил и сейчас сильно отвлечён на всё это. Миша со своей стороны пытается обнаружить, что там так заняло внимание Илии, да только с его места это сложно сделать. Впрочем, ему недолго остаётся находиться в этой неизвестности, и Влад, вдруг появившийся со стороны пассажирского места, где его занимал Илия, частично вносит ясность в понимание Мишей происходящего с той стороны дверей. А вот почему Влад так жутко и при этом зло выглядит и глядит на Илию, то Миша об этом ничего не знает, хотя и может сделать свои предположения – Влад всегда так жутко выглядит, когда что-то идёт или складывается не по его желанию. И видимо Илия в каком-то месте наступил ему на его мозоль или переступил ему дорогу, что и привело того в такое раздражённое состояние. А всё это в итоге привело Мишу к тому, что он вдруг задался вопросом:
– А где же Лёха? – Да вот только он сразу и не заметил, как запоздало он задался этим вопросом, а как только он им задался, как уже поздно было им задаваться, когда ответ на него вот он, у двери стоит и схватил Мишу за волосы. И Миша только собрался отреагировать истошным криком на такое вмешательство Лёхи в его внутреннее жизненное пространство в виде причёски, как до него доносится удивлённый голос Илии: «Всё-таки все дела нужно доводить до своего логического конца», затем раздаётся такого глухого и жуткого качества тупой звук соударения двух глухих к чужим стонам поверхностей и, замерший в одном положении Миша, по ослаблению хватки своей головы, приходит к пониманию, что не один он слышал этот жуткий звук, и Лёха определённо тоже стал свидетелем всего того, что там со стороны Илии произошло. А вот что там произошло, то с Миши и вчерашних видов охранника с вывернутой челюстью достаточно, чтобы испытывать к своему стажёру повышенное уважение.
И как сейчас же выяснилось Мишей, отпущенного Лёхой, то и Лёха проникся уважением к его стажёру, и пока ему не оторвали руки и ещё чего-то в нём не поломали, он предусмотрительно на первых порах ретировался в сторону, но так как он это сделал очень поспешно для себя, то на вторых порах он выказал себя крайне неосмотрительным человеком, налетев со всей свой лобовой дури на железобетонную перегородку в виде столба. Ну а результат этой встречи более чем очевиден и, пожалуй, лучше оставить без комментариев распластавшегося на бетонном полу Лёху, которому на этот раз просто так не отлежаться и без обращения в травмпункт не обойтись.