Аполлон на миллион

Донцова Дарья

— Во дает! — восхитился Петр Андреевич. — Помнится, мой дед, великий актер императорского театра…

Мне категорически не хотелось выслушивать очередную байку буйного фантазера, поэтому я без особых церемоний перебила актера:

— Зоя Игнатьевна, подтвердите, что Анфиса прекрасная горничная.

Бабушка Феликса прочистила горло.

— В связи с создавшейся ситуацией у меня есть одно замечание. При подаче кекса следовало использовать салфетку не белого цвета, а экрю. В остальном претензий нет. Изучая мой гениальный учебник, Анфиса

делает прогресс в своем развитии. Слава богу, сейчас у нас все стало как у правильно воспитанных людей.

Я окинула взглядом разорванный подол платья, купленного Фисой в секс-шопе, осколки чашки на полу, радостно улыбающихся мопсов, облизывающуюся Мафи, Афину, которая от волнения устроилась писать у буфета, посмотрела на эрзац-папеньку, решившего жениться на бабушке моего жениха, вспомнила, что мне предстоит участвовать в парном бракосочетании, и кивнула. Да, да, у нас все, как у всех! Именно так и никак иначе воспитанные люди проводят тихие семейные вечера.

Глава 26

В столовой на мгновение воцарилась тишина, потом послышались шаги. В комнату вошел Феликс и сразу испугался.

— Что-то случилось?

Петр Андреевич встал.

— Пользуясь случаем, что семья в полом сборе, разрешите попросить руки Зои Игнатьевны.

Бабушка Маневина картинно прижала к груди ладони и изобразила изумление.

— Ах! Как неожиданно! Я сконфужена! Хо-хо-хо!

— Дорогая, ответьте «да», — попросил «папенька».

— Боже, я вся в волнении, — кривлялась Зоя Игнатьевна, — не знаю, как реагировать, смущена.

Бухтин молча смотрел на невесту.

— Дорогой, ты ничего не забыл? — свистящим шепотом спросила его престарелая возлюбленная.

— Вроде нет, — озадачился жених, — сделал все, как ты, моя любовь, велела.

— Кольцо, — подсказала невеста.

Петр Андреевич хлопнул себя ладонью по лбу.

— Старый идиот!

— Альфгеймер, — хихикнула я.

Зоя Игнатьевна величаво повернулась в мою сторону.

— Кто?

— Не обращайте внимания, — пробормотала я, — не отвлекайтесь.

«Папенька» вынул из кармана пиджака бархатную коробочку и откинул крышку.

— Даиний, чистый, как слюна младенца…

— Слеза, — поправила Зоя, — слюни тут при чем.

— Как слеза младенца камень, — покорно повторил жених, — олицетворяет мою бескорыстную вечную любовь. Дорогая, умоляю, ответь согласием.

Петр Андреевич обошел стол и опустился на колено перед бабушкой Феликса. Зоя Игнатьевна медленно поднялась и вытянула вперед правую руку. Бухтин замер перед ней с открытой коробочкой в руке.

Интересно, сколько времени они репетировали «неожиданное» предложение руки и сердца? Одним днем точно не обошлось.

— Жду, как решится моя судьба, — тоном престарелого провинциального актера, исполняющего на сцене заштатного театра в девятьсот сороковой раз роль деда трепетного Ромео, произнес мой эрзац-папенька [8] .

Зоя Игнатьевна кокетливо улыбнулась, склонила голову, откашлялась…

И тут Афина, решившая, что Петр Андреевич предлагает даме нечто невероятно вкусное, выпала из привычного состояния черепашки в летаргическом сне, одним прыжком очутилась около актера и… проглотила перстень.

8

В пьесе В. Шекспира «Ромео и Джульетта» роли деда Ромео нет.

— Дура! — голосом Зои Игнатьевны завопил Гектор. — Дура!

— Немедленно выплюнь! — заорал Бухтин и схватил Афину за ухо.

— Не обижайте собачку! — возмутилась я. — Она ни в чем не виновата, вы слишком долго стояли на колене, следовало ускорить процесс обручения.

Афина издала громкий глотательный звук.

— Дрянь съела кольцо! — завопила Зоя Игнатьевна, разом забыв о безупречном поведении. — Петр! Как ты допустил сей пердюмонокль?!

Я начала отступать в сторону лестницы. Обожаю тихие семейные вечера! Сейчас невеста сделает из жениха телячью котлету. Хотя нет, учитывая возраст, характер и вес Петра Андреевича, из него получится фаршированный филей матерого кабана.

— Ее надо потрясти, — пискнула Лори, — тогда колечко из ротика Афиночки вывалится.

Я, никем не замеченная, весьма удачно достигла подножья лестницы и тут услышала голос Феликса:

— Нет, Лори. Даже если нам, в чем лично я здорово сомневаюсь, удастся перевернуть эту пони, то перстень через передние ворота не получить. Украшение вернется к бабушке завтра.

Я осторожно наступила на первую ступеньку.

— Как? — не сообразила Глория. — Ой! Ты же не собираешься отвезти Афиночку к хирургу на вскрытие?

Я поднялась чуть выше.

— Нет, кольцо само выйдет, — пообещал мой профессор. — Пройдет от входных ворот до выходных, и порядок. Петр Андреевич, в котельной есть удобный совок.

Захихикав, я шагнула на площадку, где лестница делает поворот, но была остановлена воплем Гарика:

— Дашута!

— Перестань кричать, — зашипела я.

— Что? Не слышу!

Я показала ему кулак.

— Тише.

— Так никто не спит, — удивился Игорь, подходя ко мне. — Нам поговорить надо.

Я попыталась избавиться от него и побежала вверх со словами:

— Завтра. Или на следующей неделе.

Гарик загалопировал следом.

— Ты обязана мне помочь.

Я притормозила у двери в свою спальню.

— Глагол «обязана» не кажется мне правильным.

Игорь свесил голову на грудь.

— Я попал в неприятную ситуацию. Должен за франчузу кучу денег.

— Франшизу, — вздохнула я.

— Как ни назови, а платить надо, — заканючил Гарик. — Ядро Рулькина украли, поэтому меня на счетчик пообещали поставить. Выручи, дай миллион рублей! Для тебя это тьфу, семечки.